– Вот-вот, в этой жизни все возможно… Даже разочарование в собственном сыне.
– Елена Павловна!
– Что Елена Павловна? Ну как можно дойти до того, чтобы собственную единственную дочку назвать злым зверенышем? Это что? Это как? Я когда прочитала, чуть с ума не сошла… Рассказала Франсуа, он сразу заявил: ты должна поехать в Москву и объяснить сыну… А я вот к тебе примчалась. И так рада, что Катька наша такая умная и гордая…
– Но вы все-таки намерены с Димой встречаться?
– Пожалуй, нужно! И я ему все выскажу, пусть знает, что́ родная мать о нем думает, хоть он меня всерьез и не принимает. Я ужасно рада тебя видеть, но ты меня огорчаешь.
– Чем?
– Ты явно на себя рукой махнула. У тебя какой-то запущенный вид…
– Но я…
– Я знаю все, что ты скажешь! У тебя мало времени и денег, двое детей, работа… Но это не оправдание. Посмотри, какая у тебя сухая кожа! Ну, с этим мы справимся. Я привезла тебе аргановое масло и всякие марокканские штучки… И твоим гардеробом я тоже займусь. Негоже женщине в тридцать три года не обращать на себя внимание! Это преступно! И вообще, моя цель – выдать тебя замуж!
– Да боже упаси! Зачем мне замуж? Да и кому я нужна с двумя детьми?
– Чтобы я не слышала этой чепухи!
На следующий день я с детьми была в гостях у бывшей свекрови. Она навезла подарков нам с Катюхой, а так как о Гришке ничего не знала, то с утра успела купить ему айфон. Восторгу не было пределов. Потом мы обедали в ресторане, Елена Павловна рассказывала массу интересных историй, дети смотрели на нее влюбленными глазами. Да и я тоже. И как у такой матери вырос такой сын? Непостижимо!
Вечером, когда я зашла поцеловать Гришку перед сном, я заметила, что глаза у него заплаканные.
– Гриня, что с тобой?
– Я страдаю! – выпалил он.
– Оп-ля! Отчего это ты страдаешь, можно узнать?
– Оттого, что у меня нет бабушки! И никогда не было и не будет…
– А с чего ты взял, что не будет? Мне, например, Елена Павловна сказала: «Как я счастлива, что у меня появился еще и внук!» Та к что, не страдай, считай, что у тебя есть бабушка.
– Она это из жалости?
– Нет, просто она любит детей!
– Ты меня не обманываешь?
– Зачем?
– Чтобы утешить…
– Нет, я считаю, что утешать враньем нельзя, это вредно…
– Кому вредно?
– Всем. Тебе вредно, потому что когда вранье раскроется, а рано или поздно любое вранье раскрывается, ты действительно будешь страдать. И мне вредно, потому что совесть будет мучить и вообще…
– А мы правда поедем в Марокко?
– Думаю, да. Но не раньше сентября, так бабушка сказала.
– Ой, как еще нескоро!
– Ничего, потерпим.
Гришка тяжело вздохнул.
– Ладно, потерпим.
Утром, спровадив детей в школу, я собралась ехать по делам. Вчера вечером я перед сном намазала лицо знаменитым аргановым маслом. И сегодня выглядела куда свежее, чем вчера. Надо же! От этого сразу поднялось настроение.
Когда я вошла в лифт, там стоял какой-то упоительный запах. Это мужской одеколон, сразу определила я. Господи, да за мужиком, который так пахнет, я бы пошла на край света… Он должен быть высоким, широкоплечим и неотразимо элегантным. Гладко выбритым и вообще прекрасным… Что это со мной? Откуда эти мысли о мужиках? Со мной такого давным-давно не было. Неужто из-за капельки арганового масла на морде во мне проснулась женщина? Или все-таки от этого волшебного запаха? Подобные мысли не отпускали меня и в машине. Этот запах я слышала впервые, значит, в лифте до меня ехал кто-то не из нашего подъезда. Или новый жилец с ирландским сеттером? Да нет, такой не может пользоваться этим роскошным одеколоном. Да и на студии и на канале никто этим парфюмом не пользовался, я бы обратила внимание. Значит, этот мужчина приезжал к кому-то… А скорее всего ночевал у кого-то. Но не возит же он с собой одеколон? Хотя… Если он метросексуал, то запросто может. А ночевать он мог разве что у Таньки Соломатиной, у нее модельная внешность, она вообще шикарная женщина. Да, скорее всего! А может, она подарила своему мужику этот одеколон… Вполне возможно… А что если женщина надушится мужским одеколоном? Может получиться интересно… Вот корова, о чем я думаю? Совсем с ума спятила…
Елена Павловна с утра пребывала в дурном настроении, так как с вечера решила, что завтра непременно позвонит сыну. И, по возможности, увидится с ним. Как получилось, что он вырос таким жестоким, бесчувственным? Пошел в деда, тот тоже был недобрым… Да ну, вспоминать о покойном свекре не хотелось. Но и встречаться с сыном не хотелось тоже. Однако он может узнать, что я была в Москве, и получится дурацкая демонстрация… Нет, надо позвонить, но сперва следует позавтракать. Елена Павловна оделась, привела в порядок лицо, надо же, для своих лет я еще о-го-го! Настроение поднялось и она отправилась завтракать. После марокканского кофе любой кофе казался ей отвратительным, и она налила себе чаю. А вот пирожки с капустой тут поистине восхитительные. И вдруг Елена Павловна поймала на себе пристальный взгляд какого-то мужчины. Ему было от силы лет сорок, а может и меньше. Она пригляделась. Его лицо показалось ей смутно знакомым. А мужчина, поймав ее слегка недоумевающий взгляд, поднялся из-за столика и подошел к ней.
– Елена Павловна?
– Да. А мы, кажется, знакомы?
– Я Марик, помните меня? Марик Косецкий.
– Боже мой, Марик! Какой ты стал! Красавец! Как я рада тебя видеть! Садись ко мне, поговорим! Ты не очень спешишь, а то болтливые старухи это так обременительно.
– Да что вы, Елена Павловна! Какая ж вы старая, вы все такая же… прелестная женщина! Но почему вы в гостинице? Вы тут остановились?
– Да, я приехала ненадолго…
– Но почему вы не у Димки? Как он, кстати? Сто лет его не видел.
– Но ведь и ты был москвичом, Марик.
– Да, но теперь я бостонец. У меня в Москве никого не осталось.
– А я теперь живу в Рабате.
– Это в Марокко? – поразился Марк.
– Да, представь себе, я замужем за марокканским французом.
– Обалдеть! Елена Павловна, вы просто чудо! И как вам там живется?
– Прекрасно! А ты женат, Марик?
– Был. Развелся. А Дима, он по-прежнему с Лерочкой?
– Увы, нет. И его новую жену или даму я еще не видела.
– Но у них ведь дочка была. Катюшка. Кстати, это я им присоветовал назвать ее Катюшкой. Она совсем большая, наверное.
– О да, скоро тринадцать и это такая девка, с ума сойти!
– То есть вы с ней уже виделись?
– Конечно!
– А как Лера? Вышла замуж?
– Да нет. Послушай, Марик, а она, мне помнится, нравилась тебе?
– Было дело. Но она же с ума сходила по Димке… А он ведь состоялся. Известный писатель теперь. Я тут видел на улице рекламу его новой книги…
– А ты что-нибудь читал?
– Да, я читаю все его книги. По-моему, он здорово пишет.
– А мне что-то не нравится. Сплошь какая-то мрачная заумь. Впрочем, ты же ученый, тебе такое нравится?
– Понимаете, я не могу сказать, что это мое. Но я вполне способен оценить.
– Надо же… Я даже рада, а то все говорят, что слишком сложно, слишком мрачно. Значит, кому-то это надо.
– Как странно, Елена Павловна, вы говорите о сыне как-то отчужденно, что ли… Впрочем, простите, если я был бестактен.
– А ты с ним видишься?
– Давно не виделся. Он раза два меня не то чтобы отшил, но…
Елена Павловна вспыхнула.
– Думаешь, я уверена, что он и меня не отошьет? Я ему еще не звонила.
– Да бог с вами, Елена Павловна, вы же его мать.
– Будем надеяться, – засмеялась она. – А хочешь я дам тебе Лерочкин телефон?
– А он у нее изменился? – вдруг покраснел Марик.
– Да нет. Только знаешь, у нее теперь двое детей. Она взяла осиротевшего племянника.
– А… Ну что ж, это вполне в ее духе. А чем она занимается?
– Пишет сценарии.
– Это здорово, она всегда к этому стремилась. Молодчина. Как вы считаете, Елена Павловна, она не будет против, если я ей позвоню?
