3) Командование 6-й танковой армии должно было:
— провести перегруппировку сил кавалерийского корпуса, который был отброшен на исходные позиции. В ходе его предстоящего наступления надо было взять Эньинг и двигаться в направлении Мезё Комарома;
— I танковый корпус СС должен был продвигаться в прежнем направлении к Дегу, блокировав при этом советские позиции в Калозе;
— II танковый корпус СС должен был наступать в направлении Шаркерестура и Шарошда, отрезав от основных сил советские части в Абе.
4) Командованию армейской группы Балка надлежало расширить плацдарм под Шерегейешем, зачистить от остатков советских войск близлежащие территории и начать наступление в двух направлениях: на юго-восток в направлении Перкаты и на север в направлении Динньеша. После этого часть немецких войск должна была быть высвобождена для нанесения удара между Дунаем и озером Веленце.
Около полуночи генерал Вёлер связался с генерал-полковником Гудерианом, которому описал итоги первого дня наступления следующим образом:
«Я недоволен сегодняшними событиями. Но грязь и мокрый снег сделали свое гнусное дело. Мы едва ли можем использовать наши танковые войска. Танки не могут передвигаться по местности, а все дороги перегорожены или закрыты минными полями. Поэтому наступает только пехота. Произошло то, чего и следовало ожидать. Пехота не смогла обеспечить моментального прорыва. Более того, в ожесточенных боях она почти полностью истратила свои боезапасы. Скоро солдаты останутся без патронов. Противник ожидал нашего наступления, причем именно такого мощного, как мы запланировали. Впрочем, он не знал времени и места. Самой большой неожиданностью для него стало форсирование Дравы. Пожалуй, это и есть самый крупный успех. Так удалось создать плацдарм на северном берегу, не встретив почти никакого сопротивления противника. Но при этом 2-я танковая армия столкнулась с силами, значительно ее превосходящими. Наступление между двумя озерами осуществляется очень медленно. Особую досаду вызывает тот факт, что в бой так и не смог вступить в полную силу II танковый корпус СС».
Во время этого разговора генерал Вёлер открыто обвинил командование 6-й танковой армии в том, что оно если не саботировало его приказы, то как минимум дезинформировало штаб группы армий относительно сроков начала наступления. Данная фраза была во многом связана с тем, что Зепп Дитрих пытался заступиться за офицеров II танкового корпуса. В ответ Гудериан лишь потребовал, чтобы наступление в полную силу началось как можно быстрее.
После того как советскому командованию стало известно направление основного удара (по обе стороны от канала Шарвиз), командующий 3-м Украинским фронтом маршал Ф. И. Толбухин предпринял ответные меры:
• находившийся в резерве 18-й танковый корпус должен был использоваться к югу от Шерегейеша;
• находившаяся во втором эшелоне обороны 27-я стрелковая армия должна была быть направлена на участок между Шарвизом и озером Веленце;
• использовавшийся как оперативный резерв 133-й стрелковый корпус должен был быть переброшен от южных берегов озера Балатон на северо-восток.
Все эти меры позволили значительно усилить советскую оборону, что не было не замечено немецким командованием.
7 марта 1945 года (среда). Второй день операции «Пробуждение весны»
«Температура до 4 °C выше нуля. Погода переменчивая. Легкий снегопад. Неукрепленные дороги и открытые участки местности размыты».
Как только наступила летная погода, немецкие летчики стали атаковать советские линии снабжения. Для снабжения частей 3-го Украинского фронта через Дунай была построена канатная дорога. К этому моменту почти все мосты были разрушены в ходе боев, а из-за начавшегося ледохода перевозка при помощи речных судов была очень рискованной. В те дни над Дунаем развернулись форменные воздушные баталии. Впрочем, официальная советская историография предпочитала умалчивать об этих боях, упоминая лишь ледоход. Именно он назвался главной причиной разрушения восьми понтонных мостов, каждый из которых имел пропускную способность от 10 до 60 тонн. Так или иначе, но по канатной дороге ежедневно на западный берег Дуная переправлялось от 1200 тонн грузов. В первую очередь это были боеприпасы. Горючее же предпочитали переправлять по некоему подобию трубопровода.
Как уже говорилось выше, на второй день немецкого наступления советская оборона не только не ослабела, но стала еще сильнее. Повсеместно части Красной Армии переходили в более-менее успешные контратаки. Нередко красноармейцев поддерживали танки. Немцы писали по этому поводу: «Второй день наступления, собственно, как и первый, был тяжелым для пехоты. Снегопады и оттепель, сменявшиеся недолгими морозами, как нельзя лучше подходили для обороны, но отнюдь не содействовали нашему наступлению».
Герман Прис, командующий I танковым корпусом СС
Но главным врагом в командовании 6-й танковой армии на тот момент считали все-таки грязь и болотину. Они лучше любой советской авиации мешали доставить тяжелую артиллерию, которая должна была поддерживать немецкую пехоту. Прорыв советской обороны рисковал сорваться, фактически не начавшись. Немцы могли похвастать лишь расширением плацдармов на берегах Дравы, но и это происходило лишь потому, что части Красной Армии не создали здесь глубокоэшелонированных оборонительных рубежей. Впрочем, это не значило, что ничего не делалось. За ночь советские части смогли создать оборонительный рубеж у плацдарма к северу от Валпово. К тому же немцам не удалось навести мосты через Драву. Каждая попытка срывалась советскими артиллеристами. Это обстоятельство заставило командование группы армий «Юг» требовать от Главнокомандующего на юго-востоке изменить направление основного удара, перенеся его от Мохача несколько западнее, ближе к Печу. В данном случае немецкие части, форсировавшие Драву, могли взаимодействовать со 2-й танковой армией. Но это предложение не было принято, так как Главнокомандующий на юго-востоке полагал, что данный маневр обнажит восточный фланг наступавших частей.
На тот момент 2-я танковая армия так и не смогла добиться успеха на своем левом фланге. Силы постепенно перегруппировывались на правый фланг, к югу от Надьбайома. Именно туда были направлены 71-я пехотная дивизия и 16-я панцергренадерская дивизия СС «Рейхсфюрер». Они вступили в бой в 11 часов, но, несмотря на все усилия, им не удалось в корне переломить ситуацию и захватить значительные территории. Они лишь слегка продвинулись к северо-востоку от Надьбайома.
Вечером, в 17 часов 25 минут, командование 2-й танковой армии официально заявило о желании провести перегруппировку войск, так как продолжение фронтального наступления не предвещало успеха. Нужен был прорыв в самом слабом месте советской обороны. Таковой командованию 2-й танковой армии виделся на юго-восточном фланге болгарской армии, близ Чёкёля. В штабе группы армий «Юг» вновь ответили отказом — наступление надо было продолжать в прежнем направлении. «Нет ничего хорошего в том, что армия каждый день будет проводить перегруппировку войск».
Но несколько часов спустя командование 2-й танковой армии вновь повторило свою просьбу. На этот раз оно подкрепило ее советскими картами, обнаруженными у захваченного в плен офицера Красной Армии. Дело в том, что на данных картах была нанесена система советских оборонительных укреплений. Предлагалось нанести удар в юго-восточном направлении, откуда можно было вновь повернуть на северо-восток в направлении Капошвара. Но генерал Вёлер вновь заявил, что наступление надо было продолжать в направлении трассы Надьбайом — Капошвар, то есть сохранять прежнее направление. Если бы эта задача была выполнена, то 2-я танковая армия могла бы провести перегруппировку уже на новом, более выгодном плацдарме.
