— Я… мм… думаю, нам надо поговорить, — пробормотал он, вдруг заметив, что вода с его одежды течет на выцветший ковер.

— Хорошо. — Она расслабилась, но в глазах напряжение не исчезло. — Флэннери, дорогая, я знаю, ты подслушиваешь.

Девочка материализовалась из коридора.

— Побудь с Эллен в своей спальне немного, ладно? И переодень ее во что-нибудь теплое.

— Да! — Улыбка Флэннери осветила всю комнату. — Пойдем, Эллен, — воскликнула она, наклоняясь над подругой. — Я дам тебе мой бордовый свитер и покажу коллекцию морских камушков.

— Здорово! — Эллен вскочила с дивана, прижимая к груди плед. — Можно взять с собой Митабель?

— Конечно! — Флэннери подхватила кошку. Привыкшее к такому обращению животное безвольно повисло у нее на руках, и девочки заспешили по коридору.

— Ээ… выпьете горячего чаю? — спокойно спросила Кэйт, чтобы прервать неловкое молчание.

— Нет, спасибо. — Джефф оглядывал комнату со множеством сочных комнатных цветов, морских ракушек и декоративных изделий из черного плавня; взгляд останавливался на разноцветных диванных подушках и поцарапанной, не подходящей к комнате мебели. Каким-то образом вся эта мешанина создавала атмосферу домашнего уюта. Снаружи темнело, холодный дождь барабанил по крыше и лупил по оконным стеклам. Внутри же, казалось, комната сияет.

— Что ж, по крайней мере мы можем присесть, — сказала Кэйт, присаживаясь на невысокую кушетку. Ворот халата отвернулся, обнажив светлую кожу и изящный изгиб шеи. Она была вся в нежных веснушках, рассыпанных по телу, будто крошечные крупинки корицы поверх сливочного крема. Джефф почувствовал нелепое желание наклониться и лизнуть ее.

— Я… у меня одежда вся мокрая, — наконец произнес он.

— Пустяки, садитесь! Этой рухляди уже ничего не страшно.

Джефф отодвинул подушки в сторону и сел на видавшую виды кушетку.

— Прошу прощения за мой внешний вид. Перед тем как приехать сюда, я метался по пляжу как сумасшедший. Боялся, что Эллен вернулась на скалы.

— Вы, должно быть, здорово перепугались. — Сейчас ее аквамариновые глаза выражали сострадание.

— Скорее, просто растерялся. Понимаете, Эллен никогда ничего подобного раньше не вытворяла. Если бы ее и здесь не оказалось…

— Я понимаю. Но она все-таки оказалась у нас. Все в порядке.

— Что же нам теперь с ними делать, Кэйт? — Джефф наклонился к ней ближе, но натолкнулся на непроницаемый барьер ее глаз.

— Если вас интересует, удастся ли вам и дальше держать дочь под стеклянным колпаком, подальше от презренных низших классов и от всех идей, кроме ваших собственных, то…

— Черт возьми, когда с вами можно говорить нормально? — бросил он резко, подавив желание протянуть руку и дотронуться до отворота ее халата. — Я ничего подобного не думал. Просто я знаю… я чувствую, что Эллен чертовски одинока. Ей нужна подруга, и, похоже, она остановила свой выбор на вашей дочери.

— Несмотря на старания вашей мамы подобрать ей кого-нибудь поприличнее?

— Дело не в моей маме. Вы, кстати, не стараетесь облегчить нашу беседу.

— Ах, простите. Я забыла свои обязанности. — Она энергично поднялась, подошла к окну и, раздвинув занавески, принялась наблюдать за грозой.

Раздраженный и взволнованный Джефф тоже встал и подошел к ней. Несмотря на гнев, ее близость разожгла в нем мужское любопытство. Ее волосы пахли изысканным запахом трав. Он вдруг поймал себя на мысли, что хочет зарыться с головой в эти мягкие, влажные волосы или отогнуть ворот халата и прижаться губами к атласной белизне шеи у затылка.

Что за женщина!

С трудом он заставил себя проговорить:

— Поймите, я что хочу сказать: если это убережет их от беды, я не против, чтобы наши дочери дружили.

Если Джефф ожидал, что при этом известии она расцветет, то слегка ошибся. Кэйт стояла неподвижно, высоко подняв голову, наблюдая за дождем.

— Дачники — как вы — приезжают сюда на сезон, нанимают жилье, катера и рыбацкие лодки, нанимают маленьких подруг своим дочерям…

— Кэйт…

Он положил руку ей на плечо и мягко, очень мягко повернул лицом к себе. Ее глаза блестели. Что это, слезы или просто отражение света ламп?

— Вы беспокоитесь о своей дочери, — произнесла она. — Это вполне естественно. Но моя Флэннери — не инструмент для ваших терапевтических экспериментов. Я не хочу, чтобы она почувствовала себя отвергнутой, когда лето пройдет и Эллен вернется в Рэйли.

Что-то смягчилось во взгляде Джеффа, когда он снова заглянул в ее лицо. Джефф старался придумать, что бы ей ответить, но не придумал ничего, пока не услышал раскаты смеха из комнаты Флэннери.

— Слышите? — сказал он. — Они уже решили эту проблему. Почему же не можем мы?

Но она все еще колебалась.

— А как насчет русалок?

— Со временем я разберусь и с русалками.

— Папа, смотри! — В комнату ворвалась Эллен, в ее глазах плясали веселые огоньки. Многострадальная кошка, наряженная в шляпу и розовое кукольное платьице, безвольно свисала с ее руки. — Видишь: Митабель собирается на вечеринку. Правда, она красивая?

Джефф закатил глаза под потолок. Кэйт с трудом подавила смешок и предложила перекусить.

— Я знаю, как сюда добралась Эллен, — сказала Кэйт, опускаясь на свой стул, когда Джефф отказался от добавки супа. — Но понятия не имею, как вы нашли мой дом.

— Вы забыли свою сумку — она у меня в машине. — Джефф немного расслабился: беседа вернулась на относительно твердую почву. — На крышке коробки из-под грима был адрес. Я умею читать. Но не могу себе представить, кто такой Фрэнк Валера. Что-то его не видно, кстати.

— Фрэнк Валера — мой дед. Он умер десять лет назад и оставил мне этот дом и все в нем, включая и эту дорожную сумку — спасибо, что нашли. Честно говоря, я ее ни разу еще не теряла. Боюсь, я уезжала от вас в некоторой спешке — наверное, подумала, что она в джипе.

— Я занесу ее перед уходом, — сказал Джефф. — И еще одно. Ваше предложение не брать денег за шоу очень заманчиво, но я не могу на него согласиться. Завтра я перезвоню в агентство и…

— Нет! — Глаза Кэйт вспыхнули, как аварийные огни в ночи на шоссе. — Это было не шоу, а сплошной провал, с начала до конца. Я причинила массу беспокойства. Превратила Маффет Боделл в клоуна, расстроила вашу маму…

— Вы были изумительны, — сказал Джефф откровенно.

— Разве? — Она метнула на него удивленный взгляд.

— Я видел ваш номер из окна. Эти барышни — аудитория не из легких, но вы их «купили». И, конечно, заслуживаете гонорара…

— Нет. — Тихая решимость в ее голосе сказала Джеффу, что этот вопрос закрыт. — Все, чего я хочу, — достойно покончить с этой историей.

Хрупкое понимание между ними исчезло. Джефф сидел молча, долго-долго разглядывая ее, желая вернуть его снова. Решительные взгляды Кэйт Валера только усиливали интригу, увеличивая его желание смотреть на нее, дотрагиваться до нее и знать о ней больше. Эта маленькая женщина представлялась ему замысловатой шарадой, загадкой, разгадать которую с первого раза оказалось ему не под силу.

— Папа, Флэннери пишет книгу, — нарушила тишину Эллен. — Она будет о русалках. Флэннери сказала, я могу прочесть ее, когда захочу.

Джефф приложил невероятные усилия, чтобы сохранить спокойствие.

— И что, Флэннери, это будет большая книга? — спросил он.

— Пока она занимает четыре с половиной записных книжки. — Длинные, отливающие рыжиной волосы Флэннери скрывали высокий лоб и неведомые кладези мудрости. Во времена инквизиции такого ребенка запросто могли приговорить к костру как ведьму. — Я еще не знаю, сколько блокнотов получится всего, — продолжала она. — Мама говорит, перед тем как отсылают издателю, все перепечатывают на машинке. Если она продаст этим летом побольше ваз, мы купим компьютер.

— Продаст побольше ваз? — Джефф смутно припомнил, что Кэйт как-то говорила о мастерской, но что именно?

— У меня заказы нескольких городских галерей, — включилась в разговор Кэйт. — Дела налаживаются. Иногда я думаю: если переехать куда-нибудь в большой город, тогда я продавала бы керамику круглый год и не зависела от летнего сезона.