— Я очень люблю китайскую кухню.

— Это тайская. Тебе нравится острая еда? — спросил Грег.

— Сейчас я бы съела что угодно — с утра маковой росинки во рту не было.

Еда была очень вкусной и похожа на китайскую, но слегка отличалась по вкусу и структуре. И острая.

— Это было изумительно, шеф! — воскликнула Мэри-Элен, откидываясь на спинку стула.

— Леди, — сказал восхищенно Грег, — как вы ухитряетесь с таким аппетитом оставаться такой изящной.

— Гены, — скромно объяснила она. — У нас в семье все мелковаты. Кроме мамы. Может, и я к старости раздобрею, но если я пошла в маму, то это произойдет годам к семидесяти. Ну а теперь надо убраться. Мне еще нужно поработать.

— Верно, мэм. Мне тоже.

Грег выглядел прекрасно в тренировочных штанах и в черной трикотажной фуфайке. Одежда была удобной и хорошо облегала его мускулистую фигуру.

— Ты слишком много работаешь.

— Да. Но и ты тоже.

— Я привыкла. По крайней мере, теперь. Работа помогает мне держаться в форме.

— Ну а время для себя она оставляет? — он посмотрел на нее через плечо.

— Иногда. — Она пожала плечами. — Если я захочу.

— В таком случае, может, пообедаем вместе в пятницу вечером? Я уже заказал столик в одном из моих любимых мест.

— Не могу.

— Можешь. Но не хочешь.

— Грег, я… — начала она, потом стала путаться в словах, пытаясь что-то объяснить.

— Отказ не принимаю, — спокойно заметил он. — Я отменю приглашение только в двух случаях: если ты решишь, что мое общество недостаточно интересно, чтобы провести со мной несколько часов, или у тебя возникнут какие-нибудь действительно неотложные дела на этот вечер. Ну… если ты заболеешь, но это исключается…

Она засмеялась: он отмел все аргументы, которые она могла придумать, кроме одного.

— Или если ты думаешь, что тебе никогда не понравится такой человек, как я, который связан с чудесами магнитных насосов и его действия…

— Ну что ты несешь глупости?

— Значит ли это, что есть надежда?

— Дело в том, что я не хочу связывать себя с человеком, который до сих пор увлечен своей первой любовью. Со мной это уже случалось. И я не хочу повторения.

Он подошел ближе, и от его близости у нее перехватило дыхание.

— Повторения не будет. У нас все будет по-другому. — Его склоненная голова оказалась совсем рядом с ней. — Но не поручусь, что этого не случится в ближайшие минуты. — Низкий и хриплый голос вызвал трепет в ее стосковавшемся по любви теле.

Мэри была как во сне, мягкая, податливая…

— Ты так же сильно хочешь, чтобы это произошло, как и я, — пробормотал он, прикрыв глаза.

Какая-то маленькая часть ее пыталась пробиться сквозь туман.

— Нет, — она сопротивлялась скорее из духа противоречия. Но за этим «нет» стояло: хочу, хочу, хочу!..

Он, как будто услышав это, страстно прижался к ее рту и притянул ее за талию; его руки скользнули на бедра и еще сильнее прижали ее к сильному телу.

Ее руки обвились вокруг его шеи. Больше она не могла ждать, она стремилась, жаждала полного слияния… Прошло столько времени с того момента, когда она чувствовала себя для кого-то желанной… Ей хотелось большего, ей хотелось, чтобы он…

Грег оторвался от ее губ и уткнулся ей в шею, его губы были все еще горячими и влажными от поцелуя.

Она хотела, чтобы Грег овладел ею прямо здесь, на кухонном столе, на полу. Ей было все равно. Она только знала, что хочет его, как никого не хотела. Никогда. Острое желание слиться с ним было таким сильным, что мутило рассудок. Черт с ними, с последствиями!

Губы Грега снова стали искать ее, и она прижалась к нему, давая понять, что ей необходимо, чтобы он вошел в нее. Она хотела, чтобы он взял инициативу и завершил этот танец любви…

Грег резко отстранился и перевел дыхание. Мэри гладила его широкие плечи и спину.

— Я не готов… Если только…

Она медленно покачала головой.

— Нет, у меня нет, — ответила она на незаданный вопрос. Она всегда предоставляла Джо заботиться об этой стороне любовных утех…

— Что ж, Мэри. — Грег погладил ее по волосам, по щеке и вздохнул. — Придется подождать…

— Другого раза не будет.

В уголках карих глаз Грега заплясали смешинки.

— Ни на одну секунду не верю этому, миледи. Будет, и это будет праздник — для меня и для тебя тоже.

— Нахал!

Он поцеловал ее в кончик носа.

— А сейчас я пойду домой и приму холодный душ. Приду завтра вечером и принесу еще проводов.

Он уже уходил, когда она крикнула ему вслед:

— Меня здесь не будет.

— Будешь. — Голос его был спокойным. Уверенным. — Увидимся.

Грег отпер дверь своей квартиры и сразу же направился к бару. Налил себе немного неразбавленного виски, подошел к стеклянной стене, выходившей на район Галлериа и центр. Квартира Джанет находилась двумя этажами ниже на противоположной стороне здания и выходила на Астрокупол и зеленый Херманн-парк. Джанет любила деревья и тишину, а Грег, наоборот, любил яркие огни и шумный центр. Вид до самого горизонта был, особенно ночью, потрясающим: сверкающие огни и удостоенная наград архитектура третьего города Соединенных Штатов!

Но сегодня Грег ничего этого не видел.

У него перед глазами все еще стоял разваливающийся маленький дом и женщина, которая там жила. Какая женщина! Ему захотелось сделать для нее что-нибудь необычное, ну хотя бы достать сверкающий алмаз… Вон их сколько на горизонте. Может, он вернет ей радость?

У него не было сомнений в том, что Мэри-Элен Гэллагер — драгоценный камень. Чем больше он узнавал ее, знакомился с ее работой, тем сильнее убеждался в этом. С первого мгновения, когда он увидел ее в кухне, в шортах и в лифчике, ему захотелось оказаться с нею в постели. Любить ее, пока она не попросит пощады. Он хотел быть для нее самым замечательным любовником и показать ей, каким он может быть чудесным, сильным и мужественным. Желал быть неандертальцем, затащить к себе в пещеру и любить любить…

Он все время знал это, но притворялся даже перед самим собой, что хочет быть другом, деловым партнером.

Самец. Он хотел быть ее любовником. Появилась еще одна мысль. Хотя он вовсе не был последователем целибата [1]после развода, но такие волнующие чувства и острое желание испытывал впервые.

Развод был ударом по его гордости. И он принял его. Но, когда осознал суть развода и им овладело одиночество, он понял, что Джанет была его лучшим другом с детства, его компаньоном, буфером между ним и остальными людьми. И все время он полностью был поглощен бизнесом, наивно полагая, что помогает физически и эмоционально своей семье, выполняет отцовский долг по отношению к их девятилетнему сыну. Это же просто смешно! После развода он осознал, что совсем не умеет общаться с людьми вне своего круга, а его круг был — бизнес. Общие друзья перешли к Джанет, а он, Грег, не умел поддерживать дружеские отношения, разговаривать о пустяках или просто молча радоваться чьему-то присутствию. Это Джанет была центром сосредоточения дружеской светской и деловой жизни.

После развода Грега завалили приглашениями на благотворительные обеды и завтраки, но он никуда не ходил. Женщины одаривали его вниманием, искали с ним встреч. Он богатый, интересный, остроумный и… холостяк. Но можно ли было верить в их искренность?

Отцовству тоже надо было научиться. Он думал, что с сыном будет легко: не надо позировать, беспокоиться о манерах, изощряться в остроумии. Джейсон согласился жить месяц с мамой, месяц с папой. Но когда Грег остался один на один с Джейсоном, он чуть не сошел с ума: не знал, какую еду купить, сколько времени займет приготовление домашнего задания, что говорить на те темы, которые он обычно предоставлял Джанет, а самое главное — не имел представления, сколько энергии и времени требует ребенок. До Грега дошло, что он не слишком утруждал себя участием в воспитании сына.