Пока они попивали горячий чай из блестящих кружек из нержавейки, похлебка кипела в начищенном котелке над огнем. Анна заметила, что Стенли не сводит глаз с ее браслета из слоновой кости, подарка Зании. Девушка сняла его с руки и дала ему рассмотреть эту вещицу.

— Что они означают? — спросил мужчина, разглядывая резные узоры.

— Ничего, — ответила Анна. — Это — просто узоры. Зания подарил мне этот браслет.

Стенли покачал головой:

— Знахари не наносят узоров просто так. Все, что они делают, имеет особое значение.

Анна посмотрела на браслет по-новому. Она вспомнила нежелание Сары покупать какие-либо резьбленные предметы, если на них было изображено что-либо помимо силуэтов животных или растений, И совет миссионеров не напевать африканские мелодии, если не известны слова песни. Вернувшись к реальности, Анна увидела, что Стенли придирчиво изучает ее браслет.

— Меня не интересует, что означают эти узоры, — бросила она ему. — Я с ним никогда не расстаюсь.

Девушка припомнила тот момент, когда этот браслет из слоновой кости надели ей на руку и она ощутила его прохладу на своем запястье. Она вспомнила и Мтеми, который стоял тогда рядом. Крики людей, приветствующих ее, их будущую королеву. Маджи! Маджи! Дождь. Дождь. Казалось, с тех пор уже столько воды утекло, а воспоминания по-прежнему были остры и свежи. Она склонила голову, непролитые слезы вызвали боль в ее глазах.

Около полудня следующего дня Анна и Стенли заметили вдалеке деревню — россыпь хижин и дым от костров. Остановившись неподалеку от околицы, они выбрали место для лагеря. Однако прежде чем начать устанавливать палатки и доставать прочее снаряжение, они отправились в деревню.

Путешественникам оказали радушный прием — взрослые и дети сразу же собрались вокруг них, заинтригованные появлением незнакомцев, которые, казалось, явились ниоткуда, — африканец в одежде, какую носят белые мужчины, и женщина, одетая, как местная жительница.

Толпа проводила их к вождю, который неуверенно поприветствовал их на суахили. Анна молчала, предоставив Стенли рассказать о цели их визита. Он начал доставать стетоскоп, перевязочные материалы и пакеты с лекарствами, будто хвастаясь ими, как это делают странствующие торговцы. Вождь явно был сильно впечатлен представлением, устроенном Стенли, Похоже, он прежде уже слышал о чудесах, которые творят белые целители.

— Эта девушка, — Стенли указал правой рукой на Анну, — хочет вылечить больных в вашей деревне.

— Но нам нечем заплатить вам, — вождь развел руками. — Как видите, наша деревня небогата.

— Нам не нужна плата, даже за лекарства, — объяснил Стенли. — Взамен мы лишь просим позволения поговорить с вашими знахарями — возможно, мы сможем у них чему-нибудь научиться.

Стенли осторожно подбирал слова, отлично понимая, что существует опасность быть уличенными в колдовстве. Вождь нахмурился, подозрительно поглядывая на Стенли, а тот указал на свой значок миссии, который все еще был приколот к его рубашке. Анна смотрела куда-то в сторону, пытаясь не думать о том, что епископ, Майкл или Сара подумали бы о Стенли, использующем свою причастность к миссии, чтобы пообщаться с местными знахарями. «Враги местных шаманов».

В конце концов вождь согласился исполнить их просьбу и отправил нескольких молодых воинов со Стенли, чтобы те помогли ему разбить лагерь. В это время Анна разворачивала свою «больницу». Инструменты, пузырьки с антисептиком, лекарства и перевязочные материалы она выкладывала на столик из снаряжения Джеда. Микроскопу было выделено место на плоском выступе над колесом «лендровера». Когда все было готово, Анна прервалась, чтобы перекусить пресной лепешкой и выпить кружку дымящегося чая — крепкого, черного, слегка подслащенного медом, с привкусом дыма. Жители деревни уже начали собираться вокруг нее. Они усаживались на землю, разглядывая Анну с неприкрытым любопытством.

С тех пор как начался прием больных, Анна ни разу не делала перерыв, занятая осмотрами, мытьем, перевязками, уколами и выдачей лекарств, тюбиков с мазью и брусков противочесоточного мыла. Стенли трудился плечом к плечу с ней. Мало кто из местных хоть немного говорил на суахили, и потому ему приходилось вспоминать все местные наречия, которые он знал, чтобы хоть как-то общаться с больными. Иногда Анна сомневалась в том, правильно ли они поняли пациента. Впрочем, большинство жителей деревни имели весьма распространенные проблемы со здоровьем, о наличии которых было довольно легко догадаться.

Время уже близилось к закату, когда всем больным наконец была оказана помощь. Анна с ног валилась от усталости, но ей еще предстояло заняться не менее важным делом. Местный знахарь весь день наблюдал за ней, подмечая все, что она делала. И теперь вождь подвел его к столику, за которым сидела Анна. Стенли приготовил для него стул, но старик решил постоять. Он был осанистым, но тощим, и с головы до ног увешан предметами, свидетельствующими о его ремесле, — талисманами, целебными рогами, камешками, завернутыми в кусочки ткани. Прищурившись, он смотрел на Анну сверху вниз — настороженно, но с интересом. Этот человек сильно напомнил Анне Занию, и у нее возникло ощущение, что она хорошо знает его и доверяет ему. Видимо, это чувство передалось и самому целителю. Его взгляд постепенно смягчился, и в конце концов он начал без утайки делиться тем, что знал.

— Секретов изготовления хорошего лекарства очень много, — рассказывал он. — Только человек несведущий может собирать целебные растения, не обращая внимания на форму луны. Глуп тот, кто считает, что можно изготовить сильное лекарство на огне, в который подбросили полыни.

Он передал Анне образцы трех растений, которые использовал для исцеления обычных болезней. В ответ она предложила ему кое-что из своих запасов. Лицо знахаря засияло от радости — он был доволен таким обменом. Присел на предложенный ему складной стул, он тщательно расправил свое одеяние так, чтобы была видна красивая подкладка из кожи ящерицы. Анна и Стенли незаметно обменялись улыбками.

Когда с делами было покончено, Анна присоединилась к Стенли, сидящему у огня.

— Я заключил одну сделку, — сообщил он, когда девушка приблизилась к костру. — У нас теперь есть деревянные табуреты, — он указал на несколько низких трехногих табуретов, на двух из которых уже стояли котелки с горячим варевом. — Они очень хорошие. Старые, гладкие.

Анна уселась на один из них. Через китенге она кожей чувствовала его шероховатую поверхность. Ароматный дымок, поднимающийся от тушеных овощей с земляными орехами, щекотал ей ноздри. Внутри нее зарождалось чувство голода — острое, новое для нее. Она наслаждалась этим ощущением, пока Стенли читал молитву, склонив голову. Затем она добралась до котелка с угали, ее огрубевшие пальцы взяли немного густой каши и добавили ее к овощам. Запах антисептического мыла, который исходил от ее кожи, причудливо смешивался с ароматом еды и дыма.

— Завтра будем есть мясо, — пообещал Стенли.

Анна удивленно подняла брови — времени на охоту не оставалось.

— Вождь подарил нам козленка, — пояснил Стенли. — Он очень благодарен нам за то, что мы посетили его деревню. Кстати, он сказал, что, если мы захотим остаться здесь, он велит построить для нас хижину.

Анна улыбнулась, пытаясь подавить боль, — внезапно возникло видение: Патамиша изящным жестом обводит новую хижину Анны. Подарок вождя женщине, на которой он собирался жениться…

— Уезжаем утром? — спросила Анна, чтобы развеять это наваждение.

Стенли кивнул:

— Это маленькая деревня. Сегодня мы помогли всем, кому была необходима наша помощь.

— Тогда давай отправимся пораньше, — предложила Анна. — До того, как люди снова столпятся вокруг нас.

Мысленно она уже была на пути к следующему поселению, готовая к встрече с новым вождем. К новым очередям выстроившихся к ней пациентов. К плачу детей. Лаю собак. К долгому рабочему дню, а после него — разговорам с местным целителем. Фунт мяса — подношение от местных благодетелей. Анна мысленно рисовала эти картины, радуясь тому, что будет очень занята в ближайшие дни и не останется времени на то, чтобы думать, чувствовать, оглядываться назад. К ночи она будет уставать настолько, что сил останется только на то, чтобы поесть и забраться в палатку. Даже в пути долгие часы ее мысли будут заняты болезнями, пациентами, лечением. Так она сможет умерить свою боль. Она научится просто существовать — не жить по-настоящему. В то же время она поможет Стенли осуществить свою мечту. Каждый день она будет спасать людей, которым есть ради чего и кого жить. И уже это будет придавать смысл ее боли.