7. Браслет в виде змеи с рубиновыми глазами, такой длины, чтобы он обвивал руку от запястья до бицепса.
8. Плотная белая визитная карточка, небрежно всунутая между прочим содержимым кейса.
– Подожди! – Клео схватила визитку. – Это что? – спросила она, хотя и сама это знала. Кто ж этого не знает! Вездесущая серебряная эмблема, оттиснутая вверху визитки, была синонимом слов «блестящая возможность».
– Золото… – благоговейно прошептала Клео. Трепеща, она прочитала надпись на визитке; браслеты у нее на руке звенели в такт ликующей египетской музыке.
Продолжая глядеть строго перед собой, Рам самодовольно улыбнулся.
– Эффектно, не правда ли? Ну и какие чувства наше прошлое внушает тебе сейчас? Ты можешь представить, какова ценность этих вещей? Не только исчисление в долларах, но и историческая ценность? Одно это кольцо…
– Папа! – Клео вскочила. Трон сделался слишком тесен, чтобы вместить ее возбуждение. Она провела пальцем по выпуклым тисненым буквам, по одной: V… O… G… U… E… – Где ты взял ее визитку?
Рам быстро повернулся к дочери, и на лице его внезапно отразилось болезненное разочарование.
– Да кто такая эта Анна Винтер? – резко бросил он, захлопывая кейс. Ману шагнул вперед, дабы убрать его, но Рам взмахом руки остановил его.
– Не Винтер, а Винтур, папа! – возмутилась Клео. – Она – главный редактор «Vogue»! Ты вправду встретился с ней? О чем вы говорили? Она была в солнечных очках или без? Что она сказала? Расскажи мне все!
Рам наконец-то стянул свой черный тренчкот. Ману поспешно принял его и тут же предложил хозяину сигару. Словно наслаждаясь острым нетерпением, заставляющим дочь приплясывать, Рам несколько раз неторопливо затянулся, прежде чем снизошел до ответа.
– Она сидела передо мной, когда я летел первым классом из Каира в аэропорт Кеннеди. – Он выпустил вонючее облако дыма из поджатых губ. – Она наткнулась на статью о моих раскопках на первой странице египетского выпуска «Бизнес тудей» и принялась трещать про свою новообретенную любовь к каир кутюр… что бы это ни значило. – Он возвел глаза к потолку. – Она желает посвятить этому целый номер.
Ману, стоявший на своем месте за троном, покачал головой. У него был столь же оскорбленный вид, как и у Рама.
– Она вправду сказала «каир кутюр»? – просияв, воскликнула Клео. Наконец-то Египет стал модным!
– Эта женщина наговорила целую кучу всего.
Рам дважды хлопнул в ладоши. С кухни тут же примчались Беб с Хасиной, неся полные подносы еды. Перед ними с голодным видом галопировали Бастет, Эйкинз, Чизизи, Эбони, Уфа, Узи и Миу-Миу.
Клео села.
– Например? – поднажала она. – Что она еще сказала?
– Что-то насчет фотосессии для молодежной версии ее журнала.
Хасина подала ему бронзовый поднос. Рам взял кусок питы и обмакнул его в водоворот хумуса.
– Что?! – ахнула Клео, отмахнувшись от Беба с подносом пирожков с сыром и бараниной. Единственная закуска, которой ей сейчас хотелось, называлась «Teen Vogue» и была доступна через iTunes за доллар девяносто девять центов.
– Про моделей, разъезжающих по орегонским песчаным дюнам в драгоценностях моей сестры и новейших образчиках каирской моды.
Клео заерзала на троне. Она скрестила ноги: сперва правую поверх левой, потом ноборот. Она покачала сандалией, села на руки, побарабанила пальцами по роскошному подлокотнику. Отец терпеть не мог ерзанья, но Клео ничего не могла с собой поделать. Каждая клеточка, каждый нерв, мышца, связка и сухожилие в ее теле толкали ее выбежать наружу, взлететь, как человек-паук, по стене дворца и прокричать с крыши о потрясающей новости. Если бы только сейчас не было опасно выходить из дома.
Ну спасибочки тебе еще раз, Фрэнки Штейн!
– Все это – настоящая эксплуатация, на мой взгляд, – пробормотал Ману.
Рам кивнул, соглашаясь.
Клео бросила на слугу гневный взгляд, говорящий: «Заткнись немедленно, или я намажу твою лысую голову гусиным паштетом и позову кошек!» Ману кашлянул и опустил круглые, подернутые влагой карие глаза.
– Я хочу в этом участвовать! – заявила Клео, захлопав ресницами.
– В чем участвовать? – Рам погасил сигару в сделанном в форме анка блюде с бабагануш. Хасина тут же ринулась и стремительно заменила его. – Я ни на что согласия не давал.
– Однако же это не помешало Анне Винтур полностью организовать съемки за то время, пока машина ехала от взлетно-посадочной полосы до выхода. Она даже назначила дату, – заметил Ману.
– Какую?
Рам пожал плечами, как будто запоминать подобные мелочи было ниже его достоинства.
– Четырнадцатое октября.
Клео вскочила и захлопала в ладоши.
– Я совершенно свободна в этот день!
Отец слегка повернул голову и бросил на Ману взгляд, в котором читалось все то же самое предупреждение насчет лысой головы и котов.
– Клянусь Гебом, эта Анна Винтер распоряжается всем вокруг, словно королева! Я не желаю сотрудничать с…
– Тебе ничего не придется делать. Я буду сотрудничать с ней!
Клео пришла в такое возбуждение, что даже не стала заново напоминать им, как правильно произносится фамилия «Винтур». Это должно было произойти. Это судьба.
Рам внимательно взглянул на лицо дочери в поисках какой-либо подсказки. Несмотря на бешено колотящееся сердце, Клео сохраняла неподвижность и держала себя в руках.
– Придумала! – произнесла она, щелкнув пальцами, как будто эта мысль лишь сию минуту пришла к ней в голову. – Я буду одной из моделей. – Она посмотрела в глаза отцу. – Так я смогу присмотреть за съемками от начала до конца, – сообщила Клео. Она слишком хорошо знала, как мыслит ее отец. Рам мог писать иероглифами и говорить по-египетски, но думал он как Дональд Трамп. Он ценил инициативу, уверенность и контроль над всеми деталями процесса выше, чем все, что он когда-либо извлекал из земли.
Рам снова повернул свое изумрудное кольцо на большом пальце, и взгляд его миндалевидных глаз сделался задумчивым и устремленным вдаль.
– Пожалуйста! – взмолилась Клео, падая на колени. Она согнулась в поклоне, коснувшись лбом ковра. От ковра пахло сладостью мускуса, совсем как от ее марокканского масла для волос.
«Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, скажи – да…»
– Я растил тебя не для того, чтобы ты стала моделью, – произнес Рам.
Клео подняла голову.
– Я знаю, – проворковала она. – Ты растил меня, чтобы я стала ювелиром-дизайнером мирового уровня.
Рам кивнул, признавая мечту всей ее жизни, но так и не уловил суть.
Клео выпрямилась.
– Есть ли лучший способ обзавестись связями – произвести впечатление на моих друзей и заставить Девла пожалеть о том дне, когда он пригласил Мелоди на танец, мысленно добавила она, – чем поработать с редактором по аксессуарам «Teen Vogue»?
– Но зачем тебе связи? – уязвленно поинтересовался Рам. – Я могу заполучить для тебя любую работу, какую ты пожелаешь.
Клео захотелось затопать своими сандалиями на подошве и завопить. Но вместо этого она сжала руку отца.
– Папочка, – каким-то чудом сумела спокойно произнести она, – я происхожу от царицы, а не от царевны.
– И что это означает? – спросил Рам, и его взгляд слегка потеплел.
– Это означает, что я хочу то, чего я хочу, – улыбнулась Клео. – Но я могу сделать это сама.
– Прошу прощения, мисс Клео, – вмешалась в разговор Хасина. – Не желаете ли вы, чтобы я набрала вам ванну?
– С лавандой, пожалуйста.
Служанка кивнула и удалилась.
Рам хмыкнул.
– К вопросу о делании чего-либо самостоятельно.
Клео, не сдержавшись, ухмыльнулась.
– Я попросила ее набрать ванну, а не принять ее вместо меня.
– А, понимаю. – Рам улыбнулся в ответ. – То есть ты хочешь, чтобы я подтвердил свое согласие на проведение этой фотосессии, настоял, чтобы тебя взяли в модели, а потом отошел в сторонку и позволил тебе сделать все остальное?
– Именно!
Клео чмокнула отца в хорошо сохранившийся лоб.
Легонько постукивая пальцем по поджатым губам, Рам в последний раз демонстративно задумался над просьбой дочери. Клео заставила себя не ерзать.