Но горе не захлестывало его сплошным потоком. Оно накатывало волнами, то маленькими, то огромными, которые накрывают с головой.

Сейчас, взглянув на него, Энджел увидела жесткую маску, которая сковала его лицо. Большая волна, подумала она.

Энджел упаковала свои вещи в полчаса, не видя смысла в том, чтобы оставаться здесь еще на день. Она предвидела, что налаживать новые отношения с ребенком и с Роури будет непросто. Особенно на глазах того общества, в котором она жила последние полтора года. Опять ее жизнь словно выставлялась на всеобщее обозрение!

Итак, сопровождаемая благословением миссис Фипатрик, она оставила отель, в котором жила с тех пор, как рухнул ее брак, и согласилась на работу в Англии, поддавшись обаянию человека, который, без сомнения, умел убеждать. Она ехала в Англию, и мысль о том, не придется ли потом всю жизнь сожалеть о столь скоропалительном решении, не оставляла ее всю дорогу.

Энджел даже не позвонила своей маме, хотя ей хотелось это сделать. Но не было уверенности, что мать придет в восторг от решения дочери возобновить близкие отношения с семейством Мандельсонов.

Ее семье с самого начала совсем не нравился Чад. Мама выражала недовольство тем, что у него слишком вялое рукопожатие и он избегает смотреть в лицо. Кто обвинил бы их, если бы они так же отнеслись и к Роури? Энджел не сомневалась, что стоит ей позвонить, как она услышит целую проповедь: нельзя снова лететь на огонь, как мотылек, и тому подобное. Нет, она была не в состоянии все это выслушивать. Не сегодня.

Энджел посмотрела на главного виновника ее скоропалительного решения. На заднем сиденье ребенок спал, как… да просто как невинный младенец! Младенец, у которого даже еще не было имени. Энджел думала об этом, не переставая.

— Как тебе имя Фергус? — спросила она. Уголки рта Роури опустились.

— Мне оно не нравится. В школе вместе со мной учился парень по имени Фергус, и все над ним смеялись. А это что за создание?

Прямо перед ними посреди проселочной дороги разлеглась большая пестрая, в черно-белых пятнах, корова, полностью загораживая проезд. Со вздохом Роури притормозил, а потом и вовсе остановился.

— Это называется корова, Роури, — сказала Энджел, сдерживаясь, чтобы не фыркнуть, глядя, как нервно забарабанили его пальцы по рулю. — У нее четыре ноги и вымя. Она дает людям молоко и сливки. Некоторым также правится ее мясо, особенно жареное, с гарниром из овощей. Это очень полезное создание, не стоит смотреть на нее с такой злобой!

— Очень смешно! — заметил Роури, бросив на Энджел беглый взгляд. Его удивило, что теперь она кажется гораздо уравновешеннее, чем когда он видел ее в обществе Чада. Хороший знак, подумал он, немного успокаиваясь. — Как нам сдвинуть ее?

— Можешь попробовать выйти и шлепнуть ее, — с сомнением ответила Энджел. Она размышляла, почему вдруг путешествие по дороге, по которой она ездила не раз, становится величайшим приключением в ее жизни.

Роури подозрительно покосился на корову:

— Сельские парни сделали бы так?

Энджел покачала головой.

— Шутишь! Да они просто отправились бы в ближайший бар и там подождали, пока она не уберется сама.

— А если бы они спешили? — нахмурился Роури.

— Мы же в Ирландии, а не в центре Лондона! Если тебе некогда, нужно либо прогнать корову, либо поискать другую дорогу.

— И как мы поступим?

— Это зависит от того, насколько мы спешим.

Роури пожал плечами и весь напрягся. Естественно, он считал, что они спешат. Вся его жизнь проходила в ускоренном ритме, а от этого, как от любой привычки, очень трудно отвыкнуть.

— Ну, мы должны успеть к парому, — сказал он наконец.

— Когда?

— Завтра. В Рослэр.

— Отлично! Ребенку будет только полезно хоть какое-то время побыть в нормальных условиях, а не в машине. Кстати, я категорически отказываюсь называть его дальше «ребенок». Поскольку ты отверг все имена, которые придумывала я, предложи, наконец, что-нибудь сам!

Роури задумчиво почесал подбородок. Энджел выжидающе смотрела на него.

— Итак?

Молчание.

— Лоркан, — внезапно произнес Роури.

— Лоркан? — медленно повторила она.

— Да. Так звали моего лучшего друга в юридическом колледже. Тебе нравится?

Энджел обернулась назад, посмотрела на спящего ребенка, на его темные ресницы, которые резко подчеркивали бело-розовую нежность кожи, и мысленно произнесла новое имя.

Лоркан. Это совсем не похоже на «Чарлз», «Чад» или это ужасное «Си Ар», которые каждый раз пробуждали бы печальные воспоминания.

Лоркан. Словно колокольчик звякнул где-то глубоко внутри нее. Необычное имя, но и этот ребенок — необычный. Хотя бы тем, что у него нет родителей. Когда-то в школе добрая старая нянечка, которая уже давно умерла, говорила ей, что совсем неплохо отличаться от других. Наоборот: необычные люди и делают этот мир интересным.

Лоркан.

— Мне нравится. Очень нравится, — улыбнулась она Роури, и в ответ неожиданная улыбка осветила и его лицо и сделала его каким-то другим, словно она раньше никогда его не видела. Ее сердце непроизвольно сжалось.

— Что оно значит? — быстро спросила она, стараясь не сосредоточиваться на сладком замирании внутри себя.

— Понятия не имею. — Он пожал плечами. — Но уверен, в нем нет ничего зловещего. Имена никогда не значат ничего плохого. Мой друг, должно быть, уже стал окружным прокурором, а это хороший знак. — Роури умолк, поймав себя на том, что мысль о предзнаменовании уже дважды приходила ему в голову за последнее время. Неужели смерть брата сделала его таким суеверным? — Значит, мы так и назовем его, Энджел?

Слово «мы» пронзило ее.

— Думаю, да, — медленно произнесла она, стараясь не обольщаться ни теплотой его тона, ни этим случайным «мы». Она не должна забывать, что у них чисто деловые отношения, хотя она когда-то была замужем за его братом. Это просто будут более близкие деловые отношения, чем те, в которые ей приходилось вступать прежде.

Роури сказал ей, что он не женат, но у него, несомненно, немало подружек, и они будут то появляться, то исчезать. Возможно, он будет проводить с ними время в своей спальне, развлекаясь теми любовными играми, в которых так искусны мужчины большого города.

А может, несмотря на все сто протесты, он из тех мужчин, которые ищут свою единственную женщину. Может, он надеется когда-нибудь встретить высокообразованную, ошеломляюще прекрасную супермодель и сделать ее своей законной женой.

Если только она не хочет сойти с ума, ей необходимо установить для себя границы, дальше которых она не должна проникать в его жизнь.

Ребенок зашевелился, и Энджел улыбнулась.

— Привет, Лоркан, — ласково сказала она и скорее почувствовала, чем увидела, что Роури наблюдает за ней. Но она не подняла глаз. Она не смела поддаваться всяким романтическим фантазиям.

Жизнь с Чадом немного прибавила ей опыта в отношении мужчин. Особенно беспомощной она себя чувствовала рядом с откровенно мужественным и привлекательным Роури. Он сидел так близко, что до него можно было дотронуться, а его великолепное тело против воли притягивало взгляд Энджел, как магнит. Миссис Фнпатрик немало наговорила ей, когда услышала, что Энджел уезжает с ним.

— Ты такая молчаливая. — Глубокий голос Роури прервал ее размышления.

— Я просто думала о словах миссис Фипатрик, когда она провожала меня.

— Ты оставила ее не в самый горячий момент?

Энджел покачала головой.

— О, нет. Январь — всегда спокойный месяц. Она держала меня зимой скорее потому, что хорошо ко мне относилась. В это время в отеле делать-то особенно нечего. Правда, она знала, что я не останусь в долгу, когда начнется сезон отпусков.

— Но она была против твоего отъезда со мной?

Энджел улыбнулась.

— Против, мистер юрист?

— И все же?

— Я думаю, она понимала, что это удача для меня. — Но?

— Я не сказала «но».

— Ну, это из тех слов, что, так сказать, витают в воздухе. Их даже не нужно произносить вслух. Пожалуйста, Энджел, расскажи мне о сомнениях миссис Фипатрик. Похоже, они у нее были.