Грохнул довольно сильно, ружье вскидывает вверх, оно бьется о притолоку, вырывается из рук и падает на пол, я же лечу спиной в мастерскую, сшибая на своем пути всякую хрень. С размаху приземляюсь на бочину, что-то хрустит довольно противно, в глазах темнеет от боли.
Переворачиваюсь на спину и вижу стоящего надо мной Сидора. — Жив?
В груди горит огонь, только и смог что выдохнуть невнятное. — Да.
Он помог встать, добраться до лавки, позвать Марфу, и пока она вокруг меня хлопотала. Стоял рядом, издевался. Я сижу, точней повис безвольной тряпкой, а это одноногое чудовище стоит у изголовья и глумится надо мной. Предлагая добить — мол, раненых меринов на колбасу пускают…
Лета ХХХ года, Май 12 день
Мастерю камеру для отстрела ружей и остальной прочей лабуды, что из этой оперы. Последний эксперимент на самом деле едва не стал большой кучей дерьма. Всех и вся запугал и застращал техникой безопасности, а самому и черт не брат.
Это будет деревянный ящик с откидным верхом, с одной стороны станок для крепления оружия с другой чугунина в три сантиметра толщиной. Доски толщиной в дюйм, вся эта хреновина будет иметь длину в две сажени. А то звоночки были, Силантия пищаль взорвалась, пистолетом в лоб получил, плечо вывернуло, вроде бы как три, в следующий раз будет играть музыка, да я её не услышу…
— Федь, а зачем ты сундук мастеришь? Да ещё такой здоровый…
Я отложил орудие пытки, под названием пила, в стороночку, утер трудовой пот, — Сидор, это домовина для особливо любопытных. Для тебя в самый раз будет, туда зараз Антип, Никодим, а теперь и ты, поместятся.
Задрали. С самого утра по одному подходят и задают один и тот же вопрос. У меня физические кондиции еще не в норме, плечо побаливает. Так каждый подошедший, считает своим долгом высказать совет, постоять рядом, почесать язык. Нет бы, помочь.
— Сидор, ежели слово скажешь, по мордосам получишь, ей богу, не шучу. Советников полон двор, помощников днем с огнем не найдешь. Иди, рыба моя, не доводи до греха.
Лета ХХХ года, Май 19 день
Может, кто и помнит, что сегодня день юного пионера? Мои бойскауты, точно об этом не знают.
Сегодня устроил праздник имени ПХД (парко хозяйственный день) драили школьный класс, красили столы и лавки. Эх, молодежь. Все бы им побыстрей отделаться да сбежать…
'Чего там забыли? Каникулы же ещё не наступили…
Иногда, пока сам ещё учился в школе, появлялся вопрос, а почему каникулярный отпуск для школяров приходиться на летний период?
Ответ получил как ни странно здесь. Там говорили о каких-то традициях, но больше пожимали плечами и разводили руками… Принято так и все.
Все оказалось просто, здесь нет автоматизации сельхоз работ, когда один человек обслуживает сто гектар, здесь на 'борьбу с урожаем' выходят всем миром, собирают всю родню, и в поле. Потом начинается сенокос, мало накосить, надо валки просушить, стога сметать, перевезти на хранение, сложить. А там первые овощи поспевать начали, обрабатывать пора, солить, сушить. Отава поднялась, опять мужики берут чад своих и на угодья. Вот уже и середка лета подошла. Летние грибы собраны и посушены, ягоду брать надо, землянику лесную, душистую и ароматную. Её подвялят на солнышке, да по туескам или бочонкам разложат, это уж, кто сколько собрал. Травы справляют, из которых потом напитки делают, лекарственные также берут. Лес, издревле кормил и поил чад своих неразумных. То, что я ходил за грибами! (сходил Блин!) это тысячная доля. Люди здесь, идут в определенные дни за конкретным растением или ещё чем съедобным. Прикольно наверно было смотреть на мою удивленную рожу, когда Никодим привез, целую телегу непонятных мне грибов, нет, я такие видел, да никогда не брал. Тогда подумал, что именно вот так надо на 'тихую охоту' ходить, не с лукошком или ведром. Здесь не носят, здесь возят.
А вот и август подоспел, прошли три спаса, медовый, яблочный и ореховый. Сельхоз заготконтора, шуршит, запасая продукты на долгую, холодную зиму. Особо продвинутые пользователи, начинают изгиляться… Берем яблоки, очищаем от кожуры и семечек, нарезаем мелкими кубиками. Укладываем на поддончик и, накрыв сверху от мухи, оставляем подсушиваться. Собранные орехи, освобождаются от скорлупы, дробят и перетирают. Потом смешивают, вяленые яблоки, желательно не сладкие, ореховую пасту и добавляют по вкусу, мед. Если хотите, накидайте ягод, это уже на любителя. И ставим в русскую печь, с краю, где жар не так силен, томится на всю ночь. Утречком разливаем, пока теплая, по заранее заготовленным посудинам. Если сделать с сахаром, будет варенье, но он дорогой, так что мед самое оно. Заходите, как ни-будь на чай, угощу.
За хлопотами последнего летнего месяца, как то незаметно подобрался сентябрь, обмолоченное жито свезено по лабазам, то, что нет, уложено в риги. Пошли последние, осенние, заготовки. Из лесов поехали целые обозы везущие дары природы по деревням и весям. Вскорости, в ручьях будут, стоят бочки, полные грибов, вот так их промывают. Через седмицу достанут, пересыплют солью, положут сверху гнет и опустят в погреба. Для кого-то это будет вся еда на зиму, хлеб да грибы с капустой, засоленной в соседней кадушке.
С первыми морозами, когда лед на лужах уже не будет истаивать днем, наступит время мясозаготовок, опустеют птичники и свинарники, бывшие обитатели, переселятся в кладовки окороками и полтями, повиснув на стрехах в рогожных мешках. Шкуры пойдут на сапоги, перья на подушки и перины.
Вот и закончились летние каникулы, можно и отдохнуть от трудов праведных. Так что детишки, у вас украден целый месяц, который вы должны отдыхать. И в моем классе, раньше октября, учеников можно не ждать…'
— Федор, а мы что переезжать не будем? — Клим остановился рядом, в одной руке глиняная черепушка с краской, в другой кисточка, эдакий аккуратный педант. Пошитый Анфисой по моим рисункам комбез, чистенький, ни пятнышка и даже стрелочки на рукавах сохранились. У Мишки, например… не, про таких говорят, — 'свинья везде грязь найдет'. Сашка, в меру перемазался, а мелкий выглядит так, как будто им, красили.
— Откуда такие мысли?
— Красим здесь, прибираемся… Ежели уедем, усадьбу, Деда Никодим, продаст…
'Вот уж кого жаба, больших размеров, чем моя зеленая подруга. Эта, судя по всему, придавит, так придавит…'
— Конечно продаст, только съедем мы, вы именно, — Обвел рукой столпившихся мальчишек. — Дай бог, только осенью если не к зиме. Вот построят дома, сразу и переедете. Вы что по сторонам не смотрели? Там мастерскую только поставили, жить ещё негде. Тютя- матютя.
— Было нам дозволено по деревни пройтись… Сиди в четырех стенах и шагу на улицу не кажи, один Мишаня… — забухтел в полголоса парень, но так чтоб я его слышал
— Клим, уймись. Успеешь ещё там нагуляться.
— Бегал, а мне так бревна считать. — Невозмутимо закончив, Клим, обмакнул кисточку в краску, самый кончик, тщательно снял излишки, и присев перед столом на корточки стал красить его изнутри.
Я посмотрел на это безобразие, нафига переводить добро, если под столом мы обычно бываем в невменяемом состоянии. — А зачем ты там красишь?
На вполне законный вопрос, последовал закономерный ответ, — Чтоб красиво было.
И добил меня, — Сам же этому учишь.
Оставалось только крякнуть, от удовольствия за своего ученика, что и сделал, мысленно, а вслух…
— Радость моя, ты часом не заболел? Или уже не можешь отличить красиво, от бесполезной траты краски, которая, между прочим, денег стоит.
'если честно я, когда ни-будь его убью, но все-таки, каков мерзавец?'
Такие мысли проскочили на его последующие слова, — С дедом напьетесь спотыкаловки, да под стол свалитесь, глянешь снизу, а тут лепота.
— А с чего нам здесь, валятся? Нам что в доме места мало? — Если бы не знал парня, подумал бы что он, издевается.
— Третьего дня, четыре самовара, проданные ростовскому купцу… На весь двор кричали — что ежели крышечки не обмыть, донышко отвалиться. — Тут, стервец усмехнулся и выдал, — Вы с этим гостем торговым, здеся, рядышком спали…
