— Борис, - голос собеседника приобрел металлический оттенок. – Слушай, я не замечал, что ты балуешься наркотой. Мне в минус. Я выяснил, что человек, у которого я ее купил, уже два дня дней находится в больнице в коме. Так что он никак не мог ее угнать. Тем не менее все, что я тебе сказал, остается в силе. Лучше приезжай по-хорошему, иначе твоя карьера… — и Вадим «красноречиво» отключился, не договорив.

Борис взвыл и швырнул дорогую и обычно лелеемую мобилу на кожаное пассажирское сиденье.

— Он меня не услышит, даже если я буду орать в полный голос, - раздраженно сказал неведомый голос в салоне. – Борис, ты сам все знаешь, зачем повторять заведомо неправильное несколько раз?!

Борис обвел взглядом пустой салон.

— Знаешь что, - наконец сказал он. – Я до своей должности и своего образа жизни пятнадцать лет шел, между прочим, только жить нормально начал, дом вон строить собираюсь. И тут – ты, такой глюк неподражаемый. И то ли у меня реально кукушка съехала, раз я тебя слышу, то ли ты и правда есть. Только в виде глюка, ага. Ты, видите ли, сдохнуть там у себя в больнице нормально не можешь, вот от нехрен делать и будоражишь мозги тем, кто еще живой остался, потому что завидно тебе, что мы жить остаемся, а ты все, ку-ку. И я вообще не понимаю, почему я еще с тобой разговариваю. Плюс еще дел успел наворотить. Щас, в общем, отведу тебя вместе с машиной Вадиму и выбирайся ты как хочешь, понял?! Если выберешься, глюк чертов…

Борис попытался завести двигатель с кнопки, однако безуспешно. Попытался второй раз, третий – вышло то же самое.

Директор по развитию выругался и схватился за ручку двери, явно намереваясь выйти, но двери были заблокированы.

Борис вдохнул поглубже и приготовился сохранять хладнокровие.

— Я могу и стекло выбить, — прозрачно намекнул он.

— Естественно, - учтиво согласился голос. – И оставишь меня умирать в больнице, а мои замы растащат тем временем компанию, — несколько зло добавил он.

— Вот только призывов к гуманизму не надо, — огрызнулся Борис. – Сейчас я пожалею тебя и твою компанию, разрыдаюсь и подам на бедность три рубля.

— А призывов к гуманизму и не будет, - не сразу ответил голос. – Начнем разговаривать, как деловые люди.

Борис неожиданно совсем успокоился.

— Слушаю, - сказал он.

— Сто тысяч долларов США за помощь, - предложил голос. – Наличными. Хочешь – покупай себе такую же машину. Хочешь – езжай в кругосветное путешествие, отдохни годик. Хочешь… в общем, делай что хочешь.

Борис подумал. Сто штук в любом случае были неплохой суммой. Но приличные бизнесмены никогда не соглашаются на первое предложение. Так, по крайней мере, считал Борис.

— Что-то дешево вы свою жизнь цените, Аркадий Сергеич, - перешел он на «вы». – Сами, значит, про себя вещаете, что вы — миллионер, а спасение души или чего там у вас вместо, всего в сто штук цените. А, между прочим, рисковать собственной шкурой придется мне, и учтите, что меня уже под уголовку подводят. Что я получу, если ничего не выйдет? Полный фэйл — карьера сломана, репутация коту под хвост, и вообще, лишь бы не посадили. Хоть из страны беги, на Гоа куда-нибудь. А вам уже все равно будет. Так что если разговаривать как деловые люди – полмиллиона как минимум. В конце концов, вам, кроме меня, обратиться не к кому. А я, напротив, могу сейчас стекло выбить, из машины выйти, позвонить Вадиму, чтоб забрал свою «Ауди». Стекло уж как-нибудь оплачу, в крайнем-то случае.

Сторговались на ста восьмидесяти. В процессе торга Борис отметил, что надо бы сходить на тренинг по ведению деловых переговоров – Аркадий Сергеич хотя и являлся, по сути, глюком, но этот глюк легко и непринужденно довел торг с полумиллиона до жалких, по сути, 180 тысяч. Причем Борис сам не заметил, как согласился со всеми аргументами голоса.

Опять запиликал телефон.

— Легок на помине, - прошипел Борис и ответил:

— Вадим, я верну тебе машину сразу же, как это будет возможно. Прошу только одного – подождать. Считай, мой Volvo у тебя в залоге…

— Борис, я не буду ждать даже вечера, - прозвучало в трубке. – И залоги мне от тебя не нужны. Ситуация изменилась и вышла за рамки наших с тобой дружеских отношений. Ты ставишь меня даже не в неловкое, а в абсолютно неприемлемое положение. Ко мне только что подъехали коллеги человека, который продал мне автомобиль. Они очень хотели бы с тобой пообщаться.

— Я с ними уже пообщался, - ответил Борис, начиная нервничать. – Как-то безрезультатно.

— Так или иначе, мы не будем тебя дожидаться, — заявил Вадим. – Я звоню в милицию.

Послышались короткие гудки. Борис выматерился.

— «Дружеских отношений», - передразнил он собеседника. – Да я после такого с тобой на одном гектаре срать не сяду, Вадик. Враги и то честнее поступают, а ты как чуть кто-то вдалеке пернул, так и сливаешься сразу.

— Надо искать выезд из города как можно скорее, - раздался голос глюка, то есть Аркадия Сергеевича. – Пока он звонит, у нас есть шанс уйти незаметно.

— Да, незаметно, - заводя машину и разворачиваясь среди помойных баков, кивнул Борис. — На «кукушке» - незаметно. Маленькие ты себе машинки покупаешь. Нет чтоб на «жигулях» кататься… На «семерке», к примеру, - злобно добавил он, — а не Q7.

— По статусу не положено, - невозмутимо откликнулся голос. – К тому же это не моя машина была, а супруги. Я вообще обычно езжу с шофером. Борис, я тебе это уже говорил, давай не будем повторяться.

— Помолчите, пожалуйста, Аркадий Сергеевич, - огрызнулся Борис. – Мне надо подумать, как выехать и куда ехать.

— Главное – уехать из города, - досадливо перебил его голос.

— Без тебя знаю, - бросил Борис и, сориентировавшись в пространстве, вспомнил, что буквально через пару километров будет выезд из Москвы, на котором нет поста ГАИ, выехал из дворов.

Было уже около 11 вечера, и Борис надеялся, что темнота им поможет хотя бы покинуть границы МКАДа. А там – пес его знает. Однако почти 200 тысяч баксов, обещанные глюком, стоили того, чтобы попытаться. Тем более Борису и отступать, по сути, было некуда. Еще полчаса назад можно было все переиграть, но сейчас – поздно.

МКАД, к счастью, удалось пересечь свободно.

— Мы сможем добраться отсюда… ну, скажем, выехать на Можайку? – спросил голос.

— Не знаю, — Борис притормозил. – Сейчас посмотрим, - он наклонился к ручке управления дисплеем. – Навигация у тебя здесь есть, Аркадий Сергеич, а?

— Н-не знаю, - неуверенно ответил голос. – Вроде бы должно быть все, что положено…

— Что ж ты, блин, за миллионер такой, — едва ли не сплюнул Борис, пытаясь разобраться со штатным монитором «кукушки». — Ни хрена не знаешь — ни как проехать, ни что у тебя в машине…

— А мне без надобности, — несколько брезгливо ответил голос. – Я уже сто раз повторял, у меня шофер есть, он знает, куда меня везти. И как туда проехать, — и добавил недовольно. — И вообще, Борис, давайте-ка без панибратства, мы с вами на брудершафт не пили…

— Так у нас даже шанса нет и вряд ли представится, - отбрил его Борис, не узнавая себя. Если бы ему несколько часов назад сказали, что он будет хамить солидному человеку, главе производственного холдинга, да еще и обладателю нескольких сотен миллионов баксов, он ответил бы, что такое могло случиться только в одном случае: он, Борис, съехал с катушек. В обычной жизни Борис полностью соответствовал образу идеального, канонического топ-менеджера: костюм, галстук, ухоженный вид, здоровый образ жизни, сдержанность во всем, и в первую очередь – в эмоциях, вежливость и учтивость (как водится, побольше к вышестоящим и поменьше — к подчиненным), тщательное обдумывание всех своих поступков…

Хотя… какой это, к черту, миллионер-то? Так… голос какой-то.

— Вот что, Борис, - тем временем строго сказал ему голос, в котором зазвучало железо. — Мы, кажется, определились в отношениях. Будем считать, что я ваш работодатель, а вы выполняете для меня работу, — довольно высокооплачиваемую, кстати. Поэтому я не позволю вам общаться со мной в таком тоне…