— Ну хорошо! Ты и там будешь получать свою ренту.

Соливо скривился.

— Ну уж нет! — заявил он. — Во-первых, она несколько маловата! Аппетиты у меня куда больше. К тому же еще неизвестно, кто кого переживет! Предположим, ты сыграешь в ящик. И кто же в этом случае будет выплачивать мне ренту?

— Если в твоих руках окажется крупная сумма, ты растранжиришь ее за несколько месяцев, если не за несколько дней…

Овид издевательски поклонился и произнес:

— Премного благодарен за вашу заботу! Ей-богу, очень растроган! Может, еще опекуна мне назначишь, а, братец? И тем не менее я предпочитаю иметь капитал, а не ренту.

— Какую сумму ты требуешь?

— Сейчас я тебе скажу, и учти: это окончательное решение. Торговаться бесполезно. Я хочу пятьсот тысяч франков.

— Ты получишь эти деньги.

— Отлично! Ну что ж! Через неделю, в следующую субботу, я сяду на корабль в Гавре. А в четверг у нас будет прощальный ужин, и ты вручишь мне деньги.

— Тогда до четверга; заедешь за мной сюда.

Вдвоем они вышли с завода. Овид заметил проезжавший неподалеку фиакр. Он остановил его и велел отвезти их в Пале-Руайаль.

Дюшмэн, увидев, что Соливо останавливает фиакр, насторожился. Он легонько стукнул пару раз в стекло, отделявшее его от кучера; тот только того и ждал — карета тут же тронулась с места. Овид, садившийся в этот момент в фиакр, услышал цокот копыт и обернулся, но совершенно машинально — у него не возникло ни малейших подозрений.

Однако когда карета проехала метров пятьдесят, он опять обернулся и посмотрел в заднее окошечко.

Внезапно ему стало не по себе. Тот самый фиакр ехал за ними следом. Овид нахмурился. Потом, опустив переднее стекло, сказал кучеру:

— Сверните. Поезжайте налево, через Терн.

— Почему ты решил вдруг изменить маршрут? — спросил миллионер.

— Чуть погодя объясню.

Кучер послушно свернул на боковую улочку, и карета покатилась в направлении Терн. Овид Соливо приник к заднему стеклу. Фиакр с красными фонарями по-прежнему ехал следом, шагах в двадцати, строго соблюдая дистанцию.

— Ах, мерзавка! — сквозь зубы сказал Соливо.

— Но что случилось в конце-то концов? — прошептал Поль Арман; им овладело беспокойство.

— Случилось то, что за нами следят! Вот что случилось!

Миллионер смертельно побледнел.

— О! Успокойся! Ты тут ни при чем. Следят за мной; я даже знаю, кто.

— Знаешь?

— Одна женщина. Да, готов поставить сто тысяч франков против сорока су, что в той колымаге изволит разъезжать некая особа — весьма молодая и хорошенькая, но страшная плутовка…

— Что все это значит?

— Это значит, что Аманде Регами, которую я без лишних слов покинул в Буа-ле-Руа, взбрело в голову узнать, где я живу и кто такой на самом деле барон де Рэйсс. Но сегодня ей, увы, не суждено выяснить, где находится прибежище нашего славного Овида. Мы пустим ее сейчас по ложному следу; забавно получится…

Соливо внимательно изучал одежду своего спутника. На нем было светлое демисезонное пальто и обтянутый шелком цилиндр. А у Овида пальто было темном и круглая фетровая шляпа. Роста и сложения они были примерно одинакового.

— Давай-ка поменяемся, — сказал Соливо. — Снимай пальто и шляпу и надевай мою одежду.

Хладнокровие Овида подействовало на лже-Армана несколько успокаивающе. Они быстро переоделись. Затем дижонец вновь опустил стекло и приказал кучеру:

— Поезжайте на площадь Оперы. Остановитесь возле кафе « Гранд-Отеля». Там ты выйдешь. Аманда примет тебя за меня, в этом я уверен, тем более что смотреть она будет издали, и, клюнув на пальто и шляпу, примется следить за тобой. А я тем временем закажу нам ужин у Бребана.

— А мне что делать, когда я выйду из кареты?

— Усядешься в кафе на самом видном месте, чтобы девица хорошенько разглядела тебя и убедилась в своей ошибке; потом, когда карета Аманды скроется, ты присоединишься ко мне в ресторане.

— Договорились.

Четверть часа спустя оба фиакра прибыли на площадь Оперы. Дальше все шло точно так, как предвидел Соливо. Дюшмэн, запомнив, в чем был объект его наблюдения, увидел вышедшего из кареты Поля Армана в темном пальто и фетровом котелке и принял его за барона де Рэйсса.

— Стойте на месте, — сказал он кучеру, — та карета пусть себе уезжает; меня интересует только тот, кто вышел.

Фиакр, в котором сидел Овид, быстро укатил. Поль, выждав, пока он затеряется среди других карет, уселся за одним из столиков — прямо под хрустальным шаром газового фонаря. При этом он развернулся лицом к площади Оперы, а стало быть, и к Дюшмэну. Тот невольно крякнул от досады.

— Дал провести себя за нос, как последний дурак! — прошептал он. — Они заметили слежку и поменялись одеждой. А! Ну и разбойник этот Соливо!

Еще некоторое время он проклинал все на свете, затем приказал кучеру ехать на улицу Дам, где с нетерпением его ждала Аманда.

Дюшмэн рассказал о своем несчастье. Несмотря на то, что произошедшее означало полный крах, девушка не смогла удержаться и рассмеялась.

— Тебе смешно! — разозлился Рауль.

— Но ведь и вправду очень смешно. Досадно, конечно, но все равно забавно… Нам нужно изменить тактику. Этот негодяй очень хитер. Значит, нам тоже нужно быть похитрее.

Дюшмэн в ярости вскочил.

— Завтра же опять пойду туда караулить, — заявил он.

— Без толку. Завтра воскресенье, и встречаться они не будут. А не съездить ли нам в Буа-ле-Руа?

— Лучше и не придумаешь! Но знаешь, мне ведь теперь ни отдыха, ни покоя не будет, пока не узнаю, где живет наш общий враг!

В ресторане у Бребана, в отдельном кабинете, Поль Арман присоединился к своему сообщнику. Около полуночи они расстались, и каждый пошел в свою сторону. Дижонец хоть и утверждал, что вовсе не боится Аманды, на самом деле прекрасно помнил, какие планы мести она вынашивала, и испытывал смутное беспокойство, убедившись, что она взялась за дело.

«Мне не составит большого труда всякий раз расстраивать ее планы, — размышлял он, — но теперь окончательно ясно, что, решив отсюда уехать, я поступил умно и правильно с любой точки зрения: это просто необходимо хотя бы из предосторожности. В Буэнос-Айресе с пятью сотнями тысяч франков в кармане я буду чувствовать себя прекрасно. И определенно я прав, уходя от дел. Я обеспечу себе счастливую старость…»

Наутро, заглянув в газеты, Овид прочел довольно длинную статью о несчастном случае, имевшем место накануне на улице Жи-ле-Кер.

Автор статьи почему-то утверждал, что, помимо мальчишки, погибла и разносчица хлеба: ее раздавило буквально в лепешку. Овид расплылся в улыбке.

«Братец мой Арман может убедиться, что на сей раз все прошло как по маслу и теперь ему можно спать спокойно! — подумал он. — Определенно эта затея с люлькой была просто гениальной».

Рано утром Рауль Дюшмэн и Аманда отправились в Буа-ле-Руа. Этьен Кастель ехал тем же поездом; выйдя на станции, он неспешно двинулся к « Привалу охотников», нисколько не подозревая о том, что та самая парочка, ради которой он и явился в эти края, шествует впереди него, всего в нескольких шагах.

Он не видел причин слишком уж спешить. Берега реки в окрестностях Буа-ле-Руа просто очаровательны. И художник решил прогуляться; Аманда с Раулем отправились прямо в гостиницу.

Полчаса спустя молодой человек с девушкой уже сидели за столом в отдельном кабинете на втором этаже. Прислуживала им Мадлен. В этот момент Этьен вошел в гостиницу. Хозяйка, узнав его, с улыбкой двинулась навстречу.

— Значит, вы опять решили заглянуть в наши края, сударь?

— Да, и решил у вас пообедать.

— Сию секунду все организуем, и надеюсь, что вы останетесь довольны.

Застилая стол скатертью и расставляя тарелки, хозяйка поинтересовалась:

— Ну как, сударь, удалось вам повидать барона де Рэйсса?