– Одна, которая делит жопу пополам, – отозвался Жуков. – Но чего теперь делать? – Он развел руками. – Закопать ее? Тогда денег точно не видать! По морде я ей тут съездил, она в полицию кинулась. Еле замял дело. А полиция для меня – сам знаешь, что такое. Не успеешь вякнуть, уже в депортационной тюряге. А дальше – встать, суд идет и – Москва. Кстати, я ей три тысячи баксов простил за синяк. И еще полтинник с меня за интим сняла… Мол, выполняю обязанности в состоянии морального ущерба. Такая сука.
– Завтра бабки получишь, заныкай их понадежнее, – сказал Марк. – А вообще надо выходить на масштабное мероприятие. Надоело с дерьма пенку снимать… Но что придумать? В этом мире лжи и лицемерия уже так трудно кого-либо обмануть!
Звякнул дверной звонок. Жулики замерли, привычно насторожившись.
Марк молча подошел к домофону, нажал на кнопку. В сером экранце возникла размытая в свете уличного фонарика знакомая долговязая фигура Виктора.
– Хо, – удивленно промолвил Марк. – Откуда это он нарисовался?
– Прогульщик, – оптимистично поддакнул Жуков.
Внезапно явившийся прогульщик с порога с горечью выдохнул:
– Ну, все, попали, привет!
– Чего такое? – недовольно вопросил Марк, жестом приглашая товарища в гостиную.
– Только вы уехали, наши «тихушники» в зал нагрянули, – сокрушенно объяснил Виктор. – Ну и припутали меня… Джон этот гацкий… У монитора сидел, поняли? За мной сек! Задавлю, гниду! Пойдет, падла, ко дну, без права на всплытие! С отрицательным дифферентом! Кстати, еще бы минута – и вас бы захомутали, хорошо, вы на резвом старте ушли…
– Дело могут начать… – сказал Марк.
– Как начнут, так и закончат, – проронил Виктор. – Я ж с самого начала знал, что в блудняк влипну с этим магазином, потому по чужой ксиве устроился…
– Тогда надо помянуть «Стоп энд шоп», – сказал Марк, глядя, как Жуков раскладывает половником по тарелкам дымящиеся креветки.
Застолье затянулось до позднего вечера. Обсуждались перспективы дальнейших деяний, то бишь, чтобы такое украсть, дабы заработать, произносились краткие тосты за удачи и процветание, сетовали на возросшую бдительность полиции и всяческих фискальных органов в свете борьбы с терроризмом и нелегальной эмиграцией.
– Они сами этот терроризм и придумали, – умудренно говорил Виктор. – Им теперь деньги куда-то вкладывать надо, вот и конопатят мозги…
– Да вообще тут Советский Союз строится, – соглашался Марк. – Абсолютно мусорская страна стала, не продыхнуть…
– И, кстати, во всем мире смертную казнь отменили, а тут – хренушки, – продолжил критику американского империализма морпех. – Я, конечно, не имею в виду всяких арабов и другие малокультурные расы, где царит террор и реакция…
– У нас смертников раньше хоть на ядерные рудники отправляли, – сказал Жуков. – Все гуманнее…
– Гнилая байка, – возразил Виктор. – История для лохов. У нас для этого в Союзе существовали исполнительные тюрьмы. Несколько. Одна, точно знаю, Новочеркасская, под Ростовом-на-Дону. Там работал палач. Штатный. Причем перед расстрелом обязательно температуру мерили…
– Палачу? – недоуменно спросил Жуков.
– Не, потерпевшему… То есть этому, кого казнить собираются. Если температура повышенная, то надо сначала вылечить…
– Слушай ты, сказочник, – холодно сказал Марк, – хорош брехать, о чем не знаешь. Никто никого в Новочеркасской тюряге не стрелял. А везли оттуда прямиком в Ростовское УВД. Въезжали через отдельный шлюз. И вот там-то была исполнительная камера. Стены обшиты резиной. Умывальничек. И находилась камера прямо под кабинетом начальника УВД. Хотя почему – находилась? И до сих пор там находится. В законсервированном состоянии. А последним кончали в ней маньяка Чикатило. Теперь – о палаче. Их не один, а много. И не обязательно местные. Некоторые в командировки из Сибири в тот же Ростов ездили. Имею в виду ментов. И у каждого за время службы по шесть исполнений – максимум. Потом психологи с ними работали… А один говорит: на хрена мне ваш психолог, давайте я еще парочку злодеев хлопну, теряем время…
За столом повисло молчание. В тоне Марка сквозила такая ленивая уверенность в своих словах и такое безусловное знание предмета, что и Виктор, и Юра почувствовали не то чтобы страх, но явственное внутреннее неудобство.
– Откуда… знаешь? – стесненно кашлянув, спросил Виктор.
– А! – безмятежно отмахнулся Марк. – С кем только судьба не сталкивала… Был один хороший знакомец, знавший, как и что… Который как раз температуру мерил… Ладно, ребята, пора отдохнуть, разбирайте продукты и – врассыпную… – Чувствовалось, он понял, что сболтнул лишку, посеяв сомнения в умах собутыльников, и теперь пытался сгладить впечатление от своего внезапного откровения. – Кстати, – указал на упаковку с пылесосом. – Утюг свой не забудь, и пасты мне два тюбика обещал…
– Это можно, – согласился Виктор, доставая упаковку.
– Тэк-с, что за паста? – Марк повертел в руках тюбик. Губы его тронула снисходительная улыбка. – Дорогая, говоришь?
– Охренеть! Стоит, как чугунный мост!
– Правильно, этого тюбика года на два хватит.
– Концентрат? – догадливо поинтересовался Жуков.
– Ага. Это для смазки зубных протезов, чтобы лучше держались, вот для чего этот гель, – сунул Марк тюбик обратно Виктору. – Впрочем, оставь себе, может, пригодится…
– Читать надо было сначала, а то тащит все, как сорока! – возмутился Жуков.
– А ты?! – выпятил челюсть морпех. – Прошлый раз дезодорант свинтил, хороший, говорит, спрэй, на тебе в подарок, дружбан, а я, не разглядев, обдал себя после душа… И закаменел, как статуй в парке культуры. Там лак для волос оказался, я две мочалки о себя ободрал вместе с кожей и чесался неделю… Так что глохни, подстава ходячая!
Попрепиравшись еще с пяток минут, начали расходиться.
Очутившись на улице, Виктор и Юра побрели в сторону набережной – жили они в домах по соседству, у самого океана.
– Слышь, – покосился морпех на приятеля, – а о расстрелах-то он как говорил, а? Будто сам…
– А может, и сам, – спокойно отозвался Жуков. – Кто его знает?
– Но тогда какой он блатной? Тогда он – мент! – с напором продолжил морпех.
– Да хоть бы и так, тебе что за разница? Мы тут все одинаковые в этой Америке, что менты, что уркаганы. Ты чего-нибудь плохого от него видел? А все эти блатные «понятия» и чиха не стоят. Их воры выдумали, чтобы в первую очередь ту братву, что под ними, разводить. Кстати, к любым верхам законы не очень-то и относятся. А вор чего хочет? Имею в виду вора авторитетного. Власти. И дай ему реальную власть, куда он денется без своей полиции? А кого шефом полиции назначит? Своего же угодного ему жулика. И думаешь, не пойдет такой жулик на ответственный пост? Пойдет. Только предложи. Да и открутится по понятиям: пошел, мол, чтобы больше украсть…
– Как твоя-то? – перебил рассуждения товарища Виктор. Близость к дому ассоциативно подтолкнула его обсудить дела семейные. – Деньги тебе вернула?
– Да хрен там…
– Моя тоже чудит…
Жена Виктора Марина, дама с университетским образованием, работала на престижной должности в крупной американской компании, и отношения супругов с некоторых пор отличала натянутость, – дипломированный специалист, она тяготилась жизнью с грубым и пошлым, находящимся внизу социальной лестницы супругом.
– Она у американцев сейчас много чего нахватается… – многообещающе изрек Жуков.
– Уже нахваталась! – с горячностью поддакнул Виктор. – Тут представляешь… – Он остановился, дернув товарища за рукав. Возмущенно выпучив глаза, поведал: – Купила себе трусы… Какие-то, твою мать, непонятные, резинка в кружевах… – Расставив ноги, выразительно провел ребрами ладоней по паху. – Ты понял? Зачем ей такие трусы? Я вот не понял… Хотя подозреваю.
– Будут сложности, – прокомментировал Жуков.
– Н-да… Хорошо, я зарплату за неделю получил, – невпопад отозвался Виктор. – Ну, в «Стоп и шоп». А вот куда теперь приткнуться – не представляю…