Билл проводил их до автомобиля, попрощался (по-особому пожав руку Бетти) и присоединился к Энтони на скамье в саду.

— Странное дельце, — сказал он, садясь.

— Очень странное, Уильям.

— И ты прямо-таки вбухался в него, а?

— Прямехонько, — сказал Энтони.

— Ну, так ты тот, кто мне требуется. Сплошь слухи и тайны, а этот типус, инспектор, никак не желал придерживаться темы, когда я хотел расспросить его про это убийство или что оно такое, и задавал мне вопросы, сперва, где я с тобой познакомился, ну и про всякую такую же скучищу. Так что произошло на самом деле?

Энтони рассказал ему как мог более сжато все, что уже сообщил инспектору. Билл иногда перебивал его уместными «Господи!» и свистом.

— Послушай, ну и заварушка! Только я-то тут при чем?

— В каком смысле?

— Ну, всех спровадили, кроме меня, и этот инспектор так меня тряс, будто я все про это знаю. Почему?

Энтони улыбнулся ему.

— Ну, беспокоиться незачем, знаешь ли. Берч, естественно, хотел увидеть кого-то из вас, чтобы установить, что вы все делали весь день. А Кейли был так любезен, что подумал, раз я с тобой уже знаком, ты составишь мне компанию. И… впрочем, это все.

— Ты остановился тут, в доме? — сказал Билл, оживившись. — Молодчина. Чудеснее не бывает.

— Это примиряет тебя с отъездом… кое-кого?

Билл залился румянцем.

— Не страшно. Я ведь увижу ее на следующей неделе, — пробормотал он.

— Поздравляю! Мне понравилось, как она выглядит. И это серое платье. Приятная, утешительная женщина.

— Идиот! Это ее мать.

— А! Прошу прощения. Однако, Билл, ты сейчас нужен мне больше, чем ей на данный момент. А потому попробуй обойтись мной.

— Нет, правда? — сказал Билл, заметно польщенный. Он всегда восхищался Энтони и очень гордился, что импонирует ему.

— Да. Видишь ли, тут скоро кое-что начнется.

— Расследование и все такое прочее?

— Ну, может быть, и что-нибудь прежде… Э-эй, вот и Кейли.

Кейли шел к ним через газон, крупный, тяжелоплечий мужчина, с одним из тех сильных бритых безобразных лиц, которые невозможно назвать всего лишь некрасивыми.

— Кейли пришлось туго, — сказал Билл. — Послушай, надо мне выразить ему, как я сожалею, и все такое прочее? Звучит чертовски глупо.

— Я бы обошелся, — сказал Энтони.

Поравнявшись с ними, Кейли кивнул и на секунду остановился.

— Мы можем потесниться для вас, — сказал Билл, вставая.

— Не беспокойтесь, спасибо. Я просто пришел сказать, — сказал он, обращаясь к Энтони, — что на кухне они, понятно, выбиты из колеи, и обед будет только в половине девятого. Переодеваться, конечно, не требуется, как вам удобнее. А что насчет вашего багажа?

— Я думал, мы с Биллом прямо сейчас прогуляемся до гостиницы и займемся им.

— Автомобиль может съездить за ним, как только вернется со станции.

— Вы очень любезны, но мне в любом случае надо отправиться туда самому, запаковать и уплатить по счету. Кроме того, вечер располагает к прогулке. Если ты не против, Билл?

— Наоборот!

— Ну, если вы решите оставить чемодан там, я пошлю за ним автомобиль попозже.

— Большое спасибо.

Сказав то, что он хотел сказать, Кейли продолжал неловко стоять перед ними, будто не зная, уйти или остаться. Энтони прикидывал, хочет ли он поговорить о произошедшем днем, или как раз этой темы он предпочтет избежать. Чтобы нарушить молчание, он беззаботно спросил, уехал ли инспектор.

Кейли кивнул, затем сказал отрывисто:

— Он занимается ордером на арест Марка.

Билл сочувственно хмыкнул, а Энтони сказал, пожимая плечами:

— Ну, это же его обязанность, верно? Отсюда не следует, что… ну, это ничего не означает. Они, естественно, хотят отыскать вашего кузена, невиновен он или виновен.

— А как вы считаете, мистер Джиллингем? — спросил Кейли, пристально глядя на него.

— Марк? Чистый абсурд! — категорично заявил Билл.

— Билл, как видите, лоялен, мистер Кейли.

— А вы не обязаны лояльностью никому из замешанных тут?

— Вот именно. Так что я, возможно, могу быть излишне откровенным.

Билл расположился на траве, и Кейли занял его место на скамье, плотно уткнув локти в колени и глядя в землю.

— Я хочу, чтобы вы были совершенно откровенны, — сказал он наконец. — Естественно, я пристрастен, когда речь идет о Марке. А потому я хочу знать, как оцениваете мое предположение вы, человек беспристрастный.

— Ваше предположение?

— Моя теория, что Марк, если и убил своего брата, то непреднамеренно и случайно. Как я и сказал инспектору.

Билл с интересом задрал голову.

— То есть Роберт прицелился, — сказал он, — началась борьба, револьвер выстрелил, а Марк потерял голову и смылся? Что-то в таком роде?

— Совершенно верно.

— Ну, это выглядит нормально. — Он повернулся к Энтони. — Полный порядок, так ведь? Самое естественное объяснение для всех, кто знает Марка.

Энтони попыхтел трубкой.

— Полагаю, что так, — сказал он медленно. — Но есть один момент, который меня смущает. И сильно.

— Какой? — одновременно спросили Билл и Кейли.

— Ключ.

— Ключ? — переспросил Билл.

Кейли поднял голову и посмотрел на Энтони.

— Так что — ключ? — сказал он.

— Ну, возможно, это ничего не значит. Маленькое недоумение. Предположим, Роберт был убит так, как вы говорите, и, предположим, Марк теряет голову и думает только о том, чтобы сбежать, прежде чем кто-нибудь его увидит. Ну, вполне вероятно, что он запирает дверь, а ключ кладет в карман. Делает он это машинально, просто чтобы выиграть время.

— Да, это то, что предположил я.

— Звучит вполне здраво, — сказал Билл. — Именно то, что делаешь, не думая. К тому же, если ты действительнособрался сбежать, это дает тебе больше шансов.

— Да, конечно, если ключ тут. А если его нет?

Предположение, высказанное словно уже доказанный факт, озадачило их обоих. Они недоуменно уставились на него.

— О чем вы? — сказал Кейли.

— Ну, вопрос просто в том, где люди привыкли держать свои ключи. Поднимаетесь к себе в спальню и предпочитаете запереть за собой дверь, чтобы никто случайно не забрел, когда на вас будет один носок и пара подтяжек. Ну, это вполне естественно. И если вы заглянете в спальни почти любого дома, то убедитесь, что все ключи наготове, чтобы запереться при первой надобности. А вот внизу люди не запираются. Это вообще не принято. Билл, например, никогда не запирался в столовой, чтобы побыть наедине с хересом. С другой стороны, все женщины, а особенно прислуга, пребывают в вечном страхе перед грабителями. И если грабитель залезет в окно, они предпочитают ограничить его деятельность только той комнатой. А потому держат ключи в замочных скважинах внешней стороны дверей и запирают эти двери, когда ложатся спать. — Он выбил пепел из трубки и добавил: — По крайней мере моя мать поступала именно так.

— То есть, — возбужденно сказал Билл, — ключ был снаружи двери, когда Марк вошел в кабинет.

— Ну, я просто прикидывал.

— А вы осмотрели другие комнаты — бильярдную, библиотеку и прочие? — спросил Кейли.

— Ну, я подумал об этом только сейчас, пока сидел тут. Но вы живете здесь, так разве ВЫ не обращали на них внимания?

Кейли прикидывал, наклонив голову набок.

— Довольно нелепо, знаете ли, но нет. — Он повернулся к Биллу. — А вы?

— Господи, нет. Я бы никогда не стал разбираться в таком!

— Не сомневаюсь, — засмеялся Энтони. — Ну, мы можем посмотреть, когда вернемся в дом. Если другие ключи снаружи, значит, и этот мог быть снаружи, а тогда все становится много интереснее.

Кейли ничего не сказал.

Билл пожевал травинку и сказал:

— А что это меняет?

— Еще больше затрудняет понять, что же произошло. Возьми вашу теорию несчастного случая и посмотри, что получается. Инстинктивный поворот ключа отметается, верно? Он должен был открыть дверь, чтобы забрать ключ, и, значит, показать голову всем, кто мог оказаться в вестибюле — своему кузену, например, которого оставил там всего две минуты назад. Совершит ли человек в состоянии Марка, отчаянно боящегося, что его застигнут рядом с трупом, подобную глупость?