За исключением священного огня, иранцы не нуждались в алтарях и храмах. Кроме того, их разум мог постигать божественные сущности независимо от каких-либо символов вроде статуй. Жертвоприношения Ахуре делали на голых горных вершинах, красивых только тогда, когда они были покрыты снегом, – близко к обычно безоблачному небу. В венке из мирта на голове человек, который должен был осуществлять жертвоприношение, приводил скотину на чистое открытое место, согласно обычаю, где он называл бога по имени, резал жертву и варил мясо. Куски мяса выкладывались горкой на коврик из нежнейших трав, предпочтительно из люцерны, затем жрец-маг исполнял гимн, в котором рассказывалось предание о происхождении богов. После этого жертвоприноситель уносил мясо и мог делать с ним все, что захочет. Так об этом рассказывал современник тех времен Геродот.

Названы имена жрецов – Карапан и Усидж, – которые читали мантры, но все больше и больше обрядовая практика оказывалась в руках магов – обычная победа более древней касты жрецов над захватчиками. На тот момент маги оставались отдельным племенем мидийцев, отличным от арийской знати. Их пагубное воздействие на благородное арийское язычество было в далеком будущем.

Новые орды народов из Центральной Азии, киммерийцев и скифов, последовали за своими иранскими братьями на это нагорье и оставили в Луристане (историческая область на западе Ирана. – Пер.) конскую сбрую, ножи и наконечники для булав. Ассирийская кавалерия в поисках новых лошадей добралась до страны Патушарри на краю центральной соленой пустыни и увезла с собой городских правителей по имени Шидирпарна и Эпарна; в первом мы узнаем Читрафарну или Тиссаферна (тесть и советник Артаксеркса II, сатрап Лидии (V в. до н. э.). – Пер.).

Большую роль сыграл Хшатрита, которого также звали Фравартиш или Фраорт, который, согласно Геродоту, правил Мидией пятьдесят три года – на самом деле приблизительно с 675 по 653 г. до н. э. Он начал свою карьеру в качестве деревенского старшины в Кар-каши, но после нападения на различные ассирийские поселения он в конечном счете организовал антиассирийскую коалицию мидийцев и киммерийцев.

Ариарамн, сын Теиспеса, рассказывает нам, что Ахурамазда отдал ему Парсу, много коней и людей; он описывает завоевание своей будущей родины Персии, известной грекам как Персис, а нам – как современный Фарс. Своему брату Киру он позволяет носить только титул их отца – «великий царь города Аншана»; сам он, как более главный, – «великий царь, царь царей, царь Парсы». Но его главенствующее положение было недолгим, так как в страну пришли мидийцы, и персы стали вассалами Мидии. Золотая табличка Ариарамна была, вероятно, помещена в качестве трофея в столице, которая называлась уже Хангматана (Экбатана).

Этот город располагался на последних склонах к востоку от горы Аурвант (Оронт) – гранитной вершины, которая возвышается более чем на три с половиной тысячи метров над уровнем моря и является частью почти непроходимого горного хребта, протянувшегося с севера на юг и рассеченного только высокогорным перевалом, ведущим к вавилонским наносным землям. Летом здесь климат приятный, так как Экбатана расположена на высоте две тысячи метров над уровнем моря. Гора Аурвант закрывает послеполуденное солнце и спускает вниз свои тающие снега в виде множества небольших ручейков, торопящихся оросить чудесные плодовые и цветочные сады, расположенные ниже города, и плодородные поля зерновых на широких равнинах за его пределами. Еще дальше, в более диких краях можно было пасти огромные стада овец, коз и знаменитых несейских лошадей. Зимой здесь воют метели, когда температура падает ниже –20 градусов. Снег на земле имеет глубину до одного метра, и он заполняет перевалы глубиной шесть метров. Связь с внешним миром со всех сторон прерывается. Но Хангматана возвышалась над одной довольно удобной дорогой, которая вела с запада на плато, о важности которой свидетельствовало процветание преемников этого города – Экбатаны и Хамадана.

Из Хангматаны большая дорога тянулась на северо-восток к Казвину, а затем на восток к городу Раге, который дал название второй Мидии. Тегеран, столица современного Ирана, является настоящим преемником Раги, хотя его древнее местоположение находится южнее, где греки называли его Рагес, а в Средние века – Рай. Рага, в свою очередь, была преемницей доисторического поселения, расположенного под прикрытием отдельно стоящего скального гребня, протянувшегося с запада на восток. Защиту от холодных северных зимних ветров давала высокая горная цепь Альборц, также протянувшаяся с запада на восток; она частенько достигала три тысячи метров в высоту и к востоку от Раги завершалась горой Демавенд высотой шесть тысяч метров. Альборц также преграждала путь ветрам, несущим дожди с севера, но в качестве компенсации с нее по оврагам стекали тающие снега, которые достигали соленых пустынь по гравийным полосам. Курганы вдоль краев равнины свидетельствуют о доисторическом и более позднем ее заселении.

Рага, подобно Экбатане, всегда была важным центром дорог. Здесь начиналась вторая дорога на запад. Через Казвин с ответвлением в сторону Гирканского моря главный путь шел на запад через Табриз к равнинам вокруг озера Урумия или по Ровандузскому ущелью к Ассирии. Пересекаемая ею местность образовала третью Мидию, еще не получившую название Мидия Атропатена или Адхарбайган; здесь к концу VIII в. до н. э. мы встречаем мидийцев и персов, которых впервые узнали ассирийцы. Вскоре эту территорию стали почитать как родину Зороастра. Чуть восточнее Раги дорога поворачивала на север через Каспийские Ворота и проходила под Демавендом; снова повернув на восток, она пересекала земли других иранских племен, а затем из Бактрии шла на северо-восток в Центральную Азию или на юго-восток в Индию.

В трех Мидиях обитали мидийские племена – бузы, паретацены, струхаты, аризанты и буди, – к которым добавилось неиранское жреческое племя магов. Эти мидийцы были еще полукочевниками. На ассирийских барельефах они изображены с короткими волосами, стянутыми красной повязкой, и с короткими курчавыми бородами; поверх туники на них надета куртка из овечьей шкуры – по-прежнему лучший друг путешественника в морозные зимы на нагорье, к которой также требовались высоко зашнурованные сапоги, чтобы прокладывать дорогу в глубоких снегах. Они были вооружены только длинным копьем, а защищались прямоугольным щитом, сплетенным из ивовых прутьев. С этими полукочевниками при помощи персов Фраорт осмелился напасть на Ассирию, но потерпел поражение и погиб в сражении (653 до н. э.).

Парса снова стала независимой. Два года спустя (651 до н. э.) Кир I вместе с Эламом послал помощь царю Вавилона Шамашшумукину, который поднял восстание против своего брата Ашшурбанипала, царя Ассирии; Парсу ассирийский писец называет древним названием Гути. Тогда ассирийский чиновник в Уруке сообщает о возвращении эламского царя Хумбанигаша в страну Хидалу вместе с народами из страны Парсуаш. Другой чиновник упоминает эламского царя Таммариту и цитирует вражеское письмо: «Люди из страны Парсуаш не наступают; быстро пришлите их. Элам и Ассирия ваши!» Вести из Элама, посланные Ашшурбанипалу его наместником в Вавилонии Бел-ибни, включают сообщение о захвате страны Парсуаш.

Вскоре после завоевания Элама и разрушения его столицы Суз – так уверяет нас Ашшурбанипал – Кир, царь страны Парсуаш, узнал о том, что ассирийский царь завладел Эламом, и послал своего старшего сына Арукку с данью в Ниневию, чтобы выразить свое повиновение и просить его о покровительстве. Существовали и более веские причины для такого посольства.

Киаксар (Увакшатра) стал преемником своего отца Фраорта; соответственно он, носил имя бога войны Веретрагхны. Армия была перестроена на современный лад и поделена на копьеносцев, лучников и кавалерию. По-видимому, именно Киаксар изменил также одежду и вооружение воинов. На скульптурных изображениях в Персеполе постоянно появляются два вида совершенно по-разному экипированных воинов. Мидийца сразу можно отличить по оригинальному иранскому костюму. На его голове – круглая, сдвинутая набок войлочная шапка с клапаном, спускающимся на шею. Плотная кожаная туника с длинными рукавами заканчивается выше колен и удерживается двойным поясом с круглой пряжкой. Поверх туники по торжественным случаям мог быть накинут нарядный плащ. Длинные кожаные штаны и башмаки со шнуровкой и выступающими мысами указывали на то, что их владельцы проводили много времени в седле. Короткая заостренная борода, усы и волосы, собранные в хвост на затылке, были тщательно завиты, а дополнительными украшениями служили серьги и ожерелья. Главным наступательным оружием оставалось копье из кизилового дерева с ребристым бронзовым наконечником и основанием с металлическим ободом. К этому копью многие воины добавляли лук, который хранили в чрезвычайно искусно сделанном налучнике; к нему прилагался колчан со стрелами. Мидийский костюм резко контрастирует с формой, называемой персидской, которая отличается рифленой войлочной шапкой, ниспадающим до щиколоток халатом и невысокими башмаками на шнуровке.