Действительно, Гиммлер не исключал возможности, что нордическо-арийские племена могли осесть в Тибете и сохраниться в силу господствовавших там климатических условий, да и самого географического положения данной страны. Он лелеял надежду, что именно в Тибете можно было прийти к сенсационным антропологическим выводам, которых нельзя было сделать в Европе с ее этническим смешением, переменчивой историей и постоянно меняющейся структурой населения. Именно эти соображения подтолкнули Гиммлера к тому, чтобы поддержать всеми силами задуманную Шефером экспедицию.

В молодом и честолюбивом ученом Гиммлер видел ниспосланного ему самой судьбой человека, который должен был подвести научный фундамент под все его мистические и откровенно фантастические представления. Собственно, тибетская экспедиция стала порождением синтеза двух устремлений: сугубо научных Шефера и мистических Гиммлера. Произошел некий симбиоз интереса Гиммлера к тайным наукам, которые волей-неволей ассоциировались с далекой страной, и научными притязаниями Шефера. В итоге возникла некая противоречивая и многогранная структура, которая вошла в историю под названием «Тибетской экспедиции СС».

Шефер видел в Тибете удаленную область Земли, в которой по климатическим и географическим причинам могли сохраниться не только архаичные формы общественной жизни, но и редкие расовые типы. Согласно представлениям Шефера, борьба за существование и замкнутость «жизненного пространства» в Тибете должны были привести к тому, что в ходе естественного отбора могли победить только определенные и исключительно чистые виды. Безотносительно, касалось ли это животных, растений или людей. Доказать данный тезис можно было как раз за счет широкой программы различных исследований, начиная от ботанических и заканчивая антропологическими. Гиммлеру весьма импонировали систематичность и основательность Шефера, чем сам рейхсфюрер СС похвастаться не мог. Но при этом не исключалось, что молодой ученый мог и вовсе не найти в Тибете никаких остатков арийской цивилизации. Гиммлер был не настолько глуп, чтобы не понимать этого. По этой причине Гиммлер все чаще и чаще пытался склонить естествоиспытателя Шефера в сторону оккультно-мистических представлений. Именно по этой причине он свел Шефера и Виллигута (Вайстора).

«В Далеме мы притормозили у высокой стены, которая огораживала виллу. Несколько эсэсовцев, охранявших вход, отсалютовали мне. Это было так внезапно, я спешил, а на меня сваливались еще новые дела. Хорошо, что ближайшая станция подземки лежала поблизости. Но я хотел знать, зачем меня привезли сюда! Молодая дама проводила меня в зимний сад, где стоял затхлый запах тропических растений. Даже в этот светлый солнечный день я чувствовал себя подавленным. Внезапно эту зловещую атмосферу разрядил знакомый сладковатый запах. Откуда я мог его знать. Точно! Китай и опиум! Мне казалось, что прошла вечность, пока не открылась дверь, и в нее прошел прихрамывающий старик. Он обнял меня и поцеловал в обе щеки. Казалось, он только проснулся и смотрел на меня мутными глазами. Стояла такая тишина, что можно было услышать, как шуршит песок в часах. Долгое время мы сидели молча друг против друга, пока его руки не задрожали, а глаза не покрылись поволокой. Это был взгляд тибетского ламы. Он был в трансе. Затем он начал говорить странным гортанным голосом: “Сегодня ночью я связался с моими друзьям в Абиссинии, в Америке, в Японии и на Тибете. Я связался со всеми, кто прибыл из другого мира, чтобы создать новое государство. Западноевропейский дух испорчен до самой основы. Перед нами стоит большая задача. Наступает новая эра. Это неизбежность космического закона. Один из ключей находится у далай-ламы и в Тибетских монастырях”. Затем он начал перечислять названия монастырей и их “настоятелей”, при том только те, которые я знал. Он черпал их из моего мозга? Телепатия? Я и сейчас не могу дать ответ. Я знаю, что покидал это зловещее место бегом».

Приготовления Бруно Бегера к снятию гипсовой маски

С Виллигутом также сталкивался и Бруно Бегер, сотрудник Главного управления СС по вопросам расы и поселений, который позже в качестве антрополога вошел в состав экспедиции Шефера. Карл Мария Виллигут проявлял немалый интерес к разработкам молодого эсэсовского антрополога, но тот, судя по всему, отказался от патронажа «личного мага Гиммлера».

Согласно записям Шефера, Гиммлер также познакомил его с Эдмундом Киссом, одним из учеников Ганса Гербигера. Кисс еще в 1933 году высказал мысль, что часть арийского населения Атлантиды могла остаться в Южной Америке. В автобиографии Шефера есть кусочек, который посвящен этому эпизоду. В разговоре, который шел между Гиммлером, Шефером и Киссом, последний утверждал, что будто бы обнаружил в Перу, в районе озера Титикака, остатки «внеземных портов». Гиммлер был в диком восторге, но все-таки отказался от организации эсэсовской экспедиции к озеру Титикака, так как на тот момент его главной целью была экспедиция в Тибет. Впрочем, несколько позже исследовательское общество СС «Наследие предков» совместно с Эдмундом Киссом стало все-таки готовить экспедицию в Южную Америку. О ее рабочей программе почти ничего не известно. Сохранились лишь косвенные упоминания о том, что она должна была изучать остатки цивилизации инков в Перу и Боливии. С помощью некоторых приборов и инструментов, о которых опять же ничего не известно, предполагалось изучать руины строений близ озера. По представлениям Киса, эти сооружения были воздвигнуты во время всемирного потопа. Согласно «учению о мировом льде», он был вызван падением ледяных кусков очередной притянутой к Земле Луны.

Указания относительно Кисса, сделанные в автобиографии Шефера, интересны хотя бы тем, что он датирует свою встречу с ним 1937 годом, хотя до этого момента считалось, что «Наследие предков» стало планировать экспедицию в Южную Америку лишь в 1939 году. Впрочем, одно другого не исключает. Возможно, именно в 1939 году появились средства и возможности для ее организации. В самом «Наследии предков» полагали, что южноамериканская экспедиции должна была стартовать весной 1940 года. Состоять она должна была опять же из исследователей, специализирующихся в различных научных областях. Их должны были поставлять немецкие университеты, подключенные к подготовке данного предприятия. Показательно, что для того, чтобы попасть в Южную Америку, все члены экспедиции должны были обязательно вступить в СС. Киссу удалось добиться того, чтобы все путешественники должны были получать заработную плату из фондов «Наследия предков». С согласия Германа Геринга в экспедицию должен был войти офицер люфтваффе. Наряду с эсэсовскими географами и геодезистами этот майор-летчик, служивший в штабе командования морской авиации, должен был также производить некоторые изыскания. В числе прочих в участники был записан никому не известный ученик Рихарда Финстервальдера, который преподавал картографию в Техническом институте Ганновера. По предложению организационного руководителя «Наследия предков» Вольфрама Зиверса в состав должен был быть включен эсэсовец Шульц-Кампхенкель, который принимал участие в 1935–1937 годах в амазонской экспедиции. На тот момент он преподавал на кафедре американистики в Географическом институте Вюрцбурга. Сотрудничать с готовящейся экспедицией согласился и Мюнхенский музей этнографии, который был готов предоставить консультантов по культуре индейцев. Чуть позже на средства «Аненэрбе» и Немецкого исследовательского общества стало приобретаться специальное оборудование. В распоряжении готовящейся экспедиции оказался даже пропеллерный глиссер. При помощи его предполагалось провести доскональную аэросъемку окрестностей озера Титикака. Не исключалось, что на дне озера хотели найти остатки древнейшей цивилизации. Для того чтобы принять участие в экспедиции, одного членства в СС было маловато. Все участники должны были пройти курс вождения автомобилем и управления самолетом, после чего у них принимались экзамены. Все финансовые затраты по этому обучению на себя брало «Аненэрбе». Во время всей экспедиции ее участники должны были поддерживаться с воздуха самолетом типа «Шторьх», который выделялся Имперским министерством авиации.