Но заступить путь Одиссею не посмел никто, Лаэртид донес тело Полифрона на корабль, и они тут же снялись с якоря.

Полифрону устроили погребальный костер на берегу Родоса. Одиссей вдруг сообразил, что даже не знает его настоящего имени, Полифроном – «Многоумным» – раба назвали на Итаке за всезнайство, казалось, в мире не существовало вопроса, на который Полифрон не смог бы дать исчерпывающий ответ.

– Он обещал вернуться и не сдержал обещание…

Одиссей не подозревал, что его самого тоже ждет двадцатилетнее скитание и только данное обещание заставит вернуться домой…

– Куда на сей раз? – Как ни пыталась Антиклея скрыть беспокойство, оно все же сквозило в голосе.

– Куда приведет попутный ветер, – беззаботно пожал плечами сын.

– Как может быть попутным ветер для человека, который сам не знает, куда направляется?

– Для меня все ветра попутные.

Одиссей лгал, он отправлялся в Арголиду, вернее, в Спарту. Царь Спарты Тиндарей решил выдать замуж и младшую дочь, считавшуюся самой красивой женщиной на Земле, а потому в Спарте собирались женихи.

Глупость? Конечно, Одиссей в том возрасте, когда пора обзаводиться семьей, сколько можно мотаться по морям и грабить побережье? Да, один его дед был знаменитым вором, а второй не менее знаменитым пиратом, и сам Лаэрт до женитьбы пиратствовал, наводя ужас на дальние острова Великой Зелени. А когда женился и у них родился Одиссей, вдруг словно отрезало: превратился Лаэрт-Пират в Лаэрта-Садовника. Старые приятели не узнавали своего боевого товарища с тяпкой вместо меча в руках.

Неужели это же произойдет и с Одиссеем? Может, потому Погубитель Городов так тянул со своей женитьбой, словно боясь осесть на Итаке? Ему-то чем заниматься? Одиссея в сад даже ради урожая не загонишь, да никто и представить не мог Рыжего не на палубе, а в саду.

Так с чего бы вдруг в Спарту торопиться, да еще и тайно? Вернее, уходил в море не тайно, но цель скрывал.

Просто в Спарту позвал всех Диомед – молодой царь Аргоса, а по зову Диомеда Одиссей был готов отправиться хоть в Аид, правда, с условием, что вернется. С Диомедом он подружился раз и навсегда, почувствовав в нем наставника и друга с первого взгляда, хотя был Диомед лишь чуть старше самого Одиссея.

Антиклея смотрела вслед его старенькому кораблю, пока тот не скрылся за мысом.

– В Арголиду отправился…

– В Лаконию. В Спарту, – кивнул Лаэрт. – Там ведь великое сватовство будет.

– Что?! Ты знал и молчал?!

– А чего болтать? Не захотел говорить, значит, ни к чему и болтать.

– Кого сватают?

– Елену, дочь Тиндарея.

– А наш куда со своим сватовством?

– Вместе со всеми…

По всей Элладе вдруг прокатило: дочь Зевса Елену, названную самой красивой женщиной земли, ее земной отец Тиндарей выдает замуж!

За кого?!

Жених не выбран. Царь Спарты Тиндарей еще не решил, потому пока свататься может каждый. Ну, конечно, не каждый, тех, кто мелковат состоянием или родословной, и в ворота не пустят, но именитых достаточно.

Жениться на дочери Зевса?! Бегом! Небось папаша доченьку благоволением не оставит? Причем непонятно, какого папашу при этом имели в виду – небесного или земного. И у того и у другого достаточно возможностей облагодетельствовать зятя.

Эллада сошла с ума – все неженатые и просто мало-мальски чего-то стоящие мужчины от шестнадцати до шестидесяти, казалось, рванули в Спарту. Потом выяснилось, что это хитрость Диомеда. Узнав, что Тиндарей, уже отдавший одну дочь Клитемнестру микенскому царю Агамемнону, желает выдать и вторую, причем зять будет наследовать Спарту, хитрый царь Аргоса понял, что сорвать объединение Спарты и Микен под рукой Агамемнона можно, лишь сорвав само сватовство. Елена красавица, женихи у нее не переведутся, из-за загубленного сватовства в девках не засидится. Диомед и кинул клич: все свататься! Чтобы не заподозрили подвоха, прибыл в качестве жениха и сам, правда, постарался не быть первым, но и не десятым тоже.

Женихи накатывали в город, точно волна на берег во время прибоя. То и дело прибывал какой-то новый обоз. Чтобы не посрамиться, каждый потенциальный зять Тиндарея привозил с собой толпу родственников, сватов, друзей, слуг, тащили даже жен и детей! Уже есть жена? Ничего, жена не стена, можно и подвинуть, но не поучаствовать во всеобщем безумстве казалось непростительным. Гнали стада быков, табуны лошадей, блеяли козы, овцы, орали слуги, скрипели возы, щелкали кнуты колесничьих возниц. Все блестело, сверкало, орало, ругалось, пылило, сходило с ума само и сводило окружающих.

В Спарте не протолкнуться, хозяева двух небольших харчевен с ног сбились, пытаясь накормить и напоить гостей.

Те спартанцы, что посообразительней, быстро уяснили выгоду и стали зазывать прибывших в свои дома, суля ночлег и еду. Бывало, после таких ночлегов у гостей пропадали ценности, а иногда и сами гости, но пока больших жалоб не слышалось, то ли гости покидали Спарту по доброй воле, хотя и тайно ночью, то ли договаривались полюбовно…

Дворец царя Спарты Тиндарея набит битком, точно ларь богатой невесты.

Сам царь сокрушенно качал головой:

– Если так пойдет, то я разорюсь раньше, чем Елена выйдет замуж.

Женихи действительно ели и пили без меры, устраивали поединки, пока просто в виде соревнований, чтобы показать свою силушку и удаль, но все чаще между ними вспыхивали стычки. Неудивительно, молодые люди с оружием от безделья и желания похвалиться друг перед другом обязательно найдут приключения на то место, которым садятся. А когда их так много и они соперники, тем более.

Семья второго царя Спарты брата Тиндарея Икария вовсе перебралась в загородный дом. В Спарте непременно два царя, и никто не задается вопросом почему, и без объяснений все понятно. Тиндарей старший, Икарий младший. Только неясно, что будет с Икарием, когда Тиндарей отойдет от власти, передав ее зятю, тому самому, которого сейчас выбирают.

Но это будет не скоро, Тиндарей силен и вовсе не стар. А у Икария сильные сыновья, которые могут противостоять любым нападкам разных там зятьев. Это у Тиндарея два сына-близнеца – Диоскуры Кастор и Полидевк, но передать им власть царь Спарты не может, потому как считается отцом лишь одного близнеца – Кастора, а Полидевка его жена Леда зачала от Громовержца (как и Елену, кстати). Но близнецы настолько стали единым целым, что жить один без другого не могут, а потому Полидевк попросил небесного отца даровать бессмертие и брату и забрать их обоих на небо. Конечно, Тиндарей обиделся на Кастора, который предпочел небесного папашу земному, вырастившему его, но с участью смирился. Значит, так угодно богам, чтобы власть в Спарте перешла зятю, причем младшему.

Икария при этом не спрашивали. В последнее время он вообще старался держаться в стороне, временами исчезал, подолгу отсутствовал, забирая с собой сыновей, то одного, то другого, на вопросы только отшучивался. Но до поведения ли Икария, если тут решалась судьба Елены?!

У Икария, кроме сыновей, две дочери, младшая из которых Пенелопа дружна с Еленой, хотя моложе ее. Зеленоглазой насмешницей еще не очень интересовались женихи, рановато, в Спарте девушки выходят замуж в двадцать, а до того развивают свои тело и душу. Некоторые развивали и разум.

Спартанские девы не похожи на остальных эллинок, они куда свободней в поведении, лучше развиты и умом, и физически, самостоятельны в суждениях. С малых лет девочки воспитываются, как и мальчики, они тоже бегают, лазают по горам, плавают, учатся владеть оружием, причем не только луком и стрелами, как богиня-охотница Артемида, но и мечом, конечно, коротким, править колесницей, бороться… Спартанка должна уметь за себя постоять.

Конечно, Спарта еще не стала военным государством, какое позже прославится своей организацией, но уже славилась своими крепкими и очень красивыми женщинами. Елена хоть и самая красивая, но лишь одна из красавиц, спартанки столь хороши, что им нет необходимости подводить брови сажей, мазать щеки и губы соком красных ягод или подкладывать что-то для поддержки груди.