Он узнал Блу Смит в четвертом аквариуме справа. Тело, ради которого можно продать душу, длинные волосы, струящиеся по воде, стальная синева глаз. Вода прибывала быстро. Блу стояла на цыпочках, вся вытянувшись, запрокинув голову, удерживая нос и рот над поверхностью.

Сид дал ей три минуты до окончательного заполнения резервуара. Тогда станет ясно, сколько она может продержаться без воздуха.

Аквастрип имел несколько разновидностей.

Подводку к резервуарам регулировали терминалы. Они имелись на каждом столике, одиночкам у барной стойки выдавались портативные устройства. Функций две: слив и наполнение. Клиент выбирал девицу и функцию. Платишь — смотришь. Или платишь — мучишь. Оказалось, человека дико радует, когда к его терминалу подвешена утопающая красотка. Несколько лишних дензнаков — и можешь поиграть в помилование. Большинство клиентов растягивали удовольствие. В данный момент внимание было приковано к двум аквариумам справа в глубине зала: заставка с однорукими бандитами, колокольчиками и мигающими огоньками сообщала о том, что резервуары заполнены. Внутри бились две девушки, выпуская пузыри воздуха — последние. Сиду видны были фиолетовые синяки на бедрах девицы номер 7, тонкая кожа, прилипшая к ребрам, как будто втянутая внутрь. Выпученные глаза за стеклом.

Огоньки и колокольчики взбесились. Аквариум разом слился. Аплодисменты. Шампанское номеру 7.

Девушка несколько секунд лежала не двигаясь, потом выплюнула струйку красноватой воды. То же произошло с другой девицей. Шампанское номеру 9.

Теперь мучилась только Блу Смит.

Блу Смит — лидер стрип-соревнования.

Четыре столика и двое у стойки перекупали друг у друга право утопить Блу Смит, страсти накалились, как на стадионе или на публичной казни. Расхристанные банкиры лихорадочно делали ставки, по-банкирски переругиваясь со своим неподражаемым банкирским акцентом, приобретенным некогда в школе коммерции. Блу Смит и ее тело со следами пыток, ее отсутствующее задыхающееся лицо как будто неуловимо-презрительно соглашались стать призом в абсурдном поединке, грозящем вылиться во всеобщую потасовку.

Она замерла и перестала дышать. Охваченное мерцающей водой тело казалось голубоватым. Она закрыла глаза. Весь во власти странного дурмана, который вливался в него с каждым вдохом, Сид смотрел, как девушка безучастно соскальзывала в кому. Только через несколько секунд он осознал, что критическое состояние Блу Смит никоим образом не объяснялось извращенностью ее поклонников.

Банкиры нервничали и теребили свои терминалы. Вместо напускного бахвальства их лица выражали жалость и испуг.

Отказала система водоснабжения. Вышибалы задергались. Возникла потасовка между громилами, растерявшимися в непонятной ситуации, и разными благонамеренными идиотами.

Блу тонула. Ее глаза смотрели на него и как будто выражали укор.

Мелькнула мысль: БОИ. Он шагнул к резервуару, не церемонясь растолкал сгрудившихся людей. Вытащил 9-миллиметровый ствол и четыре раза выстрелил в упор.

Толпа завопила и бросилась врассыпную. Четыре струи хлынули через четыре совершенно круглые дырочки в толще бронированного стекла, аквариум медленно опорожнялся, потом разлетелся вдребезги.

С таким видом, словно речь шла о погоде, Блу Смит спросила:

— Думаете, они пытались меня утопить?

Сид не ответил. Он размышлял.

Они находились в одном из тех баров-ресторанов, залитых синюшным неоном, где в любое время суток подавали еду, тонувшую в растительном масле, модифицированный кофе и дешевую выпивку. Сид выбрал столик у аварийного выхода и сел так, чтобы держать под контролем вход. Его пистолет был перезаряжен и лежал на коленях. Сидящая напротив с мокрыми волосами Блу ежилась в потоках ветра от вентилятора. Он намекнул ей, чтобы она забыла свой трейсер в гримерке. Она быстро оделась. Он отвернулся. Они добрались до ближайшего бара. Они пили джин, от которого мутилось в глазах.

Прямо первое свидание из романа.

— Понятия не имею. Они вас оставили примерно в котором часу и как именно?

— Около двадцати двух. Одному из них позвонили, разговор длился несколько секунд. Он отключился. Махнул рукой и что-то крикнул. Все свалили. Я не особенно их удерживала.

— Вы были где?

— Дома.

— Где вы живете?

— Субтекс. Буферные кварталы. Башня «Аполлиния».

— На Форд-авеню? Внизу офис «Деливери»?

— Все точно. Для человека, вращающегося в высших сферах, вы неплохо знаете низы.

Сид пропустил это мимо ушей.

— Что они у вас делали?

— Обыскивали.

— Что искали?

Блу заколебалась.

— Не знаю, — ответила она.

— А мне кажется, вы врете.

Блу Смит подняла брови.

— Вы мне не верите? — спросила она.

— А с чего мне вам верить?

— Потому что мы в одном и том же дерьме.

— Это не повод, — сказал Сид. — Да, я не доверяю вам.

— А зря.

— Почему? — спросил он.

— Лучше бы доверяли, вот и все.

Сид вдруг понял, что ничего про нее не знает.

Она сказала:

— Я видела брата за день до его смерти. В пятницу утром, накануне блэкаута. Мне казалось, я свихнусь, если останусь дома смотреть новости, и вышла пройтись. На улице почти никого не было, кроме спасателей, разгребавших битые машины и горы трупов. На берегу Железки я столкнулась с Чарльзом. Он ждал меня.

— Вы с ним столкнулись?

— Да. Мы были в ссоре. Восемь лет не виделись.

— Почему?

— Были причины.

— Какие именно?

— Это не имеет к вам не отношения.

— Мне интересно знать.

— Не хочется говорить.

— Ладно, потом, — сказал Сид, — дальше. Как он вас нашел, если вы не поддерживали связи?

— Не знаю. Нашел, и все. Он отыскал меня и предложил уехать с ним.

— Куда?

— Я не очень поняла.

— Что он вам сказал?

— Сказал, что отвезет меня туда, где не бывает сумерек.

— Красиво.

— Я тоже так сказала, а он ответил, что слова не его.

— Отвлекаемся, — сказал Сид, — что еще?

— Ничего. Он хотел, чтобы я поехала с ним. У него был дико возбужденный вид. То есть внешне он казался совершенно спокойным, у Чарльза такая выдержка, что можно с ума сойти, но тут у него внутри все кипело. Он выглядел затравленным, все время оглядывался. Вздрагивал, и потом еще — главное — у него все лицо было разбито. Расквашено — как у вас в зените карьеры. Он опирался на палку и вообще… Ну, не знаю, глаза были какие-то такие… Горели жутким огнем. Словно на него что-то такое снизошло. И он не мог этого вынести.

— Почему вы не поехали с ним?

— По тем же причинам, о которых я вам не скажу.

— Дальше.

— Он не покончил с собой. Поверьте, я меньше всех готова строить иллюзии насчет брата. Он был псих — согласна, но не по этой части. И потом, он хотел уехать. Посреди дороги никто себя не убивает. Это обычно делают на конечном пункте.

— В картотеке Профилактики самоубийств он не значился.

— Откуда вы знаете?

— Еще несколько часов назад я фактически возглавлял эту службу четыре раза в неделю.

— Это плюс к женитьбе на идиотке? Завидная жизнь.

— До того, как вами занялась Охрана информации, вас допрашивала Криминальная служба?

— Да.

— Вы не сказали им правду?

— Еще меньше, чем вам.

— Что случилось с вашими родителями?

— Вы надо мной издеваетесь?

— А что, похоже?

— Где вы были в апреле двадцатого?

Апрель двадцатого. Центральная больница, реанимационный этаж, лежал без сознания, даже без способности хоть что-то увидеть во сне. Просто четыре месяца жизни в минус, а за это время БОИ неизвестно почему втихую закрыло дело «Инносенс».

Он ответил:

— В коме. И считаю ваш вопрос неуместным.

— Мои родители были убиты, Сид Парадайн. Первого апреля двадцатого года, дурная шутка. Несколько недель газеты только об этом и писали.

— Сколько вам было лет?

— Неважно.

— Скажите, — спросил Сид, — а вам важно знать, отчего умер ваш брат?