Наконец, когда он, казалось, удалил каждое пятнышко крови и несколько слоев кожи, я сказала:

— Хорошо, теперь твоя очередь.

— Снимай куртку и рубашку.

— Дерек, я уже чистая. Поверь мне, я никогда не была такой чистой.

— У тебя кровь на манжетах.

Когда я сняла куртку, молния зацепил мое ожерелье.

— Зацепилось…— начала я.

Дерек потянул курточку на себя... и цепочка лопнула, кулон полетел вниз. Он выругался и схватил его, прежде чем тот рухнул на пол.

— Цепочка порвалась.

Он вновь ругнулся, но потом сказал:

— Я сожалею.

— Девушка в переулке схватила его…— солгала я. — Застежка, вероятно, ослабла. Не велика потеря.

Он посмотрел на кулон в руке.

— Разве он был таким красным раньше?

Я не осматривала его в течение нескольких дней, зеркал не было и подвеска находилась у меня под рубашкой. Я думала, что цвет имеет свойство меняться, но сейчас он изменился еще больше, став почти синим.

— Я—я думаю, что это своего рода талисман,— произнесла я. — Мама дала мне его, чтобы предотвратить вмешательство призраков, я полагаю.

— Ха.— Он смотрел на кулон, потом покачал головой и передал его обратно. — Лучше держать как можно ближе к телу.

Я сунула подвеску в карман, на самое дно, где она будет в безопасности. Потом я сняла с себя рубашку и подставила рукава под струю воды. Затем Дерек заставил меня хорошенько промыть запястья.

— Хорошо, теперь мы можем позаботиться о парне, который на самом деле был в бою? На тебе очень много крови. Наверное, в основном из носа.

— Скорее всего.

— Ты получил удар в грудь несколько раз. Как ребра?

— Может быть, в синяках. Ничего критического.

— Рубашку.

Он вздохнул, как я пару минут назад, слишком много суеты.

— Если ты хочешь, чтобы я ушла, то должен суметь позаботиться о своих ранах самостоятельно…

— Ха.

Он снял рубашку и сложил ее на подставке под раковину. Ниже воротника крови не было, да и туда она попала только из носа и губ. Я предполагала, что этого следовало ожидать, когда вы деретесь кулаками, а не оружием. Он сказал, что его ребра справа болели при ощупывании, но, честно говоря, я не знаю, как отличить ушиб от перелома. Он дышал нормально, и это было самое главное.

— Хорошо, теперь нос. Он нормально работает? Очень болит?

— Даже если он сломан, ты ничего не можешь сделать.

— Позволь мне проверить глаза.

Он ворчал, но не сопротивлялся. Кровь в уголке глаза убрать было невозможно, я не нашла порезов. Но синяк назревал больной. Когда я сказала ему об этом, парень только хмыкнул. Я смачивала свежее бумажное полотенце и прикладывала к месту повреждения.

— У тебя грязь на щеке. Позволь мне…

— Нет.

Он перехватил руку прежде, чем я смогла прикоснуться к его лицу. Дерек взял тряпку и нагнулся к крану, чтобы вытереть грязь с себя. Я старалась не вздрагивать, когда наблюдала за его манипуляциями. Гравий плохо выковыривался из щеки.

— Ты нуждаешься в нормальном осмотре.

— Угу,— он посмотрел на себя в зеркало, выражение его лица невозможно было прочесть, пока он не заметил мое внимание. Потом отвернулся и отошел от зеркала. Я передала ему еще влажное бумажное полотенце, и он без церемоний стал оттирать крапинки запекшейся крови.

— У нас есть только дезодорант?— осведомился он.

Я достала его из кармана и поставила на столешницу. Парень пытался отстирывать кровь от рубашки.

— На детской площадке…— начала я,— когда вы вели переговоры, ты ведь не серьезно говорил, не так ли? О том, что собираешься пойти с ними? Это была уловка, так?

Молчание затягивалось, я начала нервничать.

— Дерек?

Он не смотрел, просто протянул руку и взял новое полотенце. Я пыталась отыскать его глаза, чтобы узнать правду.

— Ты слышал, о чем я спрашиваю?— настаивала я.

— О чем?— его взгляд был по—прежнему на полотенце, он сложил тщательно его, прежде чем выбросить в мусорное ведро. — Охота на людей — вид спорта? Их питание?— в его голосе слышалось столько горечи. — Да, я уловил суть.

— Они не имеют ничего общего с тобой.

Он поднял голову и прикрыл глаза.

— Нет?

— Нет, будучи оборотнем, ты превращаешься в волка, а тот деревенщина — идиот.

Он пожал плечами и сорвал еще бумажных полотенец.

— Разве ты охотишься на людей, Дерек?

— Нет.

— Ты думал об этом?

— Нет.

— Ты думал о людях, как о еде?

Он бросил на меня взгляд полный отвращения.

— Конечно, нет.

— Ты хоть раз мечтал об охоте на людей?

Он покачал головой.

— Только на оленей и кроликов,— когда я нахмурилась, он поспешно продолжил. — За последние несколько лет я мечтал быть волком. Бегать в лесу. Охотиться на всякую живность.

— Ладно. Как волк, не людоедство монстра.

Он намочил бумажное полотенце.

— Так почему ты согласился идти с этими ребятами к…— я остановилась. – Стае? Это то, чего ты хочешь? Скажи, что пошел бы с ними, после того, как они отпустили бы меня. Скажи правду, ты использовал бы этих двоих в качестве... внедрения? Встретить их? Быть с себе подобными?

— Нет. Это не имеет значения для меня. Отец говорил, что это делает с другими оборотнями. Это имеет значение для других мальчиков, они ненавидели тех, кто не был одним из них. Я? Мне все равно. Единственная причина, по которой я бы хотел встретиться с оборотнем та же, по которой ты должна встретиться с некромантом. Чтобы поговорить, получить советы, обучение, что угодно. Предпочтительно от того, кто не считает охоту людей занимательным спортом.

— Как эта стая. Они убивают людоедов, и они, кажется, не рады, что на людей охотятся. Это то, о чем ты думал? Ты можешь пойти к ним, и они бы помогли тебе? Когда я спросила у этих двух головорезов, я имею ввиду ту часть о стае. Что они сделают с тобой. Убийство оборотней цепными пилами и прочее.

Дерек фыркнул.

— Ты не поверила им,— я расслабилась и кивнула. — Никто не стал бы делать этого. Разрезать кого—то пилами и рассылать фотографии в качестве предупреждения? Эти парни просто пытались напугать нас.

— Нет, я уверен, что есть фотографии. И уверен, что эти ребята считают, что обязательно разделили кого—то. Но фотографии должны быть подделками. Ты можешь сделать такой материал со специальными эффектами и макияж, не так ли?

— Конечно, а зачем?

— По той же причине, которую ты только что озвучила. Чтобы напугать людей. Для таких, как Лиам и Рамон думаю, объявления действительно работают, чтобы они держались подальше от чужой территории. Это не кажется такой плохой идеей.

— Но ты сам никогда не думал об этом?

Этот взгляд отвращения вернулась.

— Конечно, нет.

— Но ты собирался доверить свою жизнь людям, которые могли пойти на это? Оборотни, которые играют в судей и присяжных для себе подобных? Пытки и убийства других оборотней? Зная все это, ты пошел бы к ним, притворившись, что убил человека, и надеюсь, что они бы не наказали тебя, потому что ты еще ребенок? Или эти шансы тебя устраивают? Если бы они решили, что ты не заслуживаешь того, чтобы жить, может быть, они правы?

Я старалась выказать голосом сарказм. Но когда он вновь не ответил, мое сердце нервно забилось о грудную клетку.

— Дерек!

Он скомкал мокрое бумажное полотенце.

— Нет, у меня нет желания умирать, довольна?

— Лучше бы на самом деле не было.

— Я этого не сделаю, Хлоя,— тихо вымолвил он. — Я имею в виду это. Не сделаю.

Наши глаза встретились, и паника, шумевшая в моей голове превратилась в нечто другое, мое сердце все еще громко стучало, в горле пересохло...

Я отвернулась и пробормотала:

— Хорошо.

Он сделал тоже самое.

— Мы должны идти.

Я кивнула и соскользнула с полставки.

Я ДАЛА ДЕРЕКУ КУРТКУ, и он без лишних споров надел ее, прикрывая покрытую кровавыми брызгами рубашку. Когда мы выходили из ванной, люди в кафе, наконец, нас заметили, но только предупредить, что ванная комната была для платежеспособных клиентов.