– Так точно, герр Гюнтер! Начальник штаба корпуса, вернее, командования, генерал-лейтенант Батист Самаре уже находится в Чехии, где готовит передовой командный пункт в Братиславе для группировки. Я, вместе с оставшимися офицерами штаба, вылетаю через два дня под видом командования ежегодными многонациональными учениями «Радуга».

– О да, герр генерал, я об этом наслышан, сейчас меня интересует военная сторона вопроса и ожидаемое сопротивление. Конечно же в общих чертах, без перегрузки меня военными терминами. Я слишком стар для этого. – Гюнтер снова улыбнулся…

– Силы Евросоюза, выделяемые на «Гефест», имеют над вооруженными силами Украины подавляющее техническое превосходство. Не считая почти двукратного – численного. Самые уязвимые точки Украины – флот, состоящий из четырех боевых кораблей, трех корветов и одного легкого фрегата «Сагайдачный», одного батальона морской пехоты и эскадрильи устаревших вертолетов. Здесь проблем никаких не возникнет. Другое слабое место – ВВС. На бумаге у них более ста пятидесяти боевых самолетов и более трехсот вертолетов, но подняться в воздух может лишь треть из-за катастрофического недофинансирования. Налет пилотов менее десяти часов в год, а у нас, к примеру, более двухсот. Исключение – это две авиатранспортные бригады, участвующие в миротворческих операциях ООН и имеющие солидный налет. Но это, как вы понимаете, не боевые части. Основные самолеты – русские, вернее, еще советские: истребители «Су-27», «Миг-29», штурмовики «Су-25» и бомбардировщики «Су-24» и «Ту-22 М». Последних – в строю только три штуки разведывательной модификации. Всего из ударных самолетов в строю находится восемь «Су-24» и двенадцать «Су-25». Машины старые, немодернизированные, сосредоточены в девятой авиационной бригаде. Истребители разбиты на две бригады и отдельный истребительный авиаполк. Наиболее подготовленные части украинских ВВС – это зенитно-ракетные полки и дивизионы. Хотя они тоже радикально сокращены, но боевая подготовка там всегда велась, поскольку ожидалась русская агрессия. У них на вооружении более пятидесяти комплексов С-300, более сотни мобильных комплексов «Бук-1», два десятка устаревших, но дальнобойных С-200 и сотня легких «Стрел» на базе бронетранспортеров. Для уничтожения сил ПВО создаются разведывательно-ударные группы из спутников, самолетов и вертолетов ДРЛО, а также самолетов с противорадиолокационными ракетами ALARM/HARM. Это проверенная, надежная схема для уничтожения зенитно-ракетных комплексов, если они не прикрыты истребителями. А их на Украине едва наберется четыре десятка на всю огромную территорию.

– Отлично, Готтлиб, это хорошие новости, что дальше?

– Сухопутные силы Украины находятся в менее запущенном состоянии, чем флот и авиация, но все равно весьма далеки от хорошей спортивной формы. Из двенадцати бригад, по данным разведки, боеспособны только шесть. Одна танковая, две механизированных, две аэромобильных и одна – воздушно-десантная. Есть еще ракетная бригада, оснащенная ракетами «Точка», но ее боеспособность под большим вопросом. В авиации сухопутных войск такой же развал, как в ВВС. Есть еще внутренние войска – аналог французской жандармерии, которые подчиняются лояльному нам премьер-министру госпоже Тимощук.

– По данным Европейского разведывательного агентства, Готтлиб, между военным руководством Украины существуют явные противоречия. Часть военных, включая командира Западного оперативного командования, поддерживают фрау Тимощук и, в случае проведения операции многонациональных сил, окажут нам поддержку.

– Хотелось бы на это надеяться. Но и без поддержки наших вооруженных сторонников шансов у режима Ющенковича нет. Мы сильнее, опытнее и гораздо лучше вооружены. Меня беспокоит, герр Гюнтер, другая проблема.

– Возможное участие на стороне Ющенковича русских?

– Так точно. Это – не Украина, это гораздо серьезней. Миротворческая операция Евросоюза перерастет в крупномасштабный конфликт с одной из сверхдержав. Особенно учитывая то, что действовать придется без поддержки американцев, только нашими силами.

– Мне нравится отсутствие у вас ложного бахвальства, столь характерного для многих людей вашей профессии, генерал. Какова ваша оценка возможного столкновения сил «Еврокома» с русскими?

– Общая оценка, герр Гюнтер, такова. Мы можем нанести поражение русским и вытеснить их с территории Украины, но потери у нас будут тяжелые. От двадцати до тридцати процентов штатной численности боевых подразделений. Это – минимум. Русские дорого продают свои поражения. Есть еще один фактор: часть сил русских, их стратегические резервы будут скованы на других направлениях и не должны быть переброшены на театр военных действий. В этом случае я могу гарантировать успех военной кампании в Украине.

– Спасибо, генерал. Вы откровенны, а значит, профессиональны. Как человек, волею судьбы вынужденный заниматься политикой и дипломатией, скажу вам, что наши друзья на Востоке, недовольные последними выходками Москвы и репрессиями русских против их бизнесменов, сделают так, что ни один русский солдат из Сибири не окажется под Киевом и в Крыму. Вот это уже я могу гарантировать. Что до других направлений, где могут увязнуть русские, так я вам кое-что привез.

Гюнтер достал из скромной пластиковой папки несколько листов, скрепленных между собой, и передал их фон Рамелову.

– Вот, ознакомьтесь, Готтлиб, этот документ подготовил хорошо вам известный человек, ушедший с военной службы на вольные хлеба.

Генерал взял листы бумаги и пробежался по ним взглядом.

– Оооо, молодчина Старк. Да уж, личность известная. Можно сказать, крестный отец современного частного военного бизнеса. Интересно, интересно!

Готтлиб фон Рамелов погрузился в чтение, оставив гостя наедине со своими мыслями. Через пятнадцать минут он поднял глаза на фон Арау и, улыбнувшись одними уголками рта, произнес:

– Что же… отличный план! Чувствуется рука Уильяма. Это действительно свяжет русских по рукам и ногам на кавказском направлении. Только есть одно «но», герр Гюнтер.

– Я вас слушаю, генерал.

– Когда русские узнают, кто стоит за этим, – Готтлиб постучал пальцем по бумагам, – их ярость и жажда мести будет безграничной. И они, скорее всего, не остановятся ни перед чем, стараясь с нами рассчитаться.

– Да, Готтлиб, я с тобой согласен и здесь. Вот поэтому ты, как командующий союзными силами, должен обеспечить успех миротворческой операции на Украине за максимально сжатые сроки, пока русские не опомнились. Максимально эффективно и жестко. Еще раз подчеркиваю слово «максимально». Если и торговаться с русскими, то уже на наших условиях. Вы же военные, так обеспечьте дипломатам выгодные условия. Удачи, Готтлиб, у меня на сегодня еще одна деловая встреча. Всего доброго!

Гюнтер фон Арау встал из-за стола, аккуратно собрал бумаги в скромную папку, которую положил в старомодный кожаный портфель, и, слегка поклонившись, направился к выходу из кабинета командующего.

Когда дверь закрылась, генерал фон Рамелов тихонько прошептал:

– Der alte Teufel! Старый черт!

Этот день начался для Турпала Медоева гораздо лучше, чем предыдущие три, проведенные в душной, раскаленной стальной коробке контейнеровоза «Кенгуру», пришедшего в Ялту из Трабзона. Контейнеровоз был огромный, переделанный из обычного сухогруза постройки начала пятидесятых, но вместить на грузовые нижние палубы полторы тысячи боевиков оказалось не простым делом. Надо было взять также немалый запас оружия и особенно боеприпасов и скрытно разместить все на тех же нижних палубах. Все желающие на «Кенгуру», понятное дело, не поместились, и следом плыл сухогруз «Дарданеллы», неся в чреве еще полторы тысячи бойцов. В итоге получилось и в тесноте, и в обиде. Когда три тысячи обвешанных оружием воинов Аллаха, видевших море только по телевизору и живших всю свою жизнь в горах или пустынях, запихивают на борт контейнеровоза, получается не очень хорошо, прямо скажем, скверно. Турпал с содроганием вспоминал жуткую вонь носок своих соратников, гнусный запах пота, смешанный с запахом блевотной жижи, извергаемой из желудков непобедимых федаинов во время приступов морской болезни, жесткую и неудобную трехъярусную койку, покрытую тонким матрасом.