Когда Фрэнк Честер увидел входившую в комнату Дарси Айкенберг, особой радости он не ощутил. Честер вообще недолюбливал детективов, считая их самодовольными хвастунами, но особенно не выносил женщин-полицейских. По его мнению, женщинам было не место в пожарных и патрульных машинах, а также им нечего делать на военной службе. Его аргументы не отличались оригинальностью: у женщин есть сложные дни в каждом месяце, они увольняются, чтобы родить детей. Сам он никогда не был женат.

Айкенберг знала о дискриминационных взглядах Честера, которые разделял не он один. Многие ее коллеги-мужчины испытывали те же чувства. Но ей также было известно, что Честер избегал конфликтов и любых осложнений. Он держат свои мысли при себе, но водянистые глаза и бледные губы были достаточно красноречивы.

Когда Айкенберг приходилось иметь дело с мужчинами типа Фрэнка Честера, она неизменно старалась подчеркнуть свое женское обаяние. Она знала, что подобным образом приводит их в смущение, и получала удовольствие, видя это. Вот и теперь Дарси не взяла стул, а уселась на край стола, вызывающе медленно закинув ногу на ногу.

— Ну, Фрэнк, что там за детективная история? — обворожительно улыбнулась она.

Он посмотрел на нее вопросительно.

— Кто допустил утечку информации о письмах?

— Я не знаю, — ответил Фрэнк.

— Эта утечка поставила меня в идиотское положение. Слышали когда-либо о Маккензи Смите?

— Да.

— Он адвокат Тирни Венделя. Кроме того, он профессор университета Джорджа Вашингтона. Ну и вид у него был, когда я ему сообщила, что какой-то безответственный, ни на что не способный, бестолковый сотрудник Отдела вещественных доказательств разболтал репортерам содержание писем. У него было лицо, будто он тухлое яйцо попробовал. — Она продолжала, не давая Честеру вставить слово, даже если у него и было такое намерение. — И это выводит меня из себя.

— Послушайте, Дарси, эта письма видели многие люди, почему вы смотрите на меня так, словно я во всем виноват?

— Фрэнк, я не считаю вас непосредственным виновником, но вы являетесь начальником отдела. Вам знакомо выражение: «Ответственность не передается».

— Это слова Гарри Трумэна.

— Верно. В Управлении внутренних дел очень серьезно относятся к этой истории. Когда они узнают, кто разгласил информацию, прощай, пенсия.

— Да-да, — забормотал Честер.

— Сегодня утром я разговаривала с вашим братом, — сказала Айкенберг.

Честер не нашелся, что ответить, и уставился на нее в неописуемом удивлении.

— Я поинтересовалась у Джо Честера, нет ли у негопричин желать публикации этих писем.

— Ну и?..

— Он сказал, что ему это не нужно. Но мне подумалось, что у него все же есть основание навредить Венделю Тирни. И он мог бы позвонить своему брату в полицию и попросить: «Ну-ка, Фрэнк, подкинь мне идейку насчет содержания писем Тирни».

— Я не обязан выслушивать все это, — заявил Честер, вставая. — Мы с братом лет десять как не разговаривали. И не надо все сваливать на меня.

Айкенберг встала, поправила юбку и посмотрела на свое отражение в окне.

— Я знаю, что ошибаюсь, — сказала она, продолжая изучать свое отражение. — По крайней мере, надеюсь, что не права. — Она повернулась и взглянула на него сверху вниз — он был значительно ниже ростом. — Полагаю, что письма надежно спрятаны в сейфе.

Честер вышел, не удостоив ее ответом.

В распоряжение Айкенберг предоставили еще трех агентов. Она собрала их в комнате в цокольном этаже. С ними она держалась подчеркнуто по-деловому.

— По словам бывшего мужа покойной, доктора Вартона, они встретились за ужином, чтобы обсудить вопрос об участке земли в Западной Виргинии, находившемся в их совместном владении. Он утверждает, что не приближался к острову Рузвельта в тот вечер. Возможно, он там был, а может быть, и нет. — Дарси выложила на стол несколько фотокопий для каждого из присутствующих. — Это данные, которые он сообщил нам о взятой им напрокат машине. Найдите ее, доставьте сюда, пусть в лаборатории над ней поработают.

— Возможно, машину вымыли, после того как он вернул ее, — заметил один из детективов, пожилой тучный мужчина, страдающий одышкой.

— Вы можете припомнить день, когда вам выдавали в прокате как следует вымытую машину? Делайте, что я сказала, и поторопитесь.

Немногословный, со стальным блеском в глазах и разумной долей цинизма, закаленный в схватках с преступниками на столичных улицах начальник следственного отдела Джо Гортон считался первым из полицейских. В двадцать лет он совершенно облысел, но ничего в связи с этим предпринимать не стал, что уже говорило о твердом характере. Его череп своими неровностями очень напоминал лунный ландшафт. Гортон продолжал носить трикотажные галстуки, хотя они и вышли из моды, а в его кабинете повсюду можно было видеть вставленные в рамочки фотографии его детей и внуков. Это был хороший человек, но лучше было его не сердить. Айкенберг сначала убедилась, что правильно выбрала время для встречи.

— Рассказывайте, — велел Гортон.

— Расследование понемногу продвигается, — начала Дарси, доставая из сумочки блокнот со стенографическими заметками, и продолжила, заглядывая в него: — Мои люди проверяют машину, которую нанимал бывший муж Юрис в день, когда произошло убийство. Его имя Лукас Вартон, известный в Нью-Йорке хирург. Мы дважды беседовали с ним. Его ответы выглядят убедительно, но у меня есть свои сомнения.

Гортон молча положил перед ней папку. Она пробежала глазами документы и взглянула на Гортона.

— Быстро сделано, — оценила Дарси.

— Я поставил пометку «срочно», — ответил он. — Оказывается, земля, принадлежавшая мисс Юрис и ее бывшему мужу, представляет большую ценность.

— Но в их владении только часть перспективного участка, — уточнила Айкенберг, — как следует из этого документа.

— Верно. Юрис купила прилегающий участок за месяц до своего убийства. Заплатила наличными сто пятьдесят тысяч.

— Но у нее же вообще не было денег, — удивилась Айкенберг. Она решила умолчать о слухе насчет кражи из Национального музея строительства. Еще не пришло время. Она все выяснит сама. Иначе пожинать плоды будет кто-то другой.

— Итак, у нее есть друг, — подытожил Гортон. — Та земля, которой они вместе владели, стоила не слишком много. Но если прибавить к этому купленный ею участок, цена подскакивает до приличной суммы. Компания Тирни собирается там вовсю развернуться. Построить дома, торговые центры, технические сооружения. Если соединить оба участка, то общая стоимость земли неизмеримо возрастет. У нее был лакомый кусок.

— Мне надо над этим подумать, — сказала Айкенберг, пряча папку в дипломат.

— Я так и предполагал. Похоже, бывшая жена надула доктора.

— Вам будет интересно узнать еще об одном предположении?

— Безусловно, но в двух словах. Через несколько минут я должен быть у начальника.

— Сегодня я снова говорила с сотрудниками компании. Я спросила, верны ли слухи, что между Венделем Тирни и Полин Юрис, возможно, существовала какая-то особая связь.

— И что же?

— В ответ получила уклончивые взгляды и ответы. Конечно, никто ничего не знает.

— Естественно.

— Но двое из опрошенных не отвергли полностью существование связи между Тирни и Юрис.

— Это уже прогресс.

— Думаю, что так, Джо, особенно если учесть тот факт, что называли не Венделя, говорили о Чипе, его сыне.

— О сыне? Его сын спал с Полин Юрис? — Гортон даже снял от удивления очки со своего крупного носа.

— Вот какой подтекст я уловила в том, что услышала сегодня утром.

— Ваше мнение обо всем этом?

— Как и обо всем остальном. Я должна все обдумать. Но если Чип и секретарша его отца имели связь, значит, у него был повод покончить с ней. К примеру, они повздорили, она угрожала, что расскажет обо всем отцу. Или…