- Не смеши меня. У мужика в голове одно: как можно быстрей убраться из поселка, добраться до дома, и загнать под крышу лошадей, свое нежданное приобретение. Это батрак, человек пусть не из голытьбы, но бедный. Обратила внимание, какая старая лошадь запряжена в его телегу? Я просек это первым делом, и именно оттого к тому крестьянину и подошел. Между прочим, по возрасту она куда старше наших лошадей, а ведь эта старая кляча - все его богатство. Хозяин после уборки урожая дал ему расчет, и вновь позовет на работу только весной, а ведь до того времени этому человеку чем-то надо жить. Вот мужик и хватается за всякую работу, лишь бы семью прокормить. Зато теперь ему будет куда легче, да и в глазах односельчан он чуть возвысится. Не сомневайся, он об этих лошадках позаботиться. Считай, что это у него теперь новые кормильцы.

- Но ведь ему надо будет как-то объяснить перед соседями появление на своем пустом дворе даже не одной, а сразу двух лошадей!

- Не сомневайся, объяснит в лучшем виде. Скажет, что приобрел их на то, что скопил своим трудом за долгие годы, а что купил сразу двоих - так продавали сравнительно дешево, вот и не удержался! Односельчане поверят: иногда проезжающие, и верно, совсем недорого продают старых лошадей, и некоторые местные счастливцы покупают их вполцены, а то и еще дешевле. В общем, тут уж кому как повезет. Но вот в том, что он нас никогда не выдаст, и на своем будет стоять до конца - в этом можно не сомневаться: расставаться с лошадьми крестьянин не станет ни за что на свете… Все, поехали, время дорого, а не то мы с тобой и так здесь задержались куда дольше, чем я рассчитывал.

- И куда мы направимся?

- Пока прямо по дороге, а потом свернем.

На новых лошадях беглецы проехали не менее десяти верст, а потом свернули в сторону, на узкую грунтовую дорогу, почти тропинку. Снова Олее вспомнился Кварг: он, в отличие от них, в свое время продолжал свой путь прямо, никуда не сворачивая. Увы, если у тебя погоня на хвосте, то прямой путь далеко не самый безопасный.

И Бел, и Олея - оба чувствовали себя достаточно неуютно среди пустого поля, а уж если учесть, что местность вокруг была совершенно ровная, то они были, можно сказать, просто как на ладони. По той неширокой дороге им пришлось проехать довольно далеко, пока, наконец, оба не поняли, что сумели уйти от чужих глаз. Хотя это еще как сказать - ушли… Любой стражник (так же как и простой селянин) обратит внимание на двух одиноких всадников, которым непонятно что нужно на обширных полях чужой страны, а такое запоминается. Чужакам нечего делать в этих местах, и каждому из беглецов было понятно, что на этих ровных скошенных полях им никак не укрыться. Так поневоле и вспомнишь добрым словом постоянные холмы, которые так действовали на нервы людям в тех странах, которые они уже проехали.

- Бел…

- Я все понимаю, самому не хочется светиться среди пустого поля. Нам надо проехать еще пару верст, и вот уже там начнется что-то вроде узкой лощины. Так получилось, что земля в той лощине совсем неплодородная, чуть ли не одна глина, и оттого там нет ни садов, ни пашни, да и пастбище устраивать неудобно. Зато для нас с тобой - самое милое дело.

- Это все тебе тот селянин сказал?

- Да. Конечно, нам с ним стоило бы посидеть за стаканчиком вина, и вот тогда я бы у него выспросил едва ли ни о всех местах в Байсине, где тот мужик бывал хоть однажды, но, как ты понимаешь, с теми деньгами, что еще остались у нас в кошельке, по постоялым дворам особо не разгуляешься. Впрочем, по этому поводу расстраиваться не стоит: наш новый друг понял, что мне требуется, и рассказал о здешних краях все, что знает.

- Не обманул?

- А зачем? Сделка честная, все должно быть без обмана. Я знаю таких людей, как этот мужик. Скорей всего, он не умеет ни читать, ни писать, но основы крестьянской порядочности и основательности заложены в этого человека с детства. Да и незачем ему обманывать, все одно тут вблизи нет ни стоянок военных лагерей, ни больших имений, то есть ничего из того, что может относиться к государственной тайне, и за разглашение чего ему может попасть в будущем… Так, теперь сворачиваем сюда, на эту тропинку.

- Тропинку? Да ее ж почти не видно! Так, стежка какая-то!

- И хорошо, что не видно. Если ехать и дальше по той дороге, с которой мы сейчас будем сворачивать, то через несколько верст окажемся в небольшом селении, а нам, как ты понимаешь, лишний раз не стоит показываться на глаза хоть кому-то в этих местах. К тому же, если свернем здесь, то здорово срежем путь, и вскоре дойдем до лощины.

- Да, похоже, разговор у тебя с тем селянином был долгий и обстоятельный.

- Извини, но чтоб получить на халяву двух лошадей - за это можно и расстараться, выложить все, о чем тебя просят, а заодно добавить и все то, что знаешь..

И верно, вскоре беглецы подъехали к небольшому обрыву. Неизвестно, что имел в виду Бел, говоря о лощине, только сейчас перед людьми оказалось что-то вроде неглубокого, но довольно широкого оврага, поросшего кустарником, причем этот овраг уходил куда-то вдаль, то расширяясь, то вновь сужаясь. Такое впечатление, будто этот глубокая трещина на теле земли.

- И далеко этот овраг тянется? - поинтересовалась Олея.

- Вообще-то селянин называл его лощиной.

- Да как бы он его не называл, хоть ямой! Для меня сейчас это все без разницы.

- Ну, по словам все того же мужичка, конца и края у этой ямы нет! - шутливо развел руками Бел.

- А наши лошади тут ноги себе не переломают?

- Тьфу-тьфу, типун тебе на язык! Хотя, конечно, я и сам не представляю, как мы будем там пробираться. Кустарник же сплошной… Но и наверху оставаться не стоит. Я далеко не уверен в том, что к этому времени мы хоть кому-то из местных жителей не попались на глаза. Так что нам стоит поторапливаться…

По довольно пологому склону сумели спуститься вниз. Земля тут была довольно крепкая, так что спуск затруднений не вызвал, зато дно у оврага оказалось глинистым, и ноги кое-где вязли во влажной почве, да и камней тут хватало. Наверное, весной, или же после ливней сюда стекает вода со всей округи, и в этом месте образуется нечто вроде болота со стоялой водой. По счастью, сейчас осень, а она в здешних местах достаточно сухая, так что нет опасности утонуть в жидкой грязи.

Беглецы долго шли по дну оврага, держа за повод своих коней. Низкий кустарник заметно сдерживал их продвижение, да еще и уходило много сил на то, чтоб продираться сквозь него. Вдобавок ко всему оказалось, что тут полно всякой мошки, которая очень больно кусалась, и через пару часов такого путешествия Олея уже готова была выйти из оврага.

По счастью, постепенно дно оврага стало чуть приподниматься, склоны становились все менее крутыми. Уменьшилось и количество кустарника, камней тоже стало значительно меньше, да и земля под ногами стала куда суше. Беглецы смогли забраться на лошадей, и дальше продолжали путь верхом. Но самое хорошее состояло в том, что здесь почти не осталось проклятой мошкары, от которой еще недавно не знали, куда деваться.

Несколько раз до беглецов доносились голоса людей, но никто в этот овраг не заглядывал, во всяком случае, ни Бел, ни Олея этого не заметили. Подобное вполне объяснимо: смотреть здесь особо нечего, подходить близко тоже интереса нет, только что под укусы мошки себя подставлять. Да и кто из нормальных людей полезет туда, куда даже вездесущие мальчишки не ползают? К тому же беглецов спасало то, что лошади ступали по сравнительно мягкой земле, и оттого звуки от их копыт были довольно приглушенными.

Вечерело, и скоро в овраге стало совсем темно. Естественно, что наверху было посветлее, только выходить из оврага беглецы не собирались. Конечно, здесь они передвигались куда медленней, чем если бы ехали по дороге, да и неудобств хватало, зато было сравнительно безопасно.

Когда же вокруг стало совсем ничего не видно - вот тогда остановились на ночевку. Место выбрали сравнительно ровное, сухое, и без вездесущего кустарника. Конечно, ни о каком костре не могло быть и речи, к тому же пришлось лечь спать на голодный желудок: увы, но в этот раз у них с собой не было никакой еды, и причина была самой простой - после покупки лошадей почти не осталось денег, а две последние медные монеты следовало попридержать.