— Я хотел бы объяснить это около фиакра, иначе вы меня не поймете.

— А где ваш фиакр?

— Здесь, во дворе.

— Отлично, идите и ждите меня, я сейчас приду.

Пьер Лорио повиновался, а комиссар отправился к начальнику полиции, который в это время слушал донесение Тефера о фальшивомонетчиках Дюбье и Термонде, следы которых были потеряны.

Комиссар объяснил причину своего посещения. Тефер, услышав об украденном экипаже, вздрогнул. Он сейчас же подумал об экспедиции прошлой ночи.

Хотя все предосторожности были приняты, он чувствовал необыкновенное беспокойство.

— Кучер сделал некоторые наблюдения, которые хочет передать кому следует, — заключил комиссар. — Может быть, это что-нибудь заслуживающее внимания, поэтому не угодно ли вам пойти со мной во двор, где он ждет со своим фиакром?

Сообщник Жоржа де Латур-Водье вздрогнул.

— Я иду, — сказал начальник полиции, — идите и вы с нами, Тефер, вы можете быть нам полезны.

Полицейский, внешне спокойный, молча поклонился.

«Мистрисс Дик-Торн была права, — подумал он. — Подать в отставку теперь было бы безумием. Мне необходимо остаться, чтобы наблюдать за всем».

Пять минут спустя все четверо были около фиакра номер 13. При первом взгляде на фиакр предположения Тефера превратились в уверенность. Это был тот самый, в котором увезли Берту Леруа.

Пьер Лорио поклонился, и, когда взгляд его встретился со взглядом Тефера, он подумал, что где-то уже видел его.

«По всей вероятности, это сыщик, я видел его, должно быть, в префектуре».

— Могли ли воры предполагать или знать, что в вашем бумажнике находятся деньги? — спросил начальник полиции у Пьера.

— Нет, сударь, никто не знал, и мошенники могли найти их только случайно.

— Как вы думаете, для чего послужил ваш экипаж?

— Конечно, не для чего-нибудь хорошего, может быть, для какого-нибудь похищения.

Тефер вздрогнул, несмотря на свое самообладание.

— Похищения? — повторил начальник полиции. — Вы думаете?

— Я только предполагаю. Но, конечно, в такой час и в такую погоду мой фиакр брали не для того, чтобы кататься по Булонскому лесу.

— Фиакр был украден на Восточной улице и найден агентами на набережной Рапе.

— Да, и нет сомнения, что он ездил по немощеным и глинистым дорогам. Посмотрите на колеса и кузов и на подковы лошади. На подножке также глина и на коврике внутри кареты.

Полицейский побледнел.

— Такая грязь, — заметил начальник полиции, — есть только на Монмартре, в Бельвиле и за кладбищем Пер-Ла-шез.

Лорио, пользуясь замечаниями Рене Мулена, возразил:

— Глинистой почвы также немало в окрестностях Парижа, в стороне Монтрейля и Баньоле.

Тефер с ужасом взглянул на кучера.

Что мог знать этот человек и почему он говорил о Баньоле?

— Вы очень наблюдательны, — заметил начальник полиции, — и могли бы быть драгоценным агентом.

— Я заметил еще кое-что.

— Что же?

— Те, которые брали мой фиакр, обдумали все заранее. Им было безразлично: мой экипаж или другой, им нужен был какой-нибудь, и они заранее приняли предосторожности, чтобы его не могли узнать.

— Объяснитесь!

— Посмотрите, пожалуйста, на номера; чтобы скрыть их, на них наклеивали бумагу. Следы клея видны еще и теперь.

Если бы взгляд мог убивать человека, то молния, сверкнувшая в глазах Тефера, без сомнения, поразила бы насмерть Пьера Лорио.

Начальник полиции и комиссар сейчас же убедились, что кучер говорит правду.

— Да, действительно, — сказал комиссар, — это так, и это обстоятельство открывает широкое поле для предположений. Надо узнать, для чего использовали фиакр.

— Для того, чтобы отвезти куда-то женщину, — объявил Лорио.

Тефер из бледного стал зеленым.

— Женщину, — повторил начальник полиции, — вы предполагаете?

— Я не предполагаю, я уверен, так как имею доказательства. Вот они!

Кучер открыл портмоне и, вынув пуговицу, с торжествующим видом сказал:

— Вот пуговица, шелковая пуговица от ботинка, она лежала в фиакре, а я с утра не возил в нем никого. Следовательно, нет сомнения, что в фиакре ехала женщина, но была ли она жертвой или сообщницей — надо узнать.

— Есть у вас еще что-нибудь?

— Пока ничего.

— Хорошо. Мы знаем ваше имя и ваш адрес, вы можете идти. Будьте уверены, что этим делом тщательно займутся.

— Благодарю вас.

Пьер Лорио сел на козлы и тронулся в путь.

— Тефер, — сказал начальник полиции, — вы знаете подробности этого таинственного дела?

— Да, сударь.

— В таком случае, я поручаю его вам и советую торопиться. Подробности кражи фиакра сильно затронули мое любопытство, и я хочу скорее разъяснить дело.

Полицейский улыбнулся:

— Я сделаю все, что могу.

— Зная ваши усердие и ум, я спокоен. Принимайтесь за дело сейчас же!

Было около полудня, когда Пьер Лорио вернулся к племяннику, чтобы рассказать произошедшее в префектуре.

Молодой доктор выслушал его, опустил голову и, не желая ждать, к чему приведут полицейские розыски, направился к Венсену, чтобы самому начать их.

Вернувшись домой, он нашел ожидавшего его Рене Мулена, и с первого взгляда они поняли, что ни тот, ни другой не нашел ничего.

Когда Берта Леруа, отчаянно вскрикнув, упала в пропасть, в Баньоле начали бить в набат. Набат разбудил жителей, и пожарные спешили к месту происшествия. Со всех сторон видны были факелы бежавших мужчин, женщин и детей.

Сбежались рабочие завода, но всякая помощь была бесполезна: прежде, чем начали заливать дом Сервана, он обрушился с громким треском.

Пожар не представлял опасности, так как дом стоял уединенно, и потому вокруг него составились группы, в которых спрашивали друг друга, что могло быть его причиной.

В одной из этих групп Серван рассказывал, что накануне дом был нанят парижанином, который хотел устроить в нем химическую лабораторию. Без сомнения, катастрофа — результат его опытов. По всей вероятности, он стал жертвой своей неосторожности или неловкости. Но так как дом застрахован, то хозяин был почти доволен.

Между тем пожар гас сам собой, и толпа начала расходиться. Утро уже наступило, и рабочие направились в каменоломни, обсуждая события ночи.

Трое рабочих свернули налево и вошли в туннель. Выйдя из него, они очутились в светлом пространстве, составлявшем полукруг. Это было то место, где они работали. Свет проникал в одно из широких отверстий около холма патронного завода.

Один из рабочих направился в сторону, где в углублении они складывали каждый вечер инструменты. Но, сделав несколько шагов, он поспешно отступил, на лице его отразился ужас, так как почти под его ногами было большое красное пятно, резко выделявшееся на беловатой почве.

— О, — закричал он, — здесь ночью кто-то был!

Другие услышали его крик.

— Украли наши инструменты? — с беспокойством спросили они.

— Нет, они тут.

— Так что же тебя смущает?

— На земле кровь. Смотрите!

И первый рабочий указал на красное пятно.

— Да, это кровь. Здесь, вероятно, кого-нибудь убили.

— Может быть, здесь ночевали бродяги, поссорились между собой, и один из них получил удар ножом?

— Кровь лилась с некоторой высоты. Вокруг большого пятна маленькие брызги.

В это время первый рабочий по имени Граншан машинально взглянул на отверстие, через которое виден был уголок неба, и громко вскрикнул.

— Что такое? — спросил один из его товарищей.

— Посмотрите, — ответил он дрожащим голосом, протягивая руки кверху.

Футах в тридцати над их головами было видно бесчувственное тело, поддерживаемое ветвями дерева.

— Мне кажется, это женщина, — сказал старший рабочий по имени Симон.

Едва он это сказал, как поднес руку ко лбу, на который упала теплая капля. Его пальцы были красны.

— Кровь, — прошептал он. — Она падает сверху, теперь это ясно. Бедная женщина упала ночью, отправляясь смотреть на пожар; не будь этих ветвей, она упала бы вниз.