— Останется ли тут место для стольких лошадей, когда начнётся прилив? — спросил Даниель.

— Сперва вы тревожились, что они не прискачут, теперь — что прискачут, — сказал Барнс. — Тем не менее вопрос заслуживает ответа. Мы — драгуны, лошади для нас всего лишь средство передвижения. Как только солдаты спешатся, лошадей уведут. Через полчаса их там не будет.

— Простите, полковник. Как сказал недавно один умный человек, мы все напуганы.

Барнс галантно кивнул. Однако он чувствовал на виске сверлящий взгляд Ньютона, поэтому тут же велел сержанту:

— Вперёд, и посмотрим, обстреляют ли нас с башни.

— Не знал, что назначение сэра Исаака — вызывать на себя огонь, — проворчал Даниель и тут же прикусил язык, потому что даже Исаак улыбнулся шутке. Досадуя на всех, включая себя, Даниель схватил одеяло — девять фунтов грязной йглмской шерсти — и набросил на плечи. Оно кололо через одежду, как репьи, зато обещало тепло.

Через каждые десять ярдов баркас принимался скрести килем о песчаное дно. Сержант Боб крыл последними словами уже не только солдат, но и Бога, к явному недовольству сэра Исаака Ньютона. Четверо драгун, сняв гранаты и пороховницы, спрыгнули в воду, доходившую им здесь до пояса, и принялись толкать полегчавший баркас, как увязший во фландрских болотах пушечный лафет.

— Молодцы, — сказал полковник Барнс, — надо торопиться, пока вода низкая.

Он смотрел всё больше на парапет, явно опасаясь стрелков. Исаак не отрывал глаз от гукера, который теперь свободно покачивался на воде — начался прилив! Сержант следил за солдатами.

Только Даниель заметил, что атака первой роты захлебнулась, не успев начаться. В нескольких ярдах от полосы ракушек несколько лошадей рухнули. Остальные встали; затем цепь драгун разделилась на две, пытаясь объехать какое-то препятствие. Пистолетный выстрел грянул похоронным звоном по сломавшей ногу лошади. Все в баркасе повернулись в ту сторону. Тут же до слуха донесся глухой стук топора о древесину.

— Люди Джека вбили в ил сваи, — догадался Боб, — и натянули между ними цепи, чтобы остановить лошадей. Очевидно, они сделали это в самых высоких и сухих местах — значит, с флангов не проехать. Кто-то из наших рубит сваю.

— В ней гвозди, и топор уже затупился, — рассеянно проговорил Исаак, не сводя глаз с гукера.

— У сэра Исаака очень хороший слух, — пояснил Даниель обескураженному Бобу.

— Тогда советую ему заткнуть уши. — Боб взял ружьё. Через мгновение баркас содрогнулся от отдачи: Боб выстрелил в воздух, после чего протянул ружьё драгуну, который тут же принялся его перезаряжать.

— Уж если тратите порох и пули, тратьте их на парапет, — сказал полковник.

В следующие мгновения с баркаса дали несколько выстрелов по верхушке башни; в вечернем воздухе повисло густое дымное облако. С Шайвского утёса не отвечали. Однако цель Боба была достигнута: драгуны спешились и, отправив лошадей назад, продолжили наступление. Ещё несколько минут назад их мундиры гордо алели; теперь Даниель видел движение тёмных пятнышек на сером песке. Дело было не в том, что их облепила грязь (хотя без этого, наверное, не обошлось); просто сумерки скрадывали цвета. Рядом с башней выглянула вечерняя звезда.

Далеко на западе громыхнуло с такой силой, что даже Исаак оторвал взгляд от гукера.

— Что это? — раздался в наступившей тишине его голос.

— Много пороха взорвалось разом, — ответил полковник Барнс. — На поле боя это означало бы роковую случайность. Здесь, полагаю, взорвался мост через Янлет-крик.

— Зачем вы приказали заминировать мост, полковник?

— Я не приказывал.

Исаак остолбенел.

— Так кто приказал?!

— Вы просите меня пуститься в догадки, сэр Исаак, — холодно отвечал Барнс.

— Но мост охраняют ваши люди!

— Или охраняли, сэр.

— Как можно было его заминировать, если там стояли солдаты?

— Снова догадки: его заминировали раньше, — сказал Барнс.

— Кто же тогда поджёг запал?

— Представления не имею.

— Человек для этого не нужен, — вставил Даниель.

— Так как же подожгли порох? — спросил Барнс.

— Так же, как там. — Даниель, высвободив руку из-под одеяла, указал на Шайвскую башню.

Мгновение назад он увидел краем глаза искорку и ошибочно принял её за вечернюю звезду. Однако теперь она стала ярче любого небесного тела за исключением Солнца, ярче любой кометы. И горела она не в небе, а в узком окошке башни.

Все смотрели туда, хотя пламя стало таким ярким, что слепило глаза. Только Исаак и Даниель знали, что это такое.

— В башне горит фосфор, — проговорил Исаак скорее завороженно, чем встревоженно.

— Значит, кто-то там есть, — сказал Боб, хватая ружьё.

— Нет, — отвечал Даниель. — Фосфор зажгла адская машина.

Дверь открылась внутрь под напором тяги, из проёма хлынул оранжево-жёлтый свет. На полу грудой лежали наколотые дрова, сейчас они занялись. Через отверстия, прорубленные в крыше и перекрытии этажа, полетели искры.

— Превосходный расчёт, — заметил сэр Исаак Ньютон спокойно, без тени гнева. — Прилив заставляет драгун бежать к башне. Наполненная отменным топливом, она скоро обратится в печь, и все вокруг изжарятся, как молочные поросята. Воистину они между молотом и наковальней.

Барнс встал. Упираясь деревяшкой в банку, он сложил ладони рупором и заорал: «Назад! Отступайте! Вы там не поместитесь!» Лодку качнуло, и Барнс плюхнулся на зад.

— Не хочу слышать, как тонет моя первая рота, — простонал он.

— Полковник, велите грести к острову Грейн — так вы сможете предупредить всех и спасти многих.

— Оставьте меня там, — потребовал Исаак, указывая на гукер, который прилив уже снял с мели.

— Я не могу бросить сэра Исаака Ньютона на ветхом рыбачьем судёнышке! — крикнул Барнс.

— Тогда оставайтесь с ним, полковник, — предложил Боб, — и возьмите с собой несколько солдат. А я предупрежу наших и вытащу тех, кто увяз.

Грохот и треск со стороны башни — рухнуло перекрытие. Миллионы оранжевых искр взмыли в чёрное небо.

— Я тоже останусь с сэром Исааком, — сказал Даниель, голосом человека, лежащего при смерти и слышащего собственный панегирик. — Мы уведём гукер от огня и будем править по звездам. Мы с сэром Исааком немного знаем астрономию.

— Поджигай, — негромко сказал Джек, стоя на одном колене и утвердив подзорную трубу на парапете.

Ожидаемых адских звуков и клубов дыма не последовало. Джек оторвался от окуляра и внезапно почувствовал под собой двухсотфутовую высоту. Только головокружения ему не хватало! Он хлопнул по парапету, крепко зажмурился и объявил: «Шотландец в Белой башне! Я сказал: «Поджигай!» Потом открыл глаза, выпрямился и отступил за каменную сердцевину Монумента, поскольку ракета могла с равной вероятностью взорваться и полететь. До него донеслись голоса Джимми и Дэнни, треск вспыхнувшего запала и топот бегущих ног. Парни забежали за колонну. Тут же раздался глас василиска: наполовину шипение, наполовину визг — стремительно затихающий вдали.

Джек бегом вернулся на прежнее место и увидел луч чёрного дыма, протянувшийся над городом от парапета. Вблизи Монумента клубы были зловеще подсвечены, словно штормовой фронт на закате, дальше бледнели и растворялись. Единственными свидетельствами этого гнусного преступления против всех законов безопасной ракетной техники были дыра в крыше дома на ближней стороне Минсинг-лейн и паутинка, соединившая упомянутый дом с большим блоком, закреплённым на лантерне Монумента у Джека над головой. Оттуда она тянулась к блестящей медной бадейке в трёх шагах от Джека, между ног у великана-индейца. Индеец схватил шнур, чтобы он своим весом не вытянул из бадьи весь оставшийся.

Джек взглянул через парапет; нить уходила вниз и на восток, теряясь в тени Монумента. А вот на крыше церкви святой Марии шла какая-то мальчишеская потеха с прискоками и забрасыванием вверх камней на верёвке. Те, кто в отличие от Джека не знал, что несколькими ярдами выше протянулся шёлковый шнур, могли бы подумать, что видят пляску людей, обезумевших от сифилиса или колдовского наваждения, своего рода Бедлам под открытым небом.