— Может быть, сеньор редактор, — сказал Рохо, вставая, — только это будет уже не моя книга. Вы позволите? — он протянул руку к коричневой папке.

— Диего, не делайте глупостей, — произнёс издатель, глядя на журналиста снизу вверх. — Я понимаю, вам нужны деньги — ведь ваша жена, насколько мне известно, ждёт ребёнка.

«Не удивлюсь, если тебе известно даже, что у Мерседес будет двойня…»

— Я могу предложить вам переводы — это хороший заработок. Вы владеете не только английским, но и русским, а русская фантастика сейчас в ударе. На рынке книг на испанском языке образовалась свободная ниша — надо её занять, пока этого не сделали другие.

— Спасибо, сеньор Лопес. — Диего взял папку. — Я подумаю над вашим предложением.

— Вы упрямы, сеньор Рохо… — Эти слова редактора прозвучали, когда его собеседник уже взялся за ручку двери. — И вы уверены, что старый Хорхе не думает ни о чём, кроме денег… А старому Хорхе почему-то не хочется, чтобы с вами случилась какая-нибудь неприятность.

— Что? — удивлённо обернулся Рохо.

— Диего, люди вовсе не так глупы, как принято считать, и как хотелось бы … кое-кому. Минимальных знаний по географии достаточно, чтобы определить место действия вашего романа. Катакомбы — они там, во-о-он в тех горах, — Лопес махнул рукой в сторону окна, — а Развалины — здесь, на месте нашего с вами города.

— И что из этого? — спросил Диего, не понимая, к чему клонит издатель.

— Гринго [17]выстроили этот город в рекордно короткие сроки, вбухав сюда огромные деньги. А деньги — это страшная сила, способная стереть в порошок любого вздумавшего помешать им плодиться и размножаться. Всё ещё не понимаете? В вашем романе чёрным по белому написано: город за Рекой, на месте которого теперь обиталище зверь-травы, был одним из центров расползания Белой Смерти. У меня хорошая память, Диего.

— А что, разве это не так? — Рохо посмотрел прямо в маленькие глазки-буравчики. — Не верю, что вы об этом не знаете — с вашей-то осведомлённостью о всех и вся!

— Есть вещи, дорогой мой, о которых не принято кричать на всех перекрёстках. Город построен как туристический и развлекательный центр, этакий Лас-Вегас нашего материка. И хозяевам — истинным его хозяевам— совершенно не нужна реклама источника их основных доходов. Наш город усилиями полиции достаточно спокоен, — туристы трепетно относятся к вопросам безопасности, — но дорожно-транспортные происшествия иногда случаются, да и вечером кое-где можно нарваться на банду обкурившихся подростков, которым ничего не стоит из озорства забить припозднившегося прохожего насмерть — пустыми бутылками. Вам это надо?

— Вы мне угрожаете? У вас что, и здесь свой интерес?

— Не дерзите, Диего, — неожиданно мягко и как-то устало ответил Лопес. — Все мы в одной лодке, которая несётся по бурному морю неведомо куда… Ладно, идите. Вам нужна слава — ну что ж, попробуйте её поймать. Только вот стоит ли она жизни?

— Нет, сеньор Лопес… Хорхе. Мне не нужна слава — я просто хочу предупредить человечество и, возможно, спасти. Лучше принять меры против предполагаемой опасности, нежели пренебречь опасностью реальной. Я хорошо усвоил эту истину, будучи моряком. А переводы — ну что ж, это действительно интересная работа. Я так давно не читал русских книг… Считайте, что моё согласие вы получили. Всего доброго, сеньор редактор!

— Всего доброго, Диего, до завтра! — Лопес качнул головой. — До завтра… — повторил он, когда за Рохо закрылась дверь.

Посидев с минуту неподвижно, Хорхе взял сотовый и быстро набрал номер. В списке телефонов на мобильнике эта комбинация цифр по вполне определённым причинам не хранилась, но память у сеньора Лопеса действительно была прекрасной, и она ещё ни разу его не подводила. Однако в последний момент вместо кнопки вызова редактор нажал сброс, и отложил телефон.

— А что если этот парень ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗНАЕТ? — пробормотал он, глядя в окно на разноцветные огни города, медленно окунавшегося в сгущающуюся тьму. — Как складно всё изложил… Veinte cuatro cajones de doce apostoles y cula de puta Maria! [18]

Старенький «фольксваген» робко жался к самому тротуару, оттеснённый туда потоком элегантных машин, заполнявших улицы города. В конце прошлого века «жуки» были весьма популярны по всей Латинской Америке, но времена изменились, и автомобиль Рохо выглядел теперь древним аэропланом Блерио, затесавшимся среди межконтинентальных сверхзвуковых авиалайнеров, — особенно здесь, в Пуэбло-дель-Рио, где столько денежной публики, пользующейся самыми современными транспортными средствами. Диего казалось, что его «божьей коровке» попросту стыдно за свой архаичный внешний вид, и что она так и хочет сказать: «Послушай, хозяин, давай поскорее уберёмся с этих залитых механическим светом улиц — мне тут так неуютно!».

Рохо нашёл «жука» на автомобильной свалке, подобрал, словно брошенного щенка, и привёл в порядок. Всё-таки по своей основной специальности Диего был механиком, руки у него росли откуда положено, да и ребята из ремонтных мастерских речного порта помогли. Конечно, зарплата механика-наставника грузопассажирских судов позволяла Рохо обзавестись в кредит и вполне приличной машиной, но «жук» всегда ассоциировался у него с добрым существом из детских мультфильмов, тогда как любые другие модели напоминали хищных зверей, оскаливших пасти радиаторов и недобро прищуривших глаза фар.

Тропический вечер быстро уступал место ночи, и город надевал свой сверкающий электрический наряд, готовясь веселиться. Водопады света лились из окон роскошных отелей, ресторанов, казино и иных увеселительный заведений, где посетителям предлагалось всё — на самый прихотливый и даже извращённый вкус. На огромных стереоэкранах зовуще изгибались в танце полуобнажённые женские тела, принимая самые соблазнительные позы и взмахом руки указывая направление, в котором нужно следовать, если ты желаешь увидеть этих самых красоток во плоти — и не только увидеть.

Гремела музыка, по улицам сочились вкусные и дразнящие запахи, и сотканные лучами лазеров рекламные постеры предлагали тысячу способов быстро и лёгко заработать деньги — шоу-соревнования, игровые автоматы-собеседники, мгновенные лотереи на грани риска — и тысячу и один способ тут же их потратить, получив при этом максимум удовольствия. Люди копошились в световой паутине города, словно насекомые, слетевшиеся на зовуще-коварный огонь.

Творцы и хозяева паутины оставались в тени, чутко следя многофасеточными глазами за мельтешением угодивших в их сеть бабочек и мух. «Добро пожаловать в Город-на-Реке!» — вспыхивали в чёрном небе гигантские буквы, гасли и загорались снова и снова. Диего решил свернуть и выйти на кольцевую автомагистраль — легче и быстрее обогнуть город по дуге, чем пробиваться через забитый людьми и машинами центр.

Диего Рохо некогда носил другое имя — только это было давно, четверть века назад. В конце восьмидесятых годов, когда огромная держава на востоке, именуемая Советским Союзом, заболела перестройкой, Игорь Краснов, девятнадцатилетний моторист с сахалинского супертраулера, после завершения шестимесячного промыслового рейса остался в перуанском порту Кальяо, не имея ни малейшего желания идти в армию и вообще возвращаться в непонятно куда валящуюся страну.

На первых порах ему пришлось очень несладко — земля инков (и земля «свободного мира» вообще) вовсе не оказалась землёй обетованной. Целыми днями Игорь мыл посуду в небольшом припортовом ресторанчике, а по ночам ублажал его хозяйку, толстую и жадную до любовных утех бабу, польстившуюся на молодого парня и подобравшую Краснова. О большем мечтать не приходилось — тогда он знал всего лишь с десяток испанских слов, а от английского толку было мало. Оставалось сжать зубы и терпеть.

К счастью, в Лиме отыскались соотечественники, которые помогли Игорю устроиться на рыболовецкое судно. На нём он и проплавал девять лет, став в конце концов старшим механиком. Завелись деньжата — казалось, жизнь меняется к лучшему. Но в одну ненастную ночь их «Палома» была протаранена контейнеровозом, аккуратно разрезавшим траулер на две быстро затонувшие половинки. Рохо (он уже привык к своему новому имени) выжил, однако предупреждение судьбы понял правильно и ушёл на берег.