И Яр это заметил. Нешка не знала — как, но по глазам видела, что он понял, о чем она в тот момент думала. Но ничего тогда не сказал, только сжал зубы покрепче и, едва касаясь, тронул губами её щеку.

Невзоров во многом был для неё прост и понятен, но оставались определенные моменты, которые ставили в тупик. Например, когда во время одного из посещений, ему позвонила его мать. Школьных знаний французского хватило, чтобы понять, о чем он говорит, и Агнесса почему-то почувствовала обиду за своего мужа. Похоже, для родительницы он существовал только в те моменты, когда ей было это нужно, и отодвигался на второй план во все остальное время. Девушка не понимала, как это вообще возможно, вот так обращаться с собственной плотью и кровью, но это объясняло некоторые странности поведения мужа. И тот его срыв в том числе — Ярослав слишком привык к такому обращению со стороны родителей, вот и психанул, решив, что и для жены, пусть и временной, он тоже пустое место…

К счастью, травмы оказались не настолько серьезными, как могло бы показаться тому, кто видел её машину, потому Агнессу перевели из реанимации в одноместную палату уже через два дня после операции. Видимо, натренированный предыдущими увечьями организм за шесть лет бездействия накопил потенциал для быстрого излечения. Но врачи упорно стояли на том, что отпускать её домой рано, даже с учетом самого лучшего присмотра и найма супер-сиделки. Это клятвенно обещал Ярослав, на которого за короткое время вылилось столько детской любви, что искал, с кем бы поделиться этим добром. Мужчина был совершенно не готов к роли няньки, пусть и для не совсем уже маленьких детей, и теперь даже больше походил на пациента нейрохирургии, чем сама Агнешка — побледневший, темные круги под глазами, заострившиеся скулы и явные признаки недосыпа. Что мешает ему нормально спать, девушка не совсем понимала, все-таки Марина и Миша уже в том возрасте, когда бдение у кроватки не требуются. Но, нужно признать, дети его не только любили, но и уважали. Стоило Ярославу сделать замечание, как они прислушивались к его словам.

— Ай! — Ирмская настолько ушла в свои мысли, что забыла о враче, снимающем повязку с её головы.

— Чуть-чуть потерпите, — медик продолжил размумификацию жертвы. — Ну, вот, даже шрамика видно не будет, — нейрохирург залюбовался своей работой. — Операцию проводили эндоскопически, так что у вас только маленький след над ухом.

Девушке пришлось поверить ему на слово — в зеркало смотреться она пока не хотела, зная, что все тело сейчас покрыто желто-зелено-синими следами сходящих гематом.

— Спасибо, я уверена, что вы постарались, — она была благодарна врачам, которые перестали над ней трястись. Не очень-то приятно проснуться ночью и обнаружить рядом постороннюю белохалатную личность, проверяющую по мониторам твои жизненные показатели.

— Бинтовать уже не нужно, пусть заживает с доступом большего количества воздуха, — на прощание пожилой врач улыбнулся VIP-пациентке, из-за которой пришлось подергаться всему отделению. Все-таки не каждый день к ним поступает пострадавший, за выздоровлением которого так пристально наблюдает местный криминалитет. Ещё и её супруг постоянно требует отчетов о состоянии здоровья жены… — Да, к вам там посетители.

Агнешка тоже улыбнулась, уже зная, кто ждет за дверью. По времени пора бы уже прийти деткам с Ярославом. Единственное, на что она надеялась — что пришли без цветов. С тех пор, как стали разрешены посещения, её палата медленно, но верно становилась чем-то средним между цветочным магазином и лавкой ритуальных услуг. Во всяком случае, корзинки с растениями вызывали больше ассоциаций с похоронами, чем с больницей.

Но в этот раз девушка ошиблась дважды — веник ей все-таки приволокли, и проведать болящую пришел не Ярослав с детьми, а Артур.

— Привет, ты как? — Мирзоев положил в изножье кровати охапку крупный белых хризантем.

— Добрый день. Уже лучше. Не ожидала тебя увидеть, — честно призналась девушка, гадая о причинах его появления.

— Я бы не стал маячить, если бы не некоторые обстоятельства, — он прошелся по палате, осторожно, не трогая вертикальные жалюзи, выглянул в окно.

— Артур, можно один вопрос? Ты знал, что Ярослав был возле твоего дома? — она не торопилась брать его цветы. Почему-то в ожидании ответа у неё немного пересохло в горле.

— Да, — немного помолчав, признался он. — Знал.

— Зачем? — Неша не стала продолжать, но это и не было нужно — они слишком давно знали друг друга, да и прошли через многое вместе, так что не было необходимости заканчивать предложения.

— Ты сильно поменялась за этот месяц. Я тебя такой никогда не видел. Вот и решил, что лучше сразу узнать, как он поведет себя в такой ситуации.

— Артур, ты скотина. — Агнесса не смогла сдержать легкую брезгливую нотку в голосе. — Я же не лезу в твою жизнь. Оставь в покое и меня. Не нужно ни твоей защиты, ни покровительства. Просто не трогай меня и мою семью.

Мирзоев не стал подходить к её кровати, справедливо полагая, что получить букетом по лицу — ощущение не из самых приятных.

— Зато ты теперь точно знаешь, что он не поднимет на тебя руку.

— Я это и до того знала. Говори, что хотел сказать и уходи. С Ирмой я поработаю, она не виновата, что у неё муж — козел, — Агнешка чувствовала если не безнаказанность, то уверенность — он ничего ей не сделает за все оскорбления. Как ни странно, Артур умел признавать свои ошибки, хотя и крайне неохотно. — Но с тобой мы больше общаться не будем, извини.

— Справедливо, — кивнул Мирзоев. — Что ты помнишь о самой аварии? Эта машина выскочила именно перед тобой или просто обгоняла?

— Это имеет какое-то отношение к нашему разговору? Или просто неловкая попытка сменить тему? — почему-то именно сейчас Ирмская ощущала себя гораздо более избитой и уставшей, чем даже на следующее утро после аварии.

— Через несколько сотен метров, возле разрушенной ротонды, висит ментовская камера, ребята пробили номера. Машину угнали за два часа до аварии, а вечером её нашли брошенной на городской свалке. Бомжи, которые живут на мусорке, описали мужика, оставившего "пятерку". Среднего роста, блондин, одет неброско, на вид — лет двадцать восемь — тридцать.

— Я должна узнать кого-то по этому описанию?

— Машину угнали из двора сорок пятого дома по улице Горького. Плюсани к этому внешность водителя.

— Это бред. Во-первых, у нас с Олегом всегда были хорошие отношения. Во-вторых, откуда он мог знать, что я буду там именно в это время, да и вероятность погибнуть в той аварии не очень велика — у меня безопасная машина. Была. А, в-третьих, — угонять автомобиль из собственного двора это уже вообще ни в какие ворота. Хватит пытаться повесить все на него.

— Тогда позвони своему пасынку. Ах, да, вы же не общаетесь с момента смерти его отца. Наверное, мальчик обиделся, что папа вычеркнул его из списка наследников, — Мирзоев все-таки подошел к Нешке, остановившись у самой кровати. — Его уже несколько дней не могут найти. Не появляется ни на работе, ни дома.

— Артур, какой смысл ему что-то мне делать? Даже если он тогда поверил слухам, шесть лет прошло, за это время он не раз мог меня достать, — девушка потерла занывшие виски.

— Ну, как недавно выяснилось, ты снова вышла замуж, а его папенька уже давно червей кормит, может, взыграла обида за родителя. В любом случае, как только разрешат врачи — уезжай домой. Хоть у нас с твоим Ярославом и не очень хорошие отношения, но, признаю, он тебя хотя бы защитит. А я пока найду Олега.

— Делай, что хочешь, просто не трогай нас. Я ещё раз повторяю — ты уже давно ничего не должен, не нужно за мной присматривать.

Артур дернул плечом, что в равной степени могло выражать, как согласие, так и отрицание, но к двери направился.

Агнешка смотрела вслед своему уже бывшему другу со смешанными чувствами. Она знала, что когда-то, очень давно, Мирзоев был в неё влюблен, но это прошло ещё лет восемь-девять назад. И все равно, обидно понимать — тот, кому ты, хотя и не полностью, но доверяла, решил поставить на тебе же эксперимент. Даже учитывая благие намерения, которыми прикрывался Артур, это все-таки слишком…