Его наряд завершали синие башмаки с задранными носами. Молодой человек прекрасно себя чувствовал, расхаживая по комнате. Потом по привычке подумал: «Если бы меня могла видеть Мариам!» Не успели эти слова зазвучать в его голове, как хорошее настроение пропало. Он подошел к окну и грустно посмотрел на начинающийся дождь.

— Моя дорогая жена, где ты? — вслух спросил Уолтер. Он несколько минут постоял у окна, а потом решил, что надо переодеться во что-то более скромное. Уолтер вздохнул и сказал себе:

— Нет, не стоит переодеваться. Я должен хорошо выглядеть перед Ингейн. Она невысокого мнения о Герни, и эту ошибку следует исправить.

В Большом холле зажгли вдвое больше сальных светильников, чем обычно. Уолтер сошел вниз первым. Он попытался взглянуть на приготовления как бы со стороны, чтобы понять, как они выглядят в глазах гостьи.

В центре стола стоял кубок «Исцелитель Лука». Рядом кубки «Иоанн Креститель» и «Бернар из Клерво». Во главе стола помещались три кресла, а перед ними — высокая солонка.

У Уолтера радостно забилось сердце. Он будет сидеть рядом с дедом и Ингейн! В первый раз будет публично признано, что он член семьи.

Уолтер обратил внимание, что все слуги присвистывали, увидев его в этом наряде. Один из них заявил довольно громко:

— Провалиться мне на этом месте, если он не возвратился важным павлином!

Другой его поддержал:

— Молодой мастер, вы, наверно, хвастаетесь своими длинными ногами!

Уолтер не обращал внимания на их шуточки, потому что понимал, что в глубине души они гордятся тем, что он вернулся из путешествия и имеет красивую одежду. Уолтер засмеялся и промолвил:

— Вшивые лентяи, вы бы видели мои наряды в Китае!

В комнату вошел дед, опираясь на крепкую палку из терновника. Воцарилась тишина. Старик заморгал глазами, а потом неожиданно улыбнулся.

— Ну прямо Соломон во всем своем великолепии! — сказал он. — Мальчик мой, я никогда не видел подобных гамаш. Клянусь святым Вулстаном, мне бы тоже хотелось приобрести для себя парочку! Мои ноги еще можно показывать!

Уолтер поклонился:

— Милорд, так одеваются в Венеции, и скоро это будут носить при дворе его величества.

Дед отвел его в сторону.

— Я разговаривал с отцом Климентом, — шепнул он, — он говорит — за нарушение клятвы необходимо понести суровое наказание. Но если клятва уже нарушена, ее больше не нужно выполнять! Относительно наказания станет решать епископ Ансельм, и боюсь, что наказание действительно будет суровым и дорогим. Но теперь я могу с тобой разговаривать напрямую. Мальчик мой, я очень рад этому.

В этот момент вошла Ингейн. Уолтер позабыл, какая она красавица, и сейчас радовался, увидев ее. На голове у нее был тонкий золотой обруч, а сзади волосы были подобраны в сетку. Длинная темно-синяя юбка подметала пол, когда она шла. Сверху был надет прилегающий корсаж из желтого бархата. Спереди корсажа был глубокий вырез с отделкой из горностая. Поверх всего был накинут темно-серый плащ, закрепленный у горла золотой цепочкой. Он развевался при ходьбе, открывая пышные рукава с ярко-желтыми пуговицами.

Если Уолтер думал, что Ингейн будет расстроена бедами, которые заставили ее бежать из Булейра, то он ошибался. Ингейн стремительно шла вперед, шурша юбками. Она протягивала к нему руки и радостно улыбалась:

— Уолтер! Какой приятный сюрприз! Я не ожидала тебя увидеть в Герни и даже не знала о твоем возвращении.

Глаза ее сверкали, и она с удовольствием оглядела молодого человека. Уолтер смутился и пробормотал, что рад ее снова видеть.

— Тебе придется видеть меня довольно часто, — заявила Ингейн. — Я навсегда покинула Булейр. Никогда не вернусь в это проклятое место. У меня пока нет планов на будущее, и поэтому я воспользовалась добротой твоего деда.

— Я очень этому рад, милейшая леди, — сказал хозяин Герни, стоя рядом с Уолтером. — Вы можете оставаться у меня сколько захотите и строить планы на будущее. Мы будем рады вашему пребыванию здесь.

Ингейн поклонилась, поблагодарила старика и приняла его руку, чтобы следовать к столу. Старик посадил ее справа от себя и жестом указал Уолтеру на кресло слева. Уолтер уселся. Он видел, что слуги подмигивают друг другу. Агнес Малкинсмейден принесла на серебряном блюде говяжью ногу и шепнула ему:

— Мастер Уолтер, я рада, что вы наконец сидите на вашем законном месте!

Старик был в хорошем настроении и начал болтать, прервав Агнес, когда та попыталась, как всегда, прочитать молитву. Дед порезал на тарелке говядину на мелкие кусочки и завел беседу на любимую тему. Ингейн сначала с аппетитом съела мясо и половину жареной курицы, выпила два бокала вина. Потом она отложила нож в сторону и наклонилась вперед, будто бы для того, чтобы внимательно выслушать рассказы хозяина. На самом деле ей хотелось получше рассмотреть молчаливого Уолтера, сидящего по другую сторону от старика. Когда хозяин на секунду сделал паузу, она стала быстро задавать вопросы Уолтеру. Действительно ли Китай такая прекрасная страна, как все об этом думали? Привез ли с собой Уолтер какие-нибудь удивительные вещички из Китая? Переменил ли он свое мнение о нашем короле?

Молодой человек на все вопросы ответил утвердительно. Но как Ингейн ни старалась, ей не удалось вызвать Уолтера на разговор.

Хозяин быстро проговорил:

— Это мне напоминает, милая леди… — и начал следующую бесконечную историю.

В конце концов Ингейн перестала делать попытки завязать беседу и сидела со скучающим видом. Наконец она сказала, что день для нее был очень трудным и не будет ли возражать уважаемый хозяин, если она отправится в свою комнату?

— Нам будет вас не хватать, — заметил старый дамский угодник, поднимаясь с места. — Но у меня есть утешение, — сказал он, улыбнувшись Уолтеру, — мой внук и я более двадцати лет были лишены возможности общаться. Теперь мы должны исправить положение. Мы долго будем сегодня с ним разговаривать, пока не устанут языки.

Уолтер помог леди Ингейн сойти с платформы. У дверей она остановилась и легко коснулась его руки.

— Ты стал таким красивым, — шепнула она. И дальше заговорила очень серьезно: — Я попала в большую беду и хочу тебе все рассказать. Мы можем встретиться завтра рано утром в саду? Я хочу посоветоваться. Уолтер, мне действительно нужен твой совет.

— Леди Ингейн, я рано встаю, — сказал Уолтер. — Я к вашим услугам и сделаю все, что вам понадобится.

— Но мне трудно рано вставать, — засмеялась Ингейн. — Если я рано встану, то буду плохо выглядеть. Но я не стану залеживаться в постели и присоединюсь к тебе в саду. Мне будет очень интересно послушать о твоих приключениях.

Уолтер пробьи в саду два часа, прежде чем появилась Ингейн, помахивая сумочкой с ароматными шариками. Сумочка была из оранжевой кожи в виде мешочка, сверху она завязывалась легкомысленным бантом из черного бархата.

— Доброе утро, — приветствовала Ингейн Уолтера. — Я не спала всю ночь, перебирая в уме все свои беды, поэтому опоздала.

Уолтер взглянул на солнечные часы:

— Вы пришли даже раньше, чем я ожидал. Может, мы пройдем к пруду? Там, мне кажется, трава не такая влажная. Ваши башмачки кажутся тонкими, как бутон фуксии, и вам не следует бродить по мокрой земле.

Ингейн приподняла ногу, чтобы продемонстрировать красный башмачок.

— Обувь — моя слабость. Если бы я была английской королевой, то у меня были бы сотни пар обуви и я никогда не надевала бы одну и ту же пару дважды.

Они медленно направились к пруду, Ингейн надвинула капюшон, чтобы защитить лицо от солнца.

— Я сейчас живу в комнате, той самой, куда меня привели, когда я в первый раз побывала в Герни, — сказала Ингейн. — Уолтер, ты помнишь, ты там тоже тогда был. Ты был очень мрачным мальчиком, довольно симпатичным, но очень любил спорить.

— Ты начала хвастаться, и мне пришлось возразить тебе.

— Я помню, как ты выглядел. Волосы у тебя завивались кудряшками и падали на глаза.

— Вынужден с тобой не согласиться — я всегда был очень аккуратным и волосы у меня были хорошо причесаны.