— Но я не…

— Черт возьми, Аннабелла, просто скажи «да», пока я не вышел из себя!

Она часто заморгала, удивленная его решительностью.

— Да.

— Отлично. — Терри направился к двери. — И надень это платье, — добавил он, прежде чем уйти. — Для меня!

— Разумеется, — ответила Аннабелла в пустоту, растерянно глядя на закрывшуюся за ним дверь.

Подавив подступивший к горлу смех, она упала в кресло и прижала ладони к горевшим щекам.

Терри сказал, что он выходит из себя? Оказался бы он на ее месте! Она не знала, куда деваться от смущения, стыда и возбуждения. Ее раздирали противоречивые чувства, и Аннабелла не была уверена, какое же из них одержит верх в упорной борьбе. Но в одном она была твердо убеждена — она, Аннабелла Эбрахам, могла бы придумать такие эротические фантазии с участием Терри Расселла, что Сьюзи и Клара лопнули бы от зависти.

К тому времени как Терри очутился на террасе родного дома, на старых качелях, со стаканом лимонада в руке, он решил, что окончательно сошел с ума.

Он осознавал, что Аннабелла имела право на собственный выбор. Сознавал он также, что она могла решить остаться в своем маленьком, ограниченном мирке, боясь и не желая коренных перемен в своей устоявшейся жизни. Его же роль сводилась к тому, чтобы показать ей открывшиеся возможности, а затем отступить в тень и наблюдать за ее дальнейшими действиями. Он понимал все это, черт возьми, но тем не менее не хотел взирать на происходящие с ней перемены как посторонний зритель!

Тогда почему он так настойчиво убеждал Аннабеллу в том, что в ее жизни начались перемены, которые были также связаны и с ним? Он не желал и слышать о том, что она собралась продолжать вести обособленный образ жизни, который вела до встречи с ним. Терри хотел, чтобы в ее жизни хватило места для него. Но его поведение было чистым безумием. Он приехал в Хармони в отпуск и скоро возвратится в Нью-Йорк, возобновит свою напряженную работу. Бессмысленно пытаться завладеть тем, что ему не принадлежит.

На террасу вышел отец.

— Ты что-то сегодня мрачнее грозовой тучи, — заметил он.

— Женщины сводят меня с ума, — в сердцах сказал Терри и залпом осушил стакан.

— Женщины вообще или какая-то из них в частности? — поинтересовался Майк, усаживаясь в кресло-качалку.

— Папа, скажи, ты не считаешь, что если кто-то надевает желтое платье, то это говорит о многом?

Майк усмехнулся:

— Смотря кто. Если бы ты надел его, это бы о многом говорило.

— Мне не до шуток. Я говорю о важных вещах. Почему она, надев это яркое платье, утверждает, что не собирается менять свою жизнь? Ответь мне.

— Я…

— Я скажу тебе, — перебил его Терри. — Потому что она боится признаться даже себе, что в ее жизни наступил новый этап, и поэтому прикрывается выдумками о загаре, который подчеркивает желтый цвет.

— Наша беседа действительно захватывающе интересная, — пробормотал Майк, качая головой.

— Или я обманываю себя? — не замечая реплики отца, продолжил Терри, которому в данный момент больше всего нужен был благодарный слушатель. — Ведь она совершенно серьезно говорит, что не намерена менять свою жизнь.

— Может быть, — вставил Майк и пожал плечами в полном недоумении.

— Невозможно поверить, — отрешенно сказал Терри, обращаясь скорее к самому себе, чем к отцу, — но я явственно вижу, как она меняется. Или я выдаю желаемое за действительное? Дьявол, она сводит меня с ума.

— Вот это уже звучит убедительно, сынок.

На террасе появилась Мэри Расселл.

— Терри, телефон сегодня не умолкает. Тебе звонят целый день по поводу продажи самолета мисс Аннабеллы.

— Спасибо, мама. — Терри поднялся. — Я всем перезвоню прямо сейчас. Кстати, я не буду обедать дома. Вообще, пап, если ты одолжишь мне…

— Машину, — закончил отец. — Разумеется, одолжу.

— Куда ты собираешься на этот раз? — поинтересовалась мать.

— В «Постоялый двор».

— Прекрасно, в этом ресторане отличная кухня. А с кем ты собрался пообедать?

— С женщиной в желтом платье, — ответил за него Майк, — которая сводит Терри с ума.

Мэри удивленно подняла брови.

— С каких это пор вы говорите загадками?

— С мисс Аннабеллой Эбрахам. — Майк самодовольно улыбнулся, довольный своей проницательностью. — Мне потребовалось некоторое время, но я наконец понял суть разговора, только что состоявшегося между Терри и мной.

— Ты пригласил мисс Аннабеллу пообедать с тобой? — спросила Мэри. — Как мило! Уверена, что вы прекрасно проведете время.

— Может быть, если только я не сверну ей шею, — мрачно ответил Терри и быстро ушел в дом.

— Что это с ним? — непонимающе проговорила Мэри ему вслед.

Майк только рассмеялся в ответ и принялся набивать свою трубку.

Прежде всего Терри позвонил Хьюстону Тайлеру. Хьюстон был женат на Дженьюари Сент-Джон Тайлер, происходящей из семьи, владеющей компанией, где работал Терри. Терри был свидетелем жениха на их свадьбе, состоявшейся в фамильном особняке на острове, удаленном от побережья штата Мэн. Терри знал, что семейная жизнь его друзей сложилась удачно и их брак можно было назвать счастливым. Они преодолели разницу в происхождении, так как Хьюстон работал простым служащим в конструкторской фирме, а Дженьюари принадлежала к очень богатой семье. Но они не позволили предрассудкам разрушить их счастье, и теперь у супругов подрастала очаровательная дочь по имени Джули.

Дозвонившись до друга, Терри узнал, что Хьюстон разговаривал с несколькими чиновниками компании и двое заинтересовались покупкой «Сессны». В течение последующих дней они должны дать окончательный ответ и договориться об испытательном полете.

— Я благодарен тебе за помощь, Хьюстон, — тепло сказал Терри.

— Всегда рад помочь. Посмотрим, может, дело выгорит. Ребята, которым я предложил посмотреть самолет, заядлые охотники, на самолете они смогут намечать места охоты. А как проходит твой отпуск?

— Прекрасно.

— Должно быть, ты счастлив вновь оказаться дома. Я бываю на седьмом небе от счастья, когда собирается наша семья. Замечательно.

— Да, ты прав, — коротко ответил Терри.

— Да что с тобой, старина? Я не слышу радости в твоем голосе.

— Хьюстон, ты женат уже довольно давно. Как ты думаешь, ты разбираешься в психологии женщин?

В трубке послышался раскатистый смех.

— Ты спятил, приятель. По-моему, никто и никогда не поймет их. Я люблю Дженьюари, но черт меня подери, если я ее понимаю. Сейчас у меня растет дочь, которую я тоже не буду понимать, когда она станет женщиной. Женщины — совершенно особенные существа, Терри.

— Звучит безнадежно. — Терри нахмурился.

— Я вовсе не жалуюсь. Вот тебе пример. Однажды я поздно вернулся домой, потому что мы разрабатывали новый проект и я должен был задержаться на работе. Я не просто опоздал, но и еще совершенно забыл, что к нам на ужин были приглашены гости.

— Серьезная проблема, — заметил Терри.

— Совершенно верно. Так вот, я вваливаюсь весь грязный, потный, а гости, одетые с иголочки, доедают десерт. Я подумал, что пришел мой последний час.

— Несомненно.

— Но вместо того, чтобы накинуться на меня с упреками и обвинениями, Дженьюари бросилась мне на шею и сказала, что беспокоилась обо мне. Ее не заботило то, что она испортила нарядное платье, а волновало лишь то, съем ли я обед, оставленный ею специально для меня. Я был в шоке. Моя жена совершенно непредсказуема, но тем не менее я люблю ее больше жизни. — Хьюстон помолчал. — У тебя, насколько я понимаю, проблемы с женщиной, приятель?

— Если бы я понял, зачем она…

— Ты пропустил мои слова мимо ушей. Ты никогда не поймешь ее. Все, что тебе остается, — разобраться в своих чувствах и ждать. Плыви по течению, Терри, — вот тебе мой дружеский совет.

— Разобраться в своих чувствах?

— Поверь мне, я знаю, что говорю. Ты уже был женат, но теперь ты стал старше и изменился. Для тебя все начинается заново. Даже не пытайся понять женщин, Терри. Сосредоточься на своих ощущениях.