- Ты видел кого-нибудь, кто бы вас поддержал? - Начал пояснения подполковник. - И давно уже никого не видел! - Продолжил он вдалбливать своe мнение племяннику. - Везде вас только терпят. Подобострастно кланяются и плюют в спину, стоит только отвернуться.
- Хлопы всегда такими были! - Ответил ему капитан Пшегота.
- Значит нужно делать выводы из этого, кретин. - Вспыхнул вдруг подполковник. - А вы начали их зверски резать, выставляя виноватыми русских. Вы что, действительно, поверили, что они не узнают, кто это сделал на самом деле?
- А кто собирается спрашивать их мнение? - Бросил капитан Пшегота.
- Ну всe! Хватит! - Решился, наконец-таки подполковник. - Хорунжий, найдите для него подходящее дерево и не забудьте повесить табличку!
Подполковник отвернулся и пошeл вдаль от места казни, страшась поменять своe мнение.
Старший лейтенант Аникушин прикидывал потери своей роты после этого боя. Погибло не так уж и много, учитывая внезапность нападения. Ранено, конечно, было больше, но вполне терпимо. По крайней мере, он ожидал от исхода этого боя намного более худших результатов. Но пронесло!
Всех "своих" решено было вынести с поля боя, чтобы похоронить в отдельном месте, в том числе и одного поляка. Польского подполковника больше всего поразила "странная логика" красноармейцев, согласно которой погибшие в одном бою считаются союзниками и должны быть похоронены в одном месте.
- Матка Бозска. - Шептал поляк. - А может так и должно быть?
Спешили по ночному лесу русские бойцы и польские жолнежи, кричали команды сержанты и капралы. Наконец, выскочили к тому месту, где русские бойцы, получив пароль, разрешивший им расслабиться, решили оторваться, но возникли новые проблемы и всем, без исключения, командирам пришлось бежать к командному пункту русских. Оказывается, немцы решили устроить очередную проверку своим польским союзникам.
Ждала их впереди полноценная засада, пройти которую могли только отряды Армии Крайовой.
- Должен вам сказать, подполковник. - Начал разговор майор Смирнов. - Что кто-то из ваших солдат продал нас "с потрохами". И выход у нас только один - повесить эту тварь на виду у противника и прорываться на восток.
- Пан майор, позволит мне высказать своe предложение? - Ответил ему польский офицер.
- Конечно, пан подполковник. - Русский майор успел убедиться в деловых качествах польского командира.
- Давайте обойдeм этих "гансов", и посмотрим, что на самом деле, они из себя представляют?
- Вы что-то подозреваете? - Майор Смирнов не хотел штурмовать никакие рубежи обороны.
- Вы знаете, пан майор, но день назад тут никого не было. - Подполковник Витковский сделал непонятный жест рукой. - А это значит, что никакие серьeзные части перебросить в данное место не могли. А несерьeзные мы пробьeм насквозь и забудем!
- Пан подполковник, никак не может забыть польскую самоуверенность! - Ответил русский майор. - Напомнить тридцать девятый год?
- Не нужно! - Усмехнулся поляк. - С тех пор я изрядно поумнел! Я!- Подполковник задумался. - Но не немецкие генералы! А значит есть шанс их обмануть.
Затем была организована демонстративная переброска, на виду у немцев, живой силы и техники, в лице "двух танковых рот", состоявших из трeх БТ и одного Т-26, гоняемых вдоль дороги, и батальона стрелков, который демонстративно путешествовал по шоссе, показывая возможность ввязаться в бой в любом месте фронта. Немецкие генералы тихо охреневали от переброски русских резервов, которых в данном месте не могло быть ни в каком случае, но, получив данные разведки, торопливо перебрасывали на данный участок фронта всe, что у них было.
В конце концов, немцам "помахали ручкой" и спустя два дня пробили фронт в другом месте, где по мнению генералов рейха - "ничего быть не могло в принципе". Но в торопливо расширяемый прорыв устремились все, кто оказался в данном месте котла окружения. Батальон 513 полка под командованием майора Смирнова. Остатки второго батальона 14 танкового полка тридцать шестой механизированной бригады, почти в полном составе полeгшей в бесполезных контратаках. Сводная рота конников седьмой кавалерийской дивизии, которой удалось уйти на второй день немецкого прорыва, только отдельные всадники остались в немецких тылах. Артиллеристы пятого дивизиона сороковой бригады резерва Прибалтийского фронта. И много других бойцов, подобранных батальоном майора Смирнова при выдвижении к линии фронта.
Самым удивительным было то, что из тысячи ста сорока бойцов сводного полка майора Смирнова, вышедших в прорыв, более двухсот пятидесяти составляли поляки, решившие что "с немцами им не по пути".
19 августа 1941 года Москва
Затрезвонил будильник и Виктор моментально подскочил на кровати, спустя мгновение остановил беспокоящий звонок. Посмотрел по сторонам. Стась продолжал спать на своей раскладушке, сладко посапывая носом. Удивительно, но подростку нудный шум звонка не помешал видеть продолжение сна. Оставалось только позавидовать этому свойству молодого организма, которое постепенно утрачивается по мере взросления.
Виктор зевнул, потянулся за гимнастeркой, сложенной на соседнем с кроватью стуле. Натянул бриджи, намотал портянки и надел сапоги, стараясь как можно меньше шуметь. Мальчишка за вчерашний день сделал работу, по крайней мере, трeх взрослых мужиков. Не стоило поднимать его раньше времени.
На кухне толпилась почти вся их "коммуналка". Раскланивались соседи с неестественными улыбками, привыкли за это время к его отсутствию. Ещe бы, больше года он не беспокоил их своим существованием. Пара подобострастных поклонов обозначила тех идиотов, которые пытались занять его жилплощадь, сочиняя нелепые подробности про подрывную деятельность "этого врага народа". Виктор поклонился с такой же идиотской улыбкой. Остались дома? Вот и тихо радуйтесь своему везению! А то, на Колыме мест много, не на одну Москву хватит.
Поставил на газовую плиту чайник, закурил папиросу, ожидая, когда вода вскипит. Можно, конечно, уйти к себе в комнату, но не стоит вводить соседей "во искушение" отправить к тебе в чайник изрядную горсть соли. Приходилось с этим сталкиваться на "заре проживания" в данном месте. Пришлось тогда применить все возможности воздействия своего мундира. Попробовал принесeнный с кухни суп, скривился от дикого количества соли, насыпанной в его кастрюлю нежадными соседями, и пришeл к выводу, что решать данный вопрос нужно немедленно, иначе жить здесь будет невозможно.
Радостная соседка, воспринимавшая нового жильца, как очередную жертву, тихо млела от счастья, представляя рожу этого совслужащего, не понимающего в какой "гадюшник" он попал. Она даже репетировала различные степени возмущения, на тот крайний случай, если этот идиот придeт разбираться. Поэтому, когда вместо "цивильного дурака" в их комнату вломился командир в фуражке с синим околышем, а, самое главное, со злополучной кастрюлей в руках, она испытала такое "послабление" желудка, что не решилась встать из-за стола. Дальше было ещe страшнее. Этот НКВДэшник нашeл тарелки, налил им по полной миске, терпеливо дождался когда они всe это сожрут. Заботливо убрал кастрюлю и сообщил им с мужем, что вечером придeт проверить, как они доедят оставшееся!
Рассказов об этом "мерзавце" хватило всем кумушкам не на один год. По крайней мере, Виктор не находил идиотов, желающих "усовершенствовать" содержимое его кастрюль уже семь лет. Но последний год его тут не было и соседи могли подзабыть опасное соседство.
За время его перекура из кухни исчезли все мужчины призывного возраста, находящиеся в данный момент не на работе, впрочем и их жeны, остался только сердитый вахтeр какого-то совучреждения, Виктор никак не мог запомнить название, Капитоныч.
