Бабушка покачала головой:

— Дафна, Андерсен не был вечножителем, он просто писал о них. Он давным-давно умер.

— Ты же знаешь об этом, глупышка, — сказала Сабрина сестре. — Мы читали надпись на его памятнике в Центральном парке.

— В Центральном парке есть памятник Андерсену? — воскликнула бабушка. — Сабрина, ты — гений! Можешь отвести нас туда?

Сабрина неохотно кивнула.

Как только они снова тронулись в путь, бабушка обернулась к Сабрине и сунула ей книгу, которую читала всю дорогу.

— Тебе и Дафне полезно с этим познакомиться, — сказала она. — Здесь вы прочтете всё, что нужно, о Волшебном царстве.

Книга оказалась пьесой Шекспира "Сон в летнюю ночь". Дафна отняла ее у сестры и полистала.

— На каком языке это написано?

— На английском, — подсказал мистер Свинсон, — то есть на староанглийском.

Съехав с моста, они оказались в лабиринте городских улиц. Позабыв про книжку, Дафна провожала глазами знакомые места и, тыча пальцем, показывала то любимый ресторанчик отца, то детскую площадку, куда водила их по воскресеньям мама. Сабрина тоже не отказалась бы посмотреть в окно, если бы родной город не лишился для нее прежнего очарования. Мало кто отважился бы назвать Нью-Йорк нормальным городом, во всяком случае, Сабрина не принадлежала к их числу: теперь, когда она знала, что город кишит вечножителями, он казался ей уродливым и оскверненным.

В тот день улицы были забиты транспортом сильнее, чем обычно. До Рождества оставались считаные дни, и повсюду, сильно замедляя движение, толкались люди с сумками, набитыми покупками. В конце концов, после нескольких неудачных попыток, Канис нашел нужную дорогу и даже сумел припарковаться в нескольких кварталах от парка. Когда семейство вылезло из старой развалюхи, именуемой машиной, та громко запротестовала, издав очередь едких выхлопов. Из окон высунулись встревоженные жители, испугавшись, что поблизости завязалась перестрелка. Закутав Пака в одеяла, компания устремилась дальше по заснеженному тротуару.

Пройдя вдоль каменной стены и завернув за угол, они обнаружили вход в парк. Сабрина повела своих спутников по извилистой тропинке к искусственному пруду, вдоль которого стояли скамейки. Летом по зеркальной глади пруда плавали миниатюрные лодочки. Сабрина помнила, как любила этот уголок парка мама. Вероника часто приводила сюда дочерей, и они часами наблюдали за гуляющими.

— Ты уверена, что это то самое место? — спросил Свинсон.

Кивнув, Сабрина указала на противоположный берег пруда. Там в костюме, галстуке и цилиндре сидел бронзовый Андерсен. Его взгляд был прикован к самому знаменитому персонажу его сказок — гадкому утенку.

— По-моему, Рельда, ваша знакомая подшутила над нами, — сердито проворчал Канис, подходя к статуе.

На ближайшей скамейке сидел подозрительного вида человек, то и дело прикладывавшийся к бутылке, завернутой в коричневый бумажный пакет.

Бабушка Рельда достала из сумки сложенный листок и снова прочитала.

— Тут сказано, что мы должны рассказать Андерсену шутку тук-тук, — перечитав письмо, сказала она.

— Что еще за шутка тук-тук? — фыркнул Канис.

— Ты не знаешь, что значит шутка тук-тук? — удивилась Дафна.

— Он не привык шутить, — напомнил Свинсон.

— Это так просто: тук-тук!

Канис, смутившись, промолчал.

— Ты должен ответить: "Кто там?"

— Зачем?

— Ответь — узнаешь, — настаивала девочка.

Мистер Канис неохотно произнес:

— Кто там?

— Коровки.

— Теперь вы должны спросить: "Коровки стучат?" — объяснила бабушка.

— Пожалуйста! — купился Канис. — Коровки стучат?

— А вот и нет! — обрадовалась Дафна. — Коровки мычат.

Свинсон усмехнулся, бабушка захихикала, но Канис сердито покосился на них, и они умолкли.

— Что ж, попробуем. — Бабушка подошла к статуе и произнесла: — Тук-тук!

Ничего не произошло.

— Может, надо крикнуть? — предположил Свинсон, и они заорали во всё горло.

Мужчина на скамейке обозвал их психами и, пошатываясь, побрел прочь.

— Обхохочешься! — буркнула Сабрина. — Может, кто-нибудь придумает что-нибудь получше, прежде чем нас заберут в дурдом?

— А где Дафна? — спросила бабушка.

Сабрина огляделась, но сестры нигде не было.

— Дафна! — крикнула она, чувствуя, как от страха скрутило живот.

Она забыла о бдительности, хотя отлично знала, что должна всё время быть настороже, ведь она отвечала за Дафну.

— Почему-то я не чую ее запах, — признался мистер Канис.

— Только что она стояла вот здесь, рядом! — крикнула Сабрина, стараясь не поддаваться панике.

Бабушка вдруг расплылась в улыбке и погладила скульптуру сказочника.

— У меня идея. Тук-тук!

Стоило бабушке произнести эти два слова, как она исчезла, словно сквозь землю провалилась.

— Кажется, мы нашли дверцу, — проговорил Свинсон, тоже похлопывая ладонью по статуе Андерсена.

Канис, прижав Пака к груди и высвободив одну руку, последовал его примеру. Оба исчезли, оставив Сабрину одну на заснеженной улице. Девочка заглянула великому сказочнику в лицо, сделала глубокий вдох. Втайне она молилась, чтобы семья нашла путь в Волшебное царство.

"Я такая невезучая, что, того и гляди, окажусь в желудке у какого-нибудь чудища, любителя дурацких детских шуточек", — мелькнула у нее мысль.

Набрав побольше воздуха и расхрабрившись, она тоже прошептала:

— Тук-тук…

Бронзовый Андерсен повернул к ней голову, широко улыбнулся и гулко произнес:

— Кто там?

Сначала перед глазами всё расплывалось, как на экране старого, расстроенного телевизора. Потом зрение прояснилось. Оказалось, что она стоит перед старинной таверной [3]. Над входом светилось неоновое название — "Золотое яйцо", из-за двери доносились музыка и смех. Ее спутников нигде не было видно. Сабрина догадалась, что они в таверне — прячутся от пронизывающего холода. Она тоже решила войти, но в дверях неожиданно выросли двое крепких круглолицых мужчин. У обоих за спиной были широкие розовые крылья, как у Пака, но мужчины были гораздо старше его. На одном был спортивный костюм цвета бордо, на другом — пиджак и брюки в полоску. Вышибалы вытолкали на улицу, прямо на снег, голого коротышку.

— Сколько можно повторять, мистер? Посетителей без рубашки и без обуви здесь не обслуживают, — проревел эльф в спортивном костюме. — Без штанов — тоже.

— Здесь респектабельное заведение, — добавил эльф в полосатом пиджаке.

У него были такие отвислые щеки и кустистые брови, что он очень смахивал на бульдога.

— Я же одет! — вскричал голый король. От него пахло выпивкой, язык заплетался. — Просто вы слишком глупы, чтобы разглядеть мой наряд!

— Хозяин запретил тебя впускать, пока не научишься соблюдать правила приличия, — пролаял тот, что с бульдожьим лицом.

После этого они с напарником развернулись и скрылись за дверью, оставив голого беднягу лежать на снегу. Тот, немного побарахтавшись, встал сначала на четвереньки, потом поднялся и побрел восвояси. Сабрина слышала, как он бранился себе под нос, пока не исчез из виду.

— Страху-то нагнали! — сказала Сабрина и, широко распахнув дверь таверны, вошла.

"Золотое яйцо" оказалось просторным заведением с жестяным потолком, обшитыми деревянными панелями стенами, баром с длинной дубовой стойкой и камином. Пахло жареным бифштексом с картошкой. За столами сидели две дюжины весьма необычных посетителей: великан-людоед резался в карты с кентавром, принцесса мирно беседовала с шестью гномами, двое полулюдей-полуворонов спорили о политике. У стойки тоже сидели посетители — пили пенистое пиво из высоких кружек. Их обслуживала женщина с кожей цвета кофе. В глубине помещения желтоглазый детина что-то наигрывал на рояле.

Сабрина оглядела заведение и быстро обнаружила у стойки всех своих спутников. Ринувшись к ним сквозь толпу, она споткнулась об ежика, сидевшего верхом на цыпленке, и едва не растянулась на полу. Возможно, потому, что от камина исходил слишком сильный жар, Сабрина чувствовала себя в "Золотом яйце" очень неважно. Она словно очутилась в детской сказке.