Что делать, милый мой Толстой?
Обедать у тебя никак мне не возможно:
Страдать подагрою мне велено судьбой,
А с нею разъезжать совсем неосторожно!
Проклятый Эскулап кричит, что быть беде,
Советов если я его не буду слушать,
И говорит: извольте кушать
В Немецкой слободе!
С больными, пухлыми ногами
Вам непристойно быть в гостях!
Смотрите: за плечами
Стоит курносая с косою на часах —
Махнёт… прощайтесь с стерлядями,
С вином шампанским и с стихами!
Не лучше ль грозную на время удалить,
И с нами, хоть годок, пожить?
Суровый вид врача, совет его полезный,
Подагра более всего
Велят мне дома быть. Ты не сердись, любезный!
Я пл а чу, что лишён обеда твоего.
Почтенный Лафонтен, наш образец, учитель,
Любезный Вяземский, достойный Феба сын,
И Пушкин, балагур, стихов моих хулитель —
Которому Вольтер лишь нравится один,
И пола женского усердный почитатель,
Приятный и в стихах и в прозе наш писатель,
Князь Шаликов, с тобой все будут пировать:
Как мне не горевать?
Вы будете, друзья, и пить и забавляться,
И спорить и смеяться,
А я сидеть один, с поникшей головой,
И к вам лишь мыслями, увы, переноситься!
Гораций нам твердит: час близок роковой —
Спешите насладиться!
Но Августов певец подагры не имел,
И всем, что в жизни, наслаждался:
Он Пирру, Хлою пел
И в сладостных стихах Философом являлся!
А мне не до того:
Я мудрости такой и дара не имею;
Здоровье для утех нужнее нам всего,
И только я теперь его ценить умею.
