– Это было ужасно, – сказала она. – Просто ужасно.

– Хочешь поговорить об этом?

Она отрицательно покачала головой. Его рука, теребящая ее волосы, застыла.

– Извини, если причинила тебе беспокойство, – сказала она.

– Не проблема. У меня нет соседей, которые стучат в стену и просят быть потише.

– Что верно, то верно. – Она огляделась. – Только вот не помню, как я оказалась в спальне. Последнее, что я помню, был телефонный звонок.

– Нилу?

От его близости ее сердце бешено колотилось. Но нет, она не должна поддаваться на эти глупые игры…

– Да, если тебе так хочется знать. А ты что, хочешь заставить меня отработать и стоимость телефонного звонка?

Он усмехнулся.

– А что, неплохая идея.

– Знаешь, в понедельник, когда я доберусь до Чандигара и восстановлю карточку, твоя власть надо мной подойдет к концу.

– Да, но сегодня только пятница. Кстати, тебе не мешало бы позвонить в свой банк и заявить о пропаже.

Как она могла забыть об этом? Ей нужно было сделать это еще вчера, когда она обнаружила потерю карточки! Теперь, может быть, даже поздно. Тот, кто нашел ее карточку, мог уже воспользоваться ею. Проклятие! Еще никогда в жизни она не была такой рассеянной и непрактичной! Проклятие!

– Да, – пробормотала она. – Ты прав.

Она откинула одеяло, собираясь встать, но вдруг обнаружила, что на ней только рубаха и трусики. Она тут же снова забыла о карточке и подозрительно покосилась на него.

– Как ты посмел стащить с меня джинсы? Что ты себе позволяешь, Эдвард Гарвин? – задыхаясь от очередного приступа гнева, воскликнула она.

Ее руки невольно вцепились в подушку, сжимая ее до боли в пальцах.

– Замышляешь бой подушками? – спокойно спросил он.

– Нет, просто удивляюсь, как ты мог так низко пасть.

Он упрямо посмотрел ей в глаза.

– Я мог бы пасть гораздо ниже. И если бы ты не спала, то могла бы получить сказочное удовольствие, – проговорил он шелковым голоском. – Он спокойно вынул из ее рук подушку, отложил в сторону и взял ее за обе руки. – Когда я вернулся в дом, ты лежала, растянувшись на софе, и храпела.

– Я не храплю, – буркнула она.

– Откуда ты знаешь? Но это было очень мило. Так сопят щенки.

– И все же ты не объяснил мне, почему снял с меня джинсы, – настаивала она.

– Ох-ох, опять этот властный тон адвоката!

– Это просто нечестно. Ты снял с меня джинсы, пока я спала, и я хочу знать, почему.

– Я ведь сказал тебе: я вошел в дом, увидел тебя спящей на софе…

– Почему ты не оставил меня в покое?

– Потому что, судя по твоей позе, тебе было так же удобно, как змее на сковородке.

– Спасибо за заботу о моем комфорте, – пробурчала она.

Он пожал плечами.

– Правда. Твоя рубашка съехала на бок, а джинсы мешали удобно лежать. Кроме того, ты лежала на краю софы и едва не свалилась с нее. – Он помолчал, а потом добавил: – Ты действительно выглядела уставшей, Джулиана.

Его глаза были похожи на бездонные синие озера, в которых очень легко утонуть. Она невольно принялась рассматривать его точеное лицо. Несомненно, он был самым привлекательным мужчиной, которого ей когда-либо доводилось встречать.

С трепетом она осознала, что и он так же пристально рассматривает ее. Или, скорее, любуется ею. Но это же нелепо! Она не могла влюбиться в мужчину, которого знает какие-то сутки.

Или могла?

Она вспомнила о Джоти. Нет, ей не следовало сюда приезжать. И зачем только она сделала это?

– Ты суешь свой нос не в свои дела, Эдвард! – заявила она, только чтобы оправиться от смущения.

– А сейчас ты скажешь, что ненавидишь меня.

– Как ты догадался?

Он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.

– Я прав? – хриплым голосом спросил он.

– Абсолютно, – пробормотала она, чувствуя, как по телу пробежала дрожь.

– Абсолютно? – Он поцеловал ее запястье.

– Абсолютно, – почти бездыханно повторила она.

– Если бы я считался с тем, что говорит мне твое тело, то мог бы смело заявить, что ты врешь.

– Я скоро выхожу замуж, – прошептала она. – И все это очень неправильно.

– Ты хочешь сказать, что неправильно выходить замуж за Нила?

– Как ты можешь судить? Уверена, что ты сам никогда не хотел жениться.

– Уверен, что ты тоже не хочешь замуж, – тихо ответил он. – Ты хочешь только, чтобы кто-то наряжал тебя в шелка и дарил дорогую помаду.

– А ты боишься, что кто-то привяжет тебя. Я говорила, что ты хищник, и была права. Уверена, что еще ни одной женщине ты не сказал, что любишь ее.

– Да? – Его глаза блеснули. – Но могу поклясться, что и ты еще не признавалась в любви мужчине.

Он запустил пальцы в ее волосы, взъерошил их.

– Прекрати, – прошептала она, блаженно вздрогнув.

– Выйти замуж за мужчину, которого не любишь, преступление, – проговорил он очень тихо.

Потом осторожно уложил ее на подушку и нежно коснулся губами ее губ. Пьянея, она прикрыла глаза. Его рука проскользнула ей под рубашку и, вздрогнув, она собралась с последними силами, чтобы не утратить разум.

– Ты делаешь поспешные выводы, – задыхаясь, проговорила она.

– Ты ведь боишься его, – продолжал он, опасно приблизившись к ней всем телом. – При одной мысли о нем тебе снятся кошмары. Чем же он так держит тебя, Джулиана? – Он сделал паузу. – Ты выходишь замуж за его деньги? Или для этого существует еще более старомодная причина?

Джулиана с трудом сглотнула.

– Ты думаешь, что я беременна?

– А ты беременна?

– Не говори глупостей! – вспылила она. – Я даже еще не… – Она прикусила язык. Этот мужчина слишком проницателен. Если она доверится ему, ей придется рассказать об отце. А это невозможно… – Я не могу рассказать тебе об этом, – наконец пробормотала она, чувствуя, как ее глаза наполняются слезами. – Просто не могу… – Она отстранилась от него и обхватила себя руками. – Собственно говоря, почему это так заботит тебя? – со всхлипом проговорила она. – Все равно через пару дней я исчезну из твоей жизни.

Эдвард растянулся на спине и вздохнул.

– Джулиана, я не самый умный человек на свете. Но не нужно быть Эйнштейном, чтобы понять, что тебя принуждают делать то, чего ты не хочешь.

– Это неправда. Я сама приняла решение.

– Но это решение не делает тебя счастливой, Джулиана.

Она повернулась и посмотрела на него.

– Эдвард, прошу тебя, не делай этого со мной. Пожалуйста, – неожиданно взмолилась она. – Может, ты прав. Может… Может, мне даже не придется жить с Нилом, но я должна выйти за него.

Он провел пальцами по ее щеке. Потом притянул к себе.

– Так нельзя, Эдвард, – слабо запротестовала она. – И ты знаешь это.

– Я знаю все, что должен знать, – слегка раздражаясь, сказал он. – Я знаю, что хочу тебя так, как никогда не хотел ни одну женщину. И по твоим глазам вижу, что ты хочешь того же. – Он горько усмехнулся. – Но я не стану настаивать.

Он крепко поцеловал ее, прижимая к себе властно и требовательно, как будто пытался заверить ее, что она принадлежит ему и только ему.

Потом отстранился, провел пальцем по ее влажным ресницам и припухшим раскрасневшимся губам.

– От своих чувств сбежать невозможно, Джулиана, – мягко сказал он. – Лучше даже не пытаться.

Он резко убрал руку, быстро встал с кровати и направился к выходу. С отчаянием в глазах она следила за ним. Ей до боли не хотелось, чтобы он уходил. Но сказать ему правду она не могла.

– Эдвард, – прошептала она одними губами. – Я должна выйти за него. Но не могу тебе сказать, почему.

Он на секунду задержался, не поворачиваясь и ничего не говоря. Потом вышел, тихо затворив за собой дверь.

Уткнувшись лицом в подушку, Джулиана разрыдалась.

Она спустилась в гостиную, когда по стенам плясали огненные языки предзакатных лучей солнца.

Как она снова заснула, после того как выплакалась, она не помнит. Но почему она так много спит, вполне понятно. Напряжение, копившееся неделями, требовало выхода. И, похоже, несмотря на то, что Эдвард все время безжалостно тормошит ее душу, его присутствие, этот запущенный, но необыкновенно уютный дом, моменты интимности между ними и даже перепалки действуют на нее удивительно благотворно. Если бы она на время могла забыть о том, что ждет ее в недалеком будущем, она наверняка позволила бы себе понять, что Эдвард Гарвин – тот мужчина, которого она смогла бы по-настоящему полюбить.