Но кое-что не казалось мне смешным. Я сердито взглянула на Роба.

— Значит, «козлина»? Ничего умнее придумать не мог?

— Ты о чем? — спросил он, явно задетый.

— О кружках, Роб. Только не надо делать невинные глазки! Ты выложил кружками на моей кухне слово «козлина».

— Ну, вообще-то это кухня Яна. Надеюсь, он не подумал, что я его обозвал козлиной?

— А что еще он должен был подумать?

Роб пожал плечами.

— Ну может, я просто хотел написать самое длинное из известных мне бранных слов, в котором не повторяется ни одна буква. Кстати, у меня есть еще один вариант — «ублюдок».

— Идиот!

— Всего пять букв, из них два «и». Не годится, думай дальше!

— Прекрати! — Я закусила губу, тщетно пытаясь сохранить серьезное лицо. — О Господи, Роб, как ты мог это сделать? Ян и так уже был в ярости.

— Уверен, тебе удалось его успокоить. — Он резко сменил тему. — Как ты сходила в офис Ребекки?

Я рассказала все, что узнала в компании «Вентнор — Чейз». Роб задумался.

— Да уж, ее трудно назвать стабильной личностью. Наркотики, расстройство питания, безработная на момент смерти… Проблемная была девушка!

— Не то слово! Идеальная снаружи, гнилая внутри.

— Ну что, констебль Светлая Голова, хотите услышать результаты опроса жителей соседнего дома?

— Еще бы! — От волнения у меня засосало под ложечкой.

— Никто ничего не видел.

— Ты серьезно?

— Вполне. Многие узнали Ребекку, сообщили, что время от времени видели ее с разными мужчинами, но никто не вспомнил, что произошло в четверг вечером… Если вообще там что-то произошло. Знаешь, что беспокоит меня больше всего?

— Нет, не знаю, — терпеливо ответила я. — Но надеюсь, ты мне сейчас расскажешь.

— Их полное безразличие. Никто даже бровью не повел, когда мы сказали, что она умерла. А один придурок поинтересовался, какова площадь ее квартиры. Бездушные скоты! Ненавижу Лондон!

— Почему же тогда здесь живешь?

Роб пожал плечами.

— Если хочешь расследовать интересные преступления, поезжай туда, где действуют интересные преступники, то есть в Лондон. Но жить в этом городе не слишком приятно.

— Умирать тоже, — грустно добавила я.

— Ты уже выяснила, кто убил Ребекку, если не Поджигатель?

— У меня есть одна идея.

Роб уставился на меня.

— Неужели ее бойфренд?

Я разочарованно вздохнула.

— Как ты догадался?

— Бойфренд-убийца — самая очевидная и банальная версия.

— Убийцы всегда банальны, — не сдавалась я. — Лучший способ избавиться от человека — инсценировать нападение серийного убийцы. Полиция возьмет ложный след, а тебе останется сидеть тихо и делать вид, будто скорбишь по покойнику. Потом шум уляжется, и можно спокойно жить дальше. Идеальное преступление. Ассистентка Ребекки сказала, что Гил был ее единственной любовью. А когда они расстались, у Ребекки начались проблемы. Думаю, она была без ума от Гила и ради него могла пойти на все — даже приехать среди ночи в глухой уголок Кеннингтона, чтобы там с ним встретиться. Мне кажется, она ему доверяла… и, наверное, зря.

Роб смотрел на меня с откровенным сомнением.

— Ты с ним уже разговаривала? Интересно, что он такого сказал? Чем вызвал подозрения?

— Если честно, сама не знаю. — Я вспомнила Гила, и по телу побежали мурашки. — Но он меня пугает.

— Вот как? Что ж, этого достаточно для возбуждения уголовного дела.

— Конечно же, нет! — разозлилась я. — Я собираю доказательства.

— Понятно. Тогда поедем побеседуем с ее подругой. Как ее зовут?

— Тилли Шоу. Видимо, «Тилли» — это уменьшительное от «Матильда».

Роб на скорости въехал в поток машин. Он всегда водит так, будто участвует в последнем круге авторалли и мчится к финишу, догоняя лидера. Чтобы не слететь с сиденья, я уперлась рукой в приборную доску. Раздался резкий гудок. Вздрогнув, я оглянулась через плечо и увидела в заднем стекле черное такси — пугающе близко к нашему бамперу.

— О Боже! Я бы хотела добраться до места живой, если ты, конечно, не возражаешь.

— Конечно, нет, милая. — Он дал по газам, пытаясь проскочить перекресток, пока на светофоре горит зеленый, но не успел и проехал на красный. — Успокойся, откинься на спинку кресла и получай удовольствие от поездки.

— Когда ты за рулем, о спокойствии и удовольствии можно только мечтать, — проворчала я, — а на спинку кресла я уже откинулась по полной.

— Такому горе-водителю, как ты, вообще грех жаловаться!

— Я отлично вожу машину, — с достоинством заявила я, — только не умею парковаться.

— Ну, это сущие пустяки!

— Никто еще не умер оттого, что неровно поставил машину на стоянке.

— Мы с тобой тоже пока живы.

— Вот именно — пока. Ладно, давай помолчим, а? Лучше следи за дорогой.

— Я могу вести машину и говорить, это мне нисколько не мешает.

Я покачала головой, плотно сжала губы и больше не проронила ни слова до тех пор, пока мы не приехали по адресу.

Тилли Шоу жила в Белсайз-парк в тесной квартирке с одной спальней, расположенной в большом викторианском доме. Стоя в общем коридоре и чувствуя, как по ногам гуляет сквозняк, я опасалась самого худшего, но дверь отворилась и нас обдало волной жаркого воздуха. Тилли оказалась маленькой, очень симпатичной девушкой с крашеными рыжими волосами и густой челкой. Она была укутана в какие-то кофты, свитера и шали — я не смогла сразу разобрать, что именно на ней надето.

— Я включила все батареи, потому что в этом доме всегда жутко холодно, особенно в такую погоду. Бог мой, я уже позабыла, что такое тепло! Но если вам слишком жарко, скажите. А может, хотите выпить чего-нибудь горячего? Могу приготовить чай. Я и сама с удовольствием попила бы чаю, так что мне не трудно, заварю и для вас…

Мы шли за девушкой и слушали ее безостановочную трескотню. Я обернулась к Робу и недоуменно пожала плечами.

Квартира напоминала настоящие тропики. Роб тут же скинул пальто, пиджак и уже схватился за узел галстука, но наткнулся на мой осуждающий взгляд.

— Спасибо. Мне, если можно, стакан воды, — попросил он Тилли, и она со всех ног бросилась в кухню.

Воспользовавшись моментом, я оглядела комнату, до отказа забитую старой темной мебелью, слишком громоздкой для такого тесного помещения. В углу высился треугольный буфет. Квадратная оттоманка, накрытая гобеленовым покрывалом, служила почти непреодолимой преградой. Обстановку дополняли древняя софа и два широченных продавленных кресла. Остальное пространство украшала коллекция разномастных предметов. Этот стиль мне знаком: некоторые мои подруги много путешествовали, а потом привозили домой в качестве сувениров всякую ерунду: ткани-батик, вышитые панно, расписные горшочки и вазочки.

— Почти все это барахло мне отдали родители, когда я переезжала в Лондон, — сказала Тилли. Обернувшись, я увидела, что она стоит с водой для Роба и внимательно смотрит на меня. — Оно им было не нужно. Наверное, думали, что у меня будет квартира побольше.

— Уютно.

— Вовсе нет, — возразила девушка. — Но по крайней мере мне не пришлось тратиться на мебель.

— Да, это большой плюс, — усмехнулся Роб.

Тилли обаятельно улыбнулась в ответ, но тут же стала серьезной.

— Вы хотели поговорить о Ребекке. Чем я могу вам помочь?

Я быстро повторила заученную речь: мол, я должна составить представление о личности Ребекки, чтобы лучше ее понять. Тилли кивнула.

— Это как на сцене: чтобы верно сыграть героя, надо сначала осмыслить его характер.

— Вы актриса? — поинтересовался Роб, не обращая внимания на мой сердитый взгляд: мне не нравилось, что он уводит разговор в сторону.

— Бывшая. А еще официантка, администратор, временный секретарь. Я выгуливала собак, работала поваром-кондитером, продавцом… — Глаза девушки весело блеснули. — Вы представить не можете, сколько я поменяла профессий… но до сих пор не нашла своего места в жизни. — Улыбка опять погасла, уступив место печальной задумчивости. — Думала, у меня еще много времени, но после того, что случилось с Ребеккой… Какая нелепая смерть! И какая несправедливая! Хотя чему я удивляюсь? Она всегда говорила, что это должно случиться.