— Я думаю, ты прав… тебе действительно следует все это сделать, — спокойно сказала она. — Но, по-моему, у тебя есть и кое-что сверхочередное.

Его брови вопросительно поднялись:

— Например?

— Например, сам ребенок. Ему нужна пища. Много подгузников. Кроватка или что-то в этом роде, где он будет спать. Одежды, которую ему положила его мама, хватит только на несколько дней, не больше.

— Молли… — Флинн упал на стул, стоявший у ее стола, и впился в нее своими немыслимо пронзительными синими глазами. — Я с этим не справлюсь. Мне никогда не приходилось иметь дело с ребенком, я и понятия не имею, что покупать и что ему необходимо…

— Я тоже. Нет, Флинн!

— Нет? Я тебя ни о чем не просил.

— Но собирался. Я взяла малыша на несколько минут, потому что кто-то должен был это сделать. Однако тот факт, что я женщина, еще не означает, что я могу ухаживать за детьми. Мне тоже не приходилось жить рядом с малышами. Так что, честно говоря, я знаю не больше твоего.

— Ты по природе должна знать больше моего, — пробормотал Флинн и провел пятерней по волосам. — Черт, даже понятия не имею, как мне следует поступить. У меня на столе гора работы, проект готов наполовину, телефон надрывается… Взять да приостановить бизнес ради ребенка?..

— Флинн, — сказала она тихо, но твердо, — посмотри на него.

Но он и сейчас не взглянул на Дилана, а продолжал пронзать ее своими глазами, похожими на голубые молнии.

— Я понимаю, Молли, это не твоя проблема, — медленно произнес он. — Но я не знаю, к кому еще можно обратиться за помощью. По крайней мере, до тех пор, пока не соображу, что я должен делать в такой ситуации.

Молли вздохнула. Она не могла себе представить Бейли или Симону в роли помощников в подобном деле.

— Ну, сейчас он спит. Я понимаю, что тебе нужно сделать ряд звонков и уладить кое-какие дела. Малыш может оставаться здесь, пока не проснется. — Флинн не шелохнулся, он продолжал смотреть на нее с прежним выражением беспомощной растерянности, и Молли в досаде вскинула руки: — Ладно, хорошо. Потом я пойду с тобой за покупками. Понятно, что одному тебе, да еще с ребенком на руках, будет на самом деле очень трудно с этим справиться. Но предупреждаю заранее, что мой совет гроша ломаного не стоит. Я ничего не знаю о детях! Однако мне все-таки кажется, что мы, двое взрослых, в состоянии отобрать хотя бы основное из того, что необходимо ребенку.

«Проклятье! — подумала она. Именно этого он и добивался: чтобы я предложила свою помощь.» Но Флинн, всегда с шумом и напором вламывавшийся в самые сложные жизненные ситуации, оставался по-прежнему недвижим. Он даже не улыбнулся Молли. Она ждала.

— Ты на меня сердишься, да? — проговорил он наконец тихим голосом. — Ты и смотришь на меня по-другому, и разговариваешь по-другому. Она действительно тебя расстроила.

— Наверное, тебе стоило бы называть ее Вирджиния, а не «она». Если она мать твоего ребенка, то неплохо было бы помнить, как ее зовут.

— Это не мой ребенок, — спокойно и четко произнес он.

— Взгляни на малыша, — снова предложила Молли.

Но он не стал этого делать и на сей раз.

— Что бы она ни говорила… что бы ты ни думала… я никогда не был неосторожен с женщиной, — бормотал Флинн. — Никогда. Ни разу. Есть причины, почему я не женился и почему не хотел быть отцом. Я не говорю, что был святым, Молли, но я никогда не рисковал с женщинами. Прошу тебя поверить мне.

Та занялась перекладыванием карандашей у себя на столе.

— Вообще-то она вполне определенно сболтнула, что несколько раз забывала принять таблетку…

— Я слышал, что она сказала. Слышал каждое ее слово, черт возьми! Но это не имеет никакого отношения к тому, веришь ты мне или нет.

— Макгэннон… — Молли чувствовала, что совсем запуталась и не понимает, что именно так важно для него, что он хочет от нее услышать. — Послушай, пытаться обсуждать это сейчас бессмысленно. Тебе надо пошевеливаться. Я понятия не имею, долго ли может спать ребенок, но дорога каждая минута. Закончи хоть какие-нибудь дела!

Флинн послушно отклеился от стула и ушел. Молли прижала пальцы к вискам и инстинктивно перевела взгляд на ребенка.

Ей не раз приходилось видеть Флинна в сложном положении. Обычно он разражался тирадами и неистовствовал, но только потому, что был шумным и эмоциональным по природе. Он даже любил все то, что представляло собой вызов. Чем невозможнее казалась проблема, тем сильнее он загорался.

Только не на этот раз. Молли понимала, что любой мужчина испытал бы шок, если бы у него в жизни вот так неожиданно возник ребенок, но в случае Флинна… тут было что-то еще. Его лицо стало холодным, а голос резким, когда он сказал, что есть причины, почему он не хочет стать отцом. За этим, должно быть, что-то кроется. Жаль, что она ничего об этом не знает. Черт возьми, Флинн был способен флиртовать весь день напролет, но раньше он никогда не давал ей узнать о себе ничего в личном плане, не признавался, что существует нечто причиняющее ему боль. Такое откровение могло означать, что он не на шутку потрясен.

Но и Молли была потрясена. Потрясена до самых глубин.

Она чувствовала, что находится на грани — еще немного, и она влюбится во Флинна. Ощущение было болезненным и пугающим. Но до этого момента она даже не подозревала, что он так категорически настроен против отцовства. Как она может полюбить мужчину, который не хочет детей, не хочет даже взглянуть на милое личико прикорнувшего у нее в офисе малыша?

Оказывается, она Флинна не знала. Обаяние, делавшее его совершенно неотразимым в роли любовника, вовсе не означало, что из него выйдет хороший муж. И все же она не могла представить себе, что Флинн способен подцепить незнакомую женщину на одну ночь… что он, возможно, соблазнил уже десятки женщин, пуская в ход свое обаяние так, как делал это с ней. Близость с ним стала бы для Молли настоящей западней.

Но сейчас у нее на полу спит ребенок, которого, похоже, никто не любит или не признает своим. Молли было совсем не трудно представить себе, как ее втягивают в заботы о малыше. Она понимала, что Флинну действительно нужна помощь, причем немедленная и непосредственная, но должны же у него быть какие-то родственники. Друзья. Хоть кто-то. Она не может позволить, чтобы все это стало ее проблемой.

Однако одного взгляда на Дилана оказалось достаточным, чтобы она приняла решение: я помогу, но только ради самого малыша, не ради Флинна.

— Флинн, на этой упаковке памперсов сказано «для новорожденных». Думаю, надо взять другой размер, подходящий для годовалого ребенка.

— Ты хочешь сказать, что они бывают разных размеров? Боже мой, надо же. Ты, наверно шутишь. Это почти так же кошмарно, как ходить по секции женских чулок. — Какой бы жалкой ни была его попытка пошутить, Молли в ответ на нее закатила глаза. Прогресс налицо, подумал Флинн. По крайней мере, она опять с ним разговаривает — даже если температура воздуха между ними пока не поднимается выше нуля. — Так что ты предлагаешь? Может, надо взять для начинающих ходить?

— Наверно, такие будут в самый раз.

— Ладненько. — Он сгреб с полки все упаковки с памперсами нужного размера к себе в тележку.

— Макгэннон, ты с ума сошел — опустошил весь их запас! Разве малышу нужно столько?

— Послушай, Мол, насколько я могу судить, этот парень — настоящая лейка. Только залей что-нибудь с одного конца, и через тридцать секунд все выливается с другого. Не хватало еще, чтобы эти штуки кончились среди ночи. Что там дальше по твоему списку?

— Питание. — Как и следовало ожидать, в одной руке Молли держала подробный список, а в Другой — остро заточенный карандаш. — Я не знаю точно, что покупать. Разумеется, молоко и всякие каши, ведь у него, по-моему, всего два зуба. Следовательно, еда должна быть такой, чтобы ему не надо было жевать.

— Тогда зефир, — предложил Флинн.

— Я имела в виду что-нибудь более питательное, — сухо сказала она.