И вот однажды, когда Муньят ан-Нуфус пришла на пир, Тама сказала ей:

– О сестра, я видела твою волшебную одежду из птичьих перьев, которая хранится у царя Сайфа. Он сказал, что взял ее у тебя после женитьбы.

А Муньят ан-Нуфус ответила:

– О сестра, эта одежда мне теперь ни к чему. Во-первых, я надевала ее только для того, чтобы лететь из моей страны в заколдованный сад и волшебную долину, а теперь она мне не нужна, потому что я стала супругой великого царя. А во-вторых, у меня уже есть сын, и я все время смотрю на него и не расстаюсь с ним. К тому же меня окружают сады, деревья и дивные плоды, зачем же мне надевать одежду из птичьих перьев и своевольничать?

А Тама сказала:

– Помнится мне, ты обещала сплясать нам другой танец, еще лучше того, который ты танцевала без волшебного наряда. К тому же, нам хочется посмотреть, как ты полетишь в этой одежде, ведь мы никогда не видали ничего подобного. Я видела только, как моя мать летает в медном кувшине, но она передвигается благодаря волшебным чарам.

Царица Муньят ан-Нуфус ответила:

– Это платье тоже сделано с помощью волшебства п колдовства, а его творцы – колдуны, изготовить же подобную одежду могут только несколько великих жрецов с помощью тайных слов. И хотя я телом не худа, но в этой одежде становлюсь легче ветерка. Когда царь Сайф отнял у меня это платье, я послала своих подруг за другим таким же, но все случилось по велению судьбы, и я стала одной из жен этого великого царя. Наверно, мои подруги принесли новое платье и хотели отдать его мне, но, не найдя меня в саду, возвратились домой.

Все это Муньят ан-Нуфус говорила только для того, чтобы легче обмануть Таму, в то время как сердце ее горело желанием получить платье, и Тама поддалась на ее хитрость. Потом Муньят ан-Нуфус встала и начала дивный танец, то сгибаясь, то распрямляясь, так что все женщины дивились ее искусству. Так они провели весь день и всю ночь в радости и веселье. Вот что было с ними.

А тем временем царь Сайф ибн Зу Язан захотел отправиться на охоту и ловлю, чтобы повеселиться и потешиться. Он выехал в степь вместе с царями и предводителями, оставив волшебника Бурнуха и мудрую Акилу охранять город. И когда царица Тама узнала, что диван опустел, потому что царь Сайф со своими приближенными уехал на охоту и ловлю, она позвала в свои покои царицу Муньят ан-Нуфус, и женщины стали петь, плясать, наслаждаться и веселиться. Так они провели всю ночь, с вечера и до утра, а потом вторую ночь и третью, и не переставали пировать еще несколько ночей. И вот однажды ночью Тама обратилась к Муньят ан-Нуфус и сказала ей:

– О сестра, мне хочется посмотреть на тебя в наряде из перьев, этого зрелища я никогда не забуду и всю жизнь вспоминать буду.

Муньят ан-Нуфус ответила:

– О госпожа моя, если тебе так хочется, принеси мне волшебную одежду, и я исполню твое желание.

– Но я боюсь, о сестра, – сказала Тама, – что ты наденешь волшебное платье и улетишь в свою страну, оставив меня в горе отпивать по глоткам из чаши мучениц из-за того, что ты покинула нас навеки.

Муньят ан-Нуфус воскликнула:

– Если твое сердце чует беду – не надо, не доставай это платье и не давай его мне!

– Я хочу только, чтобы ты дала мне верную клятву, что наденешь волшебную одежду ненадолго, а потом снимешь ее и вернешь мне, – попросила Тама, и Муньят ан-Нуфус ответила:

– О сестра, клянусь жизнью твоих очей, клянусь твоей головой и головой твоей матери, мудрой Акилы, я возьму у тебя это платье, надену его и спляшу в нем, чтобы вы убедились, что я говорила правду, а потом сниму его и отдам тебе.

Тогда Тама, разум которой точно помутился, поверила, что Муньят ан-Нуфус говорит правду и что клятва ее искренняя, встала, чтобы принести волшебное платье из птичьих перьев. Она отправилась в сокровищницу, открыла сундук, вынула заколдованное платье и, вернувшись, отдала его царице Муньят ан-Нуфус, дочери грозного царя Аббуса. А Муньят ан-Нуфус в это время сидела, держа своего младенца на коленях. Увидев волшебное платье, она несказанно обрадовалась, положила царевича Мисра перед собой, сняла с себя тяжелые одежды и стала легкой как перышко. А потом она надела волшебную рубашку из птичьих перьев, застегнула все пуговицы и расправила крылья, которые подняли ее к самой крыше.

Муньят ан-Нуфус облетела весь дворец изнутри, поднимаясь все выше и выше, подобно легкому ветерку, затем опустилась и стала плясать всем своим подругам на удивление. Окончив танец, Муньят ан-Нуфус присела, говоря:

– Я хочу покормить своего сына.

Она взяла Мисра, накормила его грудью и сказала:

– А теперь посмотрим, смогу ли я летать с сыном на руках?

С этими словами Муньят ан-Нуфус взяла большой шелковый платок, обвязала его вокруг груди, положила туда ребенка так, что он был закрыт со всех сторон, поднялась в воздух и трижды облетела дворец, а потом вылетела на открытую галерею, уселась на ее краю и воскликнула:

– Я боюсь, как бы мой сын не упал!

Она еще раз проверила, крепко ли привязан платок и не выпадет ли из него младенец, и посмотрела вниз на своих подруг, как бы прощаясь с ними взглядом, а те молча глядели на нее, не зная, что сказать. Наконец Тама крикнула:

– О Муньят ан-Нуфус, сестра моя, спускайся к нам, и пусть ничто не нарушает нашего счастья и веселья!

Но Муньят ан-Нуфус ответила:

– О сестра, не торопи меня, ведь я так давно не надевала этого платья! И вот, наконец, я получила его без всякого труда и без особых стараний!

При этих словах Муньят ан-Нуфус громко рассмеялась, так что у Тамы едва не разлилась желчь, и она стала осыпать себя упреками, ибо поняла, что ее перехитрили.

А в это время вошла мудрая волшебница Акила. Она посмотрела на Муньят ан-Нуфус, сидевшую на галерее, в платье, которое переливалось, как павлиньи перья, а потом перевела взгляд на свою дочь и спросила ее, нахмурившись:

– Это ты дала ей волшебное платье из перьев? Ну, теперь конец, теперь дело сделано!

А Тама ответила:

– Да, матушка, я не могла поступить иначе, ведь она поклялась мне твоей головой, что только покажет нам, как она умеет летать.

Тогда Акила подняла голову к царице Муньят ан-Нуфус и крикнула:

– О свет очей моих, спускайся к нам, я хочу приветствовать тебя! Ведь меня привело сюда только страстное желание тебя увидеть. Спускайся же, и мы с тобой побеседуем.

Но Муньят ан-Нуфус отвечала ей:

– О Акила, я не желаю беседовать ни с кем, теперь я вспомнила своих родных и близких, свою землю и свое царство и хочу только одного – отправиться туда, их увидеть и тоску свою утолить. Вы меня не браните, добрым словом помяните.

Услыхав эти слова, мудрая Акила стала сокрушаться и горевать, зная, что теперь никакое волшебство ей не поможет, потому что на Муньят ан-Нуфус было надето заколдованное платье, которое хранило ее от всех чар. И она стала увещевать Муньят ан-Нуфус ласковыми словами и льстивыми речами, говоря:

– О дочка, спустись к нам, о услада очей, не прекословь мне!

Но та, смеясь над Акилой, говорила:

– О волшебница, если бы ты могла, ты бы заколдовала меня и отдала мужу твоей дочери, но этому не бывать! Теперь никто из вас не сможет мной завладеть, теперь я полечу над степями и холмами, и вам меня не поймать и в неволе не удержать!

Потом Муньят ан-Нуфус обратилась к подругам:

– О подруги, я больше не спущусь к вам, а когда вернется царь Сайф ибн Зу Язан и спросит вас обо мне, скажите ему: «Она улетела в родную страну, чтобы успокоить свое сердце, и унесла с собой сына». Скажите ему, что теперь уж ему не поймать Муньят ан-Нуфус, дочь царя Аббуса, как не видать ее и другим царям. Царских дочерей не похищают, их сватают и к мужу провожают с почетом. Скажите царю Сайфу: «Муньят ан-Нуфус велела передать тебе такие слова: „Ты похитил меня, ты лишил меня подруг, истомил меня ревностью, беря в жены одну девушку за другой, ты то и дело забывал обо мне. Но что было, то было, а если ты и вправду смел и стоек, то приходи в мою землю, где находится Остров девушек. Если ты действительно хочешь увидеть свою жену и своего сына, то вот тебе знак – они будут неподалеку от островов Вак аль-Вак“.»