Лишь спустя два дня по дороге на Познань отряд наткнулся на лесника, рассказавшего им о десятке всадников, несколько дней назад заночевавших на одной из полян в перелеске неподалеку. Сам лесник там не был, потому как провалялся эти дни дома, мучимый чахоткой. Обретя вновь надежду, шляхтичи бросились по следам похитителей.

Через час конники оказались на указанной лесником поляне. Небольшой пятачок был вытоптан, но, внимательно приглядевшись, можно было заметить сломанные ветки кустарника, где недолго стояли лошади. Но на это никто из поляков не обратил внимания. Все глядели на убитого генерала…

— Что вы собираетесь со мной делать? — генерал Ностиц спокойно смотрел на молодых воинов. Страха и паники не было. Да и откуда она возьмется у боевого генерала?

Другое дело, что душонка у командующего черная и убогая, лживая, но ведь одно другому не мешает?

Правда некоторые считают, что личные качества влияют на выполнение некоторых заданий, мол, если подлец, то и методы его будут подлыми. Правильно, так и будет, но ведь дело будет сделано, а на войне, как на войне, всякий метод хорош если приносит нужный результат. Хм… нет не всякий, есть те которые совершать нельзя никоим образом: казнить стариков и детей.

— То, что заслужил, — коротко ответил Андрей.

Ни на какие вопросы Ностица воины больше не отвечали. Проскакав рысью пару часов, отряд свернул на лесную тропинку проезжая глубже в лес. Пробираясь сквозь лесную чащу они в конце концов оказались на небольшой поляне. Каждый воин занялся своими делами: кто-то кормил коней, кто-то собирал хворост, а кто-то собирал треногу.

— Скажите для чего это? — глядя на приготовления "волчат", не выдержал генерал.

— Помолчи предатель, на небе тебе за все зачтется, — раздраженно ответил сержант, нервно покусывая губы. Ему сейчас предстояло сделать то, чему их не учили в корпусе. Хладнокровно убивать людей в корпусе не учили, потому как мало кто решится на такое – выбор не для слабых духом.

Между тем с заводного коня сняли пару солдатских мешков, в которые сложили найденные при генерале деньги. Костерок под треногой весело облизывал хворост, небольшая железная чаша постепенно краснела.

— Сыпьте пару горстей, больше не надо, остальное сдадим в казну.

По указу государя все мероприятия, связанные с поимкой преступников и захватом их имущества давали право воинам, выполнившим захват на четверть от суммы трофеев исключая вещи входящие в приложение Указа. До сего указа солдат имел неоговоренное ни одним документом право на мелкое мародерство после боя. Сейчас вся добыча сдавалась в казну взвода, где составлялся отдельный список трофеев, после чего они копия списка уходила в штаб полка, а вещи сгружались в полковую казну для дальнейшей транспортировки на склад.

С образованием министерств многие приказы расформировали или перевели под руку управления министерств. Так к примеру учрежденная в 1699 году Ратуша целиком вошла в состав Минфина. Оказался расформирован Преображенский, дав ценные кадры обновленному ведомству с более широкими полномочиями.

Отвлекшись от дум, Ходов с отвращением посмотрел на посеревшего немца. Вообще в России немцами называли всех иностранцев-европейцев, а кто из них голландец, француз, цесарец – неважно. Сказано немец и все.

Генерал Ностиц понявший, что суда над ним не будет, почувствовал скользкий комок в горле. Запах прелой травы и испарений был премерзким. Глянув на копошащихся возле треноги "волчат", сержант увидел их бледные лица, красные болезненные глаза.

— "Чтоб я еще эту дрянь варить кого-то заставил? Да ни за что! — Андрей готов просто заколоть генерала, а варево вылить – золото-то после варки станет мусором, но приказ князя- кесаря четок и двусмысленности не подразумевает – казнь должна быть показательной".

— Начинаем…

…через десять минут на поляне не осталось ни одного витязя. Одинокий труп генерала- предателя вкопали по пояс, локти связали сзади и закрепили на колышке за спиной. По лицу мертвого Ностица стекали ручейки ярко желтого цвета: изо рта сочилась струйка расплавленного золота, застывшего на глазах "волчат". Чуть в стороне от места казни, в утоптанной траве земля впитывала остатки пищи "волчат".

Рвотные позывы долго сотрясали каждого из них, сам сержант Ходов побледнел, посерел лицом, успел дойти до края поляны, и уже не сдерживаясь, упал на колени, опустошая желудок.

После ухода "безопасников" в траве остался лежать черпак с золотыми разводами на стенках, вымазанный грязью и пеплом недавнего костра.

Раннее утро. Город просыпался вместе с небесными птахами, весело щебечущими незатейливые переливы. Алые лучи восходящего солнца окрасили светлые фасады выбеленных домов, придали им таинственный, мистический вид.

По центральной улице бодро прошел патруль стражников: лица квадратные, как у бульдогов, одетые в оранжево-черные камзолы с мушкетами наперевес они волей- неволей вызывали должное уважение к собственным персонам и законам города соответственно, удачно "сдобренных" силовой дубиной в лице многочисленных патрулей.

Уже больше года в Утрехте решается вопрос о мирном соглашении между столпами европейской политики: Франции и Великобритании. Вообще странно слышать о стране еще недавно не существовавшей. Да-да именно о последней! Какого черта спросите вы? Мол, вот же она, повелительница морей и океанов, гроза Голландских Штатов, Испании и Франции. Но нет, как бы не кичилась Великобритания победами, они в ее истории все без исключения выглядят куцыми, слабыми и даже больше – невзрачными, все "сливки", цвет геройских побед сняла Англия. Кто бы мог подумать, что шотландский монарх когда-нибудь займет английский престол? Вот то-то же и нынешняя королева в юности об этом если и мечтала, то только плача ночью в подушку, заливая горючими слезами впустую убитую юность. Среди придворных лизоблюдов и дешевых, приторных комплементов…

Еще несколько лет и минет десятилетие, как Шотландия объединилась с Англией.

Стюарды – один из древнейших родов островов долго ждали и, наконец, получили то, к чему стремились со времен Вильяма Уоллеса. Как жестоко порой смотреть правде в глаза… Кто бы подумал, что чопорные джентльмены согласятся видеть на престоле Плантагенетов давнего заклятого врага?

Судьба видимо. От этой чертовки никуда не денешься: попадешь под пулю, угодишь на штык ретивого гвардейца, а быть может, потонешь, принимая ванну в чугунной галоше. Жизнь – штука странная – одним помогает, других бьет со всего маху. И дело не в том, что кто-то счастливчик, а кто-то неудачник, вовсе нет, мир однобок: как ты к нему относишься, так и он к тебе. Любезностью на любезность, плевком на плевок. Закон сохранения энергии, пусть даже такой непостоянной как гармония всего сущего.

Сейчас судьба сотен тысяч человек решалась в большом красивом доме города.

Недалеко от вычурного новомодного фонтана расположилась утрехтская мэрия, возле нее выделяясь яркой вывеской располагался венецианский банк. Но ни первое, ни второе здание не могли претендовать на историческую значимость – переговоры велись в доме барона де Куано, бесславно сгинувшего в этой войне и не оставившего ни одного прямого наследника. Хотя, скорее всего наследники пока еще не знают о "трагичной" для них новости.

Трехэтажный красавец-особняк с синими портьерами на окнах выделялся на общем фоне вековой мрачностью. Переговоры под стать антуражу дома проходили в тяжелой атмосфере, с долгими перерывами, "хлопаньем дверьми" и вселенскими обидами друг на друга.

Никто не предполагал, что все пойдет наперекосяк. Европейские вершители судеб хотели принять участие в новой переделке сочного пирога под названием "мировое господство", но вот беда, к праздничному столу допустили немногих, вначале их вообще было двое. Однако такие секреты долго не скроешь и слухи о переговорах между англичанами и французами становились настойчивей, живей, насыщенней.