Белые брови врача сошлись над переносицей.

— Вы, конечно, шутите.

— Нет-нет, я не шучу. — На мгновение ей чем-то не понравилась его реакция. — Только не говорите мне, что у меня по-прежнему грипп после укола шприцем величиной с космическую ракету.

Он был поражен.

— Вы сказали, вам делали укол против инфлюэнцы?

— Верно.

— Где?

— В руку, — ответила она нетерпеливо.

— Нет. Где вы были, когда вам делали укол?

— В Париже. Как раз в прошлом месяце. И теперь вы собираетесь мне сказать, что с парижским гриппом что-то не так?

Он нахмурился и зашагал к конторке у противоположной стены комнаты, бормоча:

— Странно, я никогда не слышал об этих уколах от гриппа. Что до причины вашего обморока — трудно догадаться. Диарея?

Она покачала головой.

— Рвота?

— Нет.

Он пожал плечами:

— Значит, просто простуда.

Она взглянула на него исподлобья:

— Неужели из-за обычной простуды можно упасть в обморок?

Как ей надоели люди, твердящие, что с ней все в порядке. Наверное, у нее какая-то новая форма чумы!

— Барышня, вполне здоровые люди не расхаживают по городу полураздетыми.

Она снова вспомнила, что сидит в одной ночной рубашке, и сжала губы.

— Где мое пальто?

— Простите?

— Мой халат?

— А-а. За ним присматривают Магайры.

— Магайры?

— Мужчина с двумя девочками, которые доставили вас сюда.

Тесс кивнула:

— И, думаю, Сисси все еще крепко держится за него.

— Младшая девочка словно срослась с этой пушистой вещицей, — сказал врач, улыбаясь.

— Ну, боюсь, пока я не смогу получить деньги и купить себе более приличную одежду, эта пушистая вещь — все, что у меня есть. Она должна будет вернуть его мне.

Брови врача подпрыгнули.

— Извините, я думал, вы впервые в этом городе. У вас есть счет в Первом национальном?

— Я впервые в этом городе, но я сомневаюсь, что это будет иметь какое-то значение для банка, когда они разберутся, кто я такая.

— А кто вы?

— Контесса Харпер. — Тесс подняла подбородок. — Из «Харпер Электроникс».

Судя по его лицу, испещренному морщинами, он впервые слышал это имя.

— Мои родители — Тревис и Патрис Харпер, — добавила Тесс, заметив, что ее имя само по себе не произвело должного впечатления.

— Ваши родные — железнодорожники?

— Железнодорожники! — Тесс не могла решить, смеяться ей или обидеться. — Доктор, моя семья владеет крупнейшим в стране предприятием по изготовлению компьютерных микросхем.

— Предприятием по изготовлению… — повторил он машинально.

— Верно.

— Но, мисс Харпер, если у вас нет счета в банке, я не понимаю, чем Первый национальный поможет вам. Быть может, мне послать телеграмму вашей семье?

Она посмотрела на него скептически:

— Телеграмму?

— Да. У нас есть телеграфная связь, ее наладили как раз в прошлом месяце. До этого нам приходилось ездить в Уичиту. Откуда, вы говорите, вы родом?

— Из Калифорнии.

— Ну, значит, это вопрос всего лишь нескольких дней. Я уверен, скоро ваша семья свяжется с вами, и вы сможете получить помощь.

— Не думаете ли вы, что быстрее было бы позвонить им?

— Позвонить?

Тесс закрыла глаза и очень спокойно произнесла:

— Позвонить им по телефону.

— По телефону? — Он рассмеялся и схватился за голову. — Сожалею, мисс Харпер, у нас на Западе нет такого фантастического оборудования, как телефон.

Тесс соскользнула с кровати и встала на ноги, пытаясь решить, не хватит ли с нее дока Натана и этого нелепого городишки. Если она надеется хоть когда-нибудь связаться с семьей или властями, она должна найти атрибут цивилизации получше.

— Как далеко до ближайшей станции обслуживания? — спросила она.

— Станции обслуживания?

— «Тексако»? «Эксон»? Я соглашусь даже на Богом проклятую…

Он так и вперился в нее.

— Мисс Харпер, вы представляете, где находитесь?

— О да, — заявила она с циничным смешком. — В аду. Несомненно, в аду.

Он вытянул руку в нескольких футах от ее лица:

— Сколько у меня пальцев?

— Надеюсь, десять.

— Вы можете сказать, сколько вам лет?

— Разумеется. — Она наклонилась в его сторону и прошептала: — Но тогда мне придется убить вас.

— Мисс Харпер, кто президент Соединенных Штатов? Вы можете ответить мне?

— Демократический фигляр, не имеющий плана экономического оздоровления… Мы закончили?

Врач помрачнел, морщины собрались на лбу.

— Вы случайно не знаете, какое сегодня число?

— Потеряли свой календарь?

— Мисс Харпер, я серьезно обеспокоен состоянием вашего рассудка.

— Семнадцатое июня тысяча девятьсот девяносто пятого года. Теперь я могу идти, доктор Франкенштейн? — И она повернулась к двери.

— Тысяча девятьсот девяносто… Мисс Харпер! — окликнул ее врач. — Я думаю, вам действительно необходим покой на несколько дней. Отдохните! Хоть немного покоя!

По крайней мере, он не просил ее вычистить зубы и принять душ.

Тесс направилась в приемную, где обнаружила Магайров, сидящих на длинной скамье у стены. Когда она приблизилась, Джозеф Магайр встал, но Тесс прошла прямо к Сисси и, не обращая внимания на напряжение в грустных зеленых глазах девочки, протянула руку за своим халатом:

— Отдай его, малышка.

— Пойдем, Сисси, — мягко сказал Джозеф Магайр. — Отдай леди ее пальто.

Сисси колебалась, и на какой-то миг Тесс показалось, что ей придется стянуть двадцати пяти килограммовую девочку на пол. Но тут Сисси вскочила на скамью и отдала Тесс халат.

— Спасибо, — сказала Тесс.

Врач стоял позади нее, шепча Джозефу Магайру то, что думал о состоянии ее здоровья. Тесс натягивала халат, слыша обрывки их разговора. До ее слуха доносились слова «слабоумная», «слабовольная», «каша в голове». И это говорил врач, сконфузившийся при упоминании укола против гриппа?

Когда Тесс завязывала пояс халата, к ней подскочила Сисси. У Тесс не оставалось выбора, как только подхватить маленькую девочку, и Сисси обвила обеими руками ее шею.

— Сисси! — закричала Холли. — Сисси, ты ведешь себя как совсем маленькая!

Тесс посмотрела поверх головы Сисси на ее дядю.

— Я должна идти, — сказала она.

— Не-е-ет! — Сисси стиснула ее шею, почти не давая дышать. — Пожалуйста, не уходи, — добавила она хныча. — Пожалуйста, ну пожалуйста, не уходи.

Отчаянный призыв проник в сердце Тесс. Она выросла, постоянно прощаясь со своими родителями, то и дело куда-то улетавшими, и чувства Сисси были ей знакомы.

Джозеф Магайр подошел к племяннице, но Тесс только плотнее прижала к себе теплое тельце.

— Что случилось с ее матерью и отцом? — спросила она.

— Умерли, — спокойно ответил он. — На Юге была эпидемия.

— И теперь вы заботитесь о них?

— Как сегодня.

Тесс взглянула на Холли, понимая теперь ее упрямство. Она знала, что упрямство — хорошая защита от страха и сердечной боли.

— Это, должно быть, очень тяжело для них.

Сисси шмыгнула носом, и Тесс погладила ее по спине.

— Ну, по крайней мере, у них есть дядя.

«Это, черт возьми, гораздо больше, чем было у меня», — добавила она про себя.

Тень пронеслась по лицу Джозефа Магайра, но ушла прежде, чем Тесс успела понять ее причины или последствия. Он потянулся за Сисси, и Тесс отдала ему девочку. Им вместе пришлось отрывать ее ручонки от халата.

Когда Сисси оказалась на руках у дяди, сердце Тесс сжалось. Казалось, малышку оторвали от всего, что было ей дорого, и, как любое слабое существо, она искала хоть какую-то надежную опору.

— Мистер Магайр, нет ли у вас денег? — вдруг спросила Тесс.

Он взглянул на нее настороженно.

— Разумеется, я верну, — поспешила заверить Тесс. — Если бы я могла купить какую-нибудь одежду… я отдала бы Сисси этот халат. Если… если это вообще поможет, — добавила она, не в силах поверить, что сама предлагает отдать свою единственную защиту.

Взгляд темно-зеленых глаз Джозефа Магайра немного смягчился, даря Тесс надежду, что ее решение не так уж плохо. Он повернулся к врачу: