Литмир - Электронная Библиотека

Сейчас размытое солнце пробивалось сквозь рассветный туман, и снежные шапки гор прятались в густых жемчужно-серых облаках. Было так тихо, что казалось, тишина накрывает ее с головой. Девушка вгляделась в петляющую внизу реку. Ее глаза заволокло влагой, как туман окутывал верхушки деревьев у подножия горной гряды.

Она не может это потерять. Все ее бесцельное существование свелось к этому — к панораме, лежащей пред ней. Она пронесла ее в себе через весь мир и не видела ничего на свете красивее этого.

Монти тихонько заржал, и в ответ послышалось конское ржание. Испуганная, Люси повернула голову и сквозь ветви утесника увидела спешивающегося с лошади Итана Рея. Смесь удовольствия и раздражения охватила ее. Неужели даже здесь ей не удалось скрыться от этого мужчины?

Итан подошел к Монти и положил твердую, уверенную руку на шею жеребца.

Поборов безумный порыв остаться ненайденной, Люси соскользнула с камня и раздвинула ветки утесника.

— Как вы нашли сюда дорогу? — крикнула она.

Он резко повернул голову и увидел ее. От чего же кровь девушки быстрее побежала по жилам: от удовольствия или от раздражения, что ее уединение нарушено?

— Пошел за вами, когда вы вышли из бассейна. — Он на секунду отвернулся, чтобы перебросить поводья через шею своей лошади и еще разок похлопать Монти. Затем подошел к Люси, на ходу оглядывая ее теплую овечью куртку, черные джинсы и сапоги для верховой езды. — Здесь красиво.

Люси кивнула.

— Мое любимое место. — Она отметила, что он смотрит больше на нее, чем на пейзаж. — Я приезжала сюда со своей мамой.

Итан без приглашения сел на камень. Камень был большой, на нем достаточно места для двоих, но Люси осталась стоять. Почему-то сидеть вдвоем на ее камне в этом месте, ее особом месте, казалось слишком... интимным. Особенно с мужчиной, который так воздействовал на нее.

Если даже он и догадывался, какие мысли бродят в ее голове, его это не стесняло. Он устроился поудобнее, и взглянул на Люси.

— Вы похожи на свою мать?

Она ткнула носком сапога в кочку.

— Внешне. — Слишком похожа, подумала Люси. Она мысленно улыбнулась, как наяву услышав вопли экономки Элли, когда она обнаружила Люси на кухне, с ножницами в руке и кучкой серебристых локонов возле ног.

— Вы близки?

Люси вспомнила мамины руки, заплетающие ей косу, розовый аромат ее любимых духов.

— Мне так казалось. Я не видела ее с тех пор, как она ушла.

Он вскинул темные брови.

— Мне было восемь, — сказала Люси, обхватив себя, как будто ей стало холодно. — Она убежала с одним из работников. Мама была на двадцать лет моложе папы, — добавила она.

Последовала пауза. Люси почувствовала неловкое беспокойство, словно она только что раскрыла истинное поведение своей матери перед совершенно незнакомым человеком. Для нее давно стало привычным делом сочинять красивые сказки для своих иностранных друзей. Любящие родители. Чудесная дружная семья. Совместные поездки за покупками в Лондон и Париж.

Но здесь почему-то казалось неправильным лгать. Может, потому, что это было последнее место, где она чувствовала себя не только любимой, но и искренней.

Итан кивнул.

— Он больше не женился?

— Нет. Это сильно подкосило его.

Бегство Беллы потрясло маленькое сообщество, где Маккинли были практически королями. Томас Маккинли был большим человеком в округе. Многие предостерегали его против женитьбы на такой молодой.

— Вы были близки со своим отцом? — поинтересовался Итан.

Люси задумалась. Близки? После побега матери он практически полностью отдалился от нее, словно она не стоила его внимания.

— Нет, не были. — Люси пожала плечами и отвернулась. — Я слишком напоминала ему маму. — То, что она обрезала волосы, ничего не изменило, по крайней мере, в ожесточенных глазах ее отца. — Я не могу его винить. Он был убит горем. Унижен. До того, как с ним случился удар шесть месяцев назад, я почти не бывала дома, за исключением нескольких уик-эндов, поскольку меня отослали в пансион.

Ей понравилось, что Рей не стал бормотать никаких банальных сочувствующих фраз. Какое ему дело до того, любили ли ее родители?

— Вы были хорошей ученицей в школе?

Отвлеченная его вопросом, девушка опустилась на камень, соблюдая, однако, дистанцию.

— Ужасной, — усмехнулась она. — Нет, правда.

— В учебе или в поведении?

— И в том, и в другом. У меня дислексия. Неспособность к чтению.

Он длинно выдохнул.

— Не так уж это страшно.

— Но только не в моей школе. — Она придала своему голосу надменный, аристократический тон. — С девочками из высшего общества подобного не может случиться. Но мне удалось приспособиться.

— Каким образом?

— С помощью дурного поведения, разумеется, — ответила Люси. Как большинство страдающих дислексией, она ловко научилась скрывать свой недостаток, чтобы не отличаться от других детей. Для этого она проказничала, много смеялась и болтала, и учителя смотрели сквозь пальцы на невыполненное домашнее задание, на проваленный или пропущенный экзамен.

— И ни один учитель не попытался...

— Послушайте, я была богата. Полагаю, они считали, что такие, как я, девицы из зажиточных семей просто проводят время в школе до того, как выскочить замуж за какого-нибудь состоятельного парня. — Она рассмеялась. — Кому нужно это образование?

Итан подтянул колени к себе и обхватил их руками. Тонкий лучик желтого света проскользнул между ними. Люси поднялась.

— Вот и солнце.

Итан наблюдал, как она подошла к краю ущелья. Бедная маленькая богатая девочка, пронеслось в его мыслях. Красота, деньги, престиж. Но не все розы в райском саду. Неспособная к чтению. Отрезанная от любви, которой она жаждала, от родительской любви. Возможно, подумалось ему, они с ней не такие уж и разные, в конце концов.

За исключением того, что она до сих пор сохранила в себе преданность этому ничтожеству, своему братцу, и сострадание к родителям, несмотря на их равнодушие. А он смог бы?

Его собственное гордое и надменное отношение к отцу так и не смягчилось за прошедшие годы. Он знал, что не может, как Люси, испытывать сочувствие к человеку, которого не уважает, исключительно потому, что этот человек его отец.

— Смотрите! — Ее голос, по-детски восторженный, вывел его из задумчивости. Он слез с камня и пошел к ней. Она указала рукой в сторону долины, вглядываясь сквозь серебристую мглу. — Радуга!

Горы выступали прямо из извилистой реки. Ущелья, огромные и бескрайние, врезались в серовато-коричневые подножия гор, дышащих первозданной красотой и величием.

Это был другой мир, не тот, который знал Итан. Он привык к укрощенной, культивируемой земле. Это его профессия. Места, привлекающие туристов, тихие и спокойные. Здесь же не было покоя, одна первобытная дикость.

Это напомнило ему его детский обет, данный в двенадцать лет, что когда-нибудь он станет фермером. Земля, на которой он вырос, была безжалостной, бесконечной и сухой. Они с отцом не сумели спасти ее. И почему-то ему всегда хотелось это исправить.

И он знал, что его время приходит. Как только с Черепашьим островом будет закончено, дальнейшую жизнь он посвятит поиску идеального куска земли, идеальной жены и начнет доказывать, что он может быть лучшим фермером, мужем и отцом, чем был его отец.

Перспектива волновала и манила. Итан повернулся и посмотрел на Люси. Ветер, более сильный здесь, на краю, раздувал ее светлые волосы. Они блестели на солнце, и Итан не смог удержаться — он, кто сохранял самообладание в любой ситуации, кто никогда не терял из виду своих главных целей. Итан протянул руку и коснулся ее волос, и девушка повернулась к нему с тихим возгласом удивления, унесенного порывистым ветерком.

Его почти обожгло выражение гордости и безграничной любви к этой земле на ее лице. И он понял: Люси часть всего этого, она сама природа в ее по-детски чистом, непосредственном проявлении. Голубая дымка гор светилась в ее глазах, серебро камней и скал отражалось в волосах. Люси двигалась с грациозным покачиванием деревьев. Она будет изменяться со сменой времен года и атмосферы, и он восхищался этим, хотел этого, потому что они с отцом потерпели такое сокрушительное поражение.

6
{"b":"150232","o":1}