— Прилетает, — генерал-губернатор подмигнул. Драганов поднял брови: мол, что это за намеки? Но тут же подмигнул в ответ.

— Откуда ты это знаешь?

Степка не сводил с Игоря потемневших, требовательных и тревожных глаз. Игорь пожал плечами:

— Война она и есть война.

— Нет, — Степка покачал головой. — Я видел ваших солдат. Они всегда в перчатках. Откуда ты знаешь про то, что пальцы всегда грязные и сбитые? И что бушлаты сверху от грязи блестят — там слой в полпальца? Игорь, где ты это видел?

Игорь, вздохнув, рассказал свой сон. Степка не перебил его ни единым словом, только потом покачал головой:

— Так не бывает.

Игорь снова вздохнул:

— Бывает… Это называется "генетическая память", Степ. Коллективная память нации… А что, все так точно?

— Точнее некуда, — подтвердил Степка. — Даже страшно, — он передернул плечами. — Правда, самого мерзкого ты не видел.

— Чего? — тихо спросил Игорь. Стёпка мотнул головой, буркнул:

— Ну, чего, чего… Например, того, что те, кому в позвоночник попали, всегда обгаженные лежат, из штанов вытекает… Или вот как я однажды двое суток без движения лежал посреди бандосовских позиций, мертвым притворялся. Сперва терпел, а потом нассал под себя. И потом опять… Или как эти гады наших пленных пацанов насиловали, потому что женщин почти нет… Да много чего… Но бой — один в один… — Стёпка вдруг сконфузился: — Ты знаешь, я себя иногда предателем чувствую. Посмотрю вокруг и думаю — попал в рай непонятно за что. А все наши остались там — сколько их погибло, не то что рая, а просто солнца и чистого неба не увидев? Если бы мог — честное слово, вернулся бы…

— Да ладно тебе, — Игорь хлопнул Стёпку по спине. — Ты только подумай лучше: отсюда до неосвоенных мест, может, доплюнуть можно!

Стёпка немедленно смачно и далеко плюнул, потом восхитился:

— Неужели вон там и начинаются?!

— Очень может быть, — не смутился Игорь. — Проверим…

…Снова лесоход полз через лес — через речушки, ручейки и пологие холмы, не замечавшиеся в лесу. Среди стеной стоявших сосен, кедров, пихт встречались дубравы, островки лип, а вдоль берегов — ивы, но возникли целые полосы могучих секвой и еще каких-то деревьев — Женька определил разновидность бука.

— В южных губерниях, — авторитетно сказал он, — леса были вообще непроходимые, а мы как раз скоро на их широту выйдем.

— Выедем, — согласился Борька, — а живности-то и не видно… Командир, мы шумим много.

Они сидели в своей «комнате» и рубали фруктовый салат, мороженое и бутерброды с копченым мясом, запивая все это соком. Вёл машину Степка, которому доверили практиковаться, и он с удовольствием ворочал управлением, одновременно тоже жуя бутерброд.

Игорь расстелил поверх еды карты — точнее, то, что должно было стать картами — и начал глубокомысленно ездить по ним бутербродом, после чего объявил:

— Отсюда стекают все эти реки и образуют эту вот — большую. Этот район надо исследовать обязательно. Лесоход пойдёт туда. Но и по сторонам надо смотреть, фигурально выражаясь… — он запихнул в рот остаток несчастного бутерброда, прожевал, проглотил и довел до остальных итог размышлений: — Послезавтра разделимся. Мы с Борькой поедем верхом на юг. Женька и… и… — Игорь вновь задумался на миг и решил: — И Степан — на запад.

— Здравствуйте, — едко возмутился Зигфрид, но Игорь пресёк попытку бунта на корню:

— Добрый день и вам в хату. Ты лучше остальных обращаешься с проходческим оборудованием. А девчонкам я ни за что не разрешу тут долго ездить по лесам верхами — это опасно. Кроме того, они составляют карту.

— Спасибо за заботу! — воинственно вздыбилась Катька. Так же невозмутимо, как и раньше, Игорь ответствовал:

— Пожалуйста… Давайте — доедаем и за работу.

Сам он, впрочем, решил совместить эти два занятия и влез в рубку, всё еще дожевывая бутерброд. Поинтересовался:

— Слышал?

— Конечно, — довольно хмуро осветил Степка. — Не скажу, что я очень рад… О чем я там буду говорить с Женькой? Он меня разоблачит.

— На фиг ты ему нужен, — отрезал Игорь. — Во-первых, то, что с тобой случилось, просто в голову никому не придет…

— Разве что….

— Не перебивай. Во-вторых — как ты вообще собираешься тут жить дальше? Если собираешься — надо вживаться. Верхом ты ведь ездишь?

— С седла не падаю… Слушай, а что мы вообще тут ищем?

— Приключений, — твердо ответил Игорь. — Поиск приключений — это и есть первая и главная цель в нашей нелегкой жизни.

Степка хмыкнул и увеличил скорость.

Тело Аури-Арри привезли совсем недавно. Уигши-Уого не смог освободиться сразу и только сейчас пришел к трупу одного из вернейших своих помощников, члена Крылатого Совета. Растерянные, вокруг покрытого плащом тела стояли офицеры отряда Аури-Арри. Они молча расступились перед главой Теократии.

Уигши-Уого откинул плащ.

Горло Аури-Арри было перерезано — вместе с воротом, прошитым металлической нитью, одним страшным ударом, вмах. Секунду Уигши-Уого смотрел на мертвого, потом — дернул плащ вверх и повернулся к охране, чувствуя непередаваемый гнев.

— Куда вы смотрели? — спросил он опасно-спокойно. Офицеры замялись. — Как вы могли это допустить? Вы ответите за это… Как вообще все произошло?

Один из офицеров осмелился заговорить — наверное, именно от страха, понимая, что через миг кары посыплются на голову всех без разбора и лучше попытаться хотя бы перехватить инициативу, отвлечь могущественного главу Совета:

— Отец… убийца оказался среди нас по… по вашему повелению…

— Что ты плетешь?! — уже не сдерживаясь, взревел глава Совета. Офицер заторопился:

— Это правда, отец! Убийца — мальчишка, которого вы дали в проводники отцу Аури-Арри, тот, который уцелел после разгрома отряда Сапити!

— Го… — Уигши-Уого откашлялся и. приказал: — Говори.

— Он перерезал отцу Аури-Арри горло, когда тот наклонился над картой…

мы даже не понял, чем и как… прямо посреди лагеря…

— Где он? — спросил Уигши-Уого. Офицер сглотнул:

— Кто, отец?

— Мальчишка.

— М-мы… не смогли его взять, отец.

— Где его труп?

— М-мы… — офицер даже будто бы съежился. — Он ушел. Но отец, у него оказалось оружие русских! И он невероятно метко стрелял, — офицер даже руку непроизвольно вытянул, показывая, как стрелял мальчишка. — Раз, раз, раз — троих наших наповал, в седло, и уже оттуда — раз, раз, еще двоих! И в галоп.

Уигши-Уого рванул ворот куртки так, что поотлетали, градом застучав по полу, выложенному мозаикой, точеные из изумрудных зерен пуговицы. И выбежал прочь…

…Бросившись на колени перед окном, Уигши-Уого долго молчал, глядя в небо. Потом закричал в него — истошно и умоляюще:

— В чем мы провинились перед тобой?! Мы искоренили ереси на своей земле! Мы построили храмы! Мы смирили лесных дикарей! Мы прославляли тебя в делах и мыслях! За что ты караешь нас, Крылатая?! Почему сделанное нами обращается против нас?!

Молчало небо. Уигши-Уого тяжело поднялся с колен и отошел к столу. Перебрал бумаги, натыкаясь все на те же отчеты о поражениях и потерях. Странным показался лишь один — перешедшие за Аллогун и добравшиеся до болот по берегу моря, русские вдруг повернули и ушли обратно. Почему? Это обеспокоило главу Крылатого Совета едва ли не больше, чем все известия о боях. Может быть, это затишье перед бурей? Послать в Аллогун помощь? Но отряды Людей-С-Ножами войну не прекратили, их видели уже у излучины Йонуха и Балви. Раньше они туда не забирались, но теперь у них появились хорошие карты… слишком хорошие, будь они прокляты!!! С Людьми-С-Ножами — огромные волчьи стаи, которые действуют с организованностью и решимостью отличной армии. На Йонухе погибли несколько яшгайанов — непонятно, как и почему, ничего даже не успев сообщить…