Миссис Гримм вдруг покраснела и хихикнула.

— Ах, милая, что ты! Мистеру Канису и в голову не придет ухаживать за мной, — сказала она. — Мы с ним просто хорошие друзья.

— А что такое «ухаживать»? — спросила Дафна старшую сестру.

— Такое старинное слово, — ответила Сабрина. — Теперь говорят «ухлестывать».

Вдруг раздался ужасный грохот. Попадали книги с полок, задребезжали оконные стекла, а блюдо с печеньем свалилось на пол, хотя старуха и попыталась его поймать. Нечто огромное ворвалось в комнату и бросилось прямо на них.

Онодвигалось так стремительно, что Сабрина даже не поняла, что это такое. Оноуронило торшер, опрокинуло стулья, пронеслось по тахте и сбило перепуганных девочек с ног… Сабрина закричала как резаная, совершенно уверенная, что еще чуть-чуть — и их заживо проглотят. Но тут, к ее изумлению, щеки ее коснулся большущий, влажный, шершавый язык. Открыв глаза, девочка увидела над собой дружелюбную морду невероятно огромного пса.

— Эльвис, дорогой, а ну-ка, не приставай к ним, — сказала миссис Гримм, не то приказывая, не то восхищаясь своим любимцем — датским догом. — Он, знаете, всегда так радуется новым людям, — прибавила она.

Дог напоследок лизнул Сабрину в лицо, оставив на нем мокрый след, а потом устроился рядом со старухой, шумно пыхтя и часто-часто виляя здоровенным хвостом.

— Познакомьтесь, это Эльвис, — сказала старуха, почесывая дога за ушами, — еще один член нашей небольшой семьи. Если вы ему понравитесь, он никогда вас не тронет.

Пес лизнул старуху в щеку.

— А если не понравимся до что? — спросила Сабрина, вставая, но старуха ничего не ответила.

Дафна же, едва вскочив с пола, тут же крепко обняла дога:

— Ой, какой чудесный! Ой, как же он мне нравится! — Она хохотала, покрывая морду пса поцелуями.

— Вот мой единственный бойфренд, — улыбнулась миссис Гримм. — К тому же самый умный. Смотрите!

Дафна отступила на шаг, и они с Сабриной увидели, как миссис Гримм протянула Эльвису руку.

— Здравствуй, Эльвис! — сказала она догу, и он тут же дал ей свою огромную лапу.

Дафна восторженно захихикала.

— Умри, — сказала она с надеждой в голосе, и дог тут же рухнул на пол, будто и вправду околел.

На ближней книжной полке от этого толчка упали набок несколько книг.

Миссис Гримм засмеялась.

— Вы, наверное, зверски голодные после этой поездки, — сказала она. — Пора ужинать. Макароны с тефтелями будете, надеюсь?

— Ура, макароны с тефтелями! Обожаю! — воскликнула Дафна, и Эльвис опять облизал ее.

— Понятное дело, — сказала миссис Гримм, подмигивая.

Исчезнув на кухне, она принялась греметь там кастрюлями и сковородками.

— Мне все это совершенно не нравится, Дафна, — сказала сестре Сабрина, утирая с лица собачью слюну. — Ты вот что, не вздумай привыкать к этому месту. Мы здесь ненадолго…

— Да ладно тебе! Что ты как нюня! — ответила Дафна и тут же звучно, изо всех сил, чмокнула Эльвиса. «Нюня» с недавних пор стало ее любимым словечком. — Она же не вредная. Она хорошая.

— Все эти психи потому так и опасны, — парировала Сабрина. — Тебе кажется, что они хорошие,а потом они же сажают тебя на цепь в гараже. И никакая я тебе не нюня!

— А вот и нюня!

— Ничего подобного!

— Подобного, подобного… — настаивала Дафна. — Все равно здесь куда лучше, чем в приюте.

В этом Дафна была, конечно, права. Сабрина подошла к стене и стала внимательно рассматривать фотографию, на которой, как сказала старуха, был снят их папа — еще маленьким мальчиком. Розовощекий малыш, казалось, буравил ее своим взглядом.

Мистер Канис освободил от книг часть большого дубового стола в гостиной, чтобы все могли поужинать. На стуле, предназначавшемся для Дафны, чтобы девочка могла дотянуться до своей тарелки, он оставил невероятной толщины книгу под названием «Архитектура для свиней».Пока они терпеливо ждали миссис Гримм, которая по-прежнему гремела посудой на кухне, мистер Канис сидел в полном молчании, прикрыв веки. Вскоре это стало действовать Сабрине на нервы. Он что, немой, что ли? Может, он не в себе? Психованный? Вот в Нью-Йорке все без конца разговаривают друг с другом — нет, даже не разговаривают, а беспрестанно кричат что-то. Там никто даже не подумал бы вот так закрыть глаза и сидеть, не проронив ни слова в присутствии посторонних, тем более гостей. Это же невежливо!

— По-моему, он помер, — прошептала Дафна, которая тоже, оказывается, некоторое время разглядывала его.

Тут в комнату вошла миссис Гримм с большой медной кастрюлей, которую и водрузила на стол. Потом она ринулась на кухню и вернулась с тарелкой салата, которую поставила перед мистером Канисом. Едва тарелка оказалась на столе, старик открыл глаза и принялся за еду.

— А откуда вы знаете про спагетти? Что я их обожаю? — спросила сияющая Дафна.

— Я много чего про тебя знаю, Liebling.Я же твоя Oma, — ответила миссис Гримм.

— А что это, о-ма? — спросила Дафна. — И почему вы все время говорите какие-то странные слова?

— Это на немецком означает «бабушка», — объяснила миссис Гримм. — Ведь наша семья родом из Германии.

— А наша — из Нью-Йорка, — нарочито сухо заметила Сабрина.

Старуха грустно улыбнулась:

— Ваша мама присылала мне оттуда письма, правда нечасто. Я про вас многое знаю. А когда письма перестали приходить, я поняла, что…

Недоговорив, она горестно вздохнула.

— …Что они нас бросили, — отрезала Сабрина, вдруг почувствовав, что вот-вот разрыдается. Наклонив голову, она набычилась, едва сдерживая слезы, не давая им брызнуть из глаз.

— Дитя мое, родители вас не бросили, что ты! — воскликнула миссис Гримм.

— Миссис Гримм, я… — начала Дафна.

—  Liebling,ну какая я тебе «миссис Гримм»? — сказала старуха. — Я же твоя бабушка. Поэтому называй меня как хочешь — «бабушка» или «ома», но только не «миссис Гримм»!

— А можно «бабуля»? Я всегда хотела, чтобы у меня была бабуля! — сказала Дафна.

Сабрина тут же пнула ее ногой под столом, и малышка даже вздрогнула от боли.

— Конечно, я — твоя бабуля Рельда, — радостно улыбнулась старуха, снимая крышку с кастрюли.

Сабрина с удивлением уставилась на то, что было внутри. Никогда прежде она не видела таких макарон. Сами макаронины были черные, а соус-подливка к ним — ярко-оранжевый. Пахло из кастрюли одновременно и сладким и кислым, а тефтели были изумрудно-зеленого цвета, и их уж точно не из мяса сделали — во всяком случае, такогомяса Сабрина в жизни не видывала…

— Это особый рецепт, — сказала миссис Гримм, накладывая еду на тарелку Дафны. — В соусе немного индийской пряности — карри, а в макароны я добавила чернильную жидкость кальмаров.

Сабрину передернуло от отвращения. Ни за что она не будет есть мерзкую стряпню этой старухи! Она же больная на всю голову и конечно же наплела всем в приюте, будто она чья-то мертвая бабушка. Почем знать, что она там подсыпала в этот свой «особый рецепт»: мышьяк, крысиный яд или средство для прочистки труб? Не-ет, не будет Сабрина есть никаких макарон. Зато Дафна уже успела с восторгом набить этой гадостью полный рот и даже проглотила как минимум треть порции, прежде чем Сабрина смогла ее остановить.

— Да, вот что: мистер Канис сказал мне, что ваши чемоданы, как ему показалось, совершенно пустые, — заметила миссис Гримм. — У вас разве нет одежды?

— Что было, полицейские забрали, — сказала Дафна, отправляя в рот очередную порцию макарон. — Это, сказали они, улики.

— Как так — забрали?! — возмутилась миссис Гримм. — Что значит — забрали? Кошмар какой! Им-то на что детские вещи?

И старуха уставилась на девочек, разглядывая каждую, а потом на мистера Каниса, который лишь пожал плечами.

— Что ж, придется съездить в магазин, купить вам обновки. Мы ведь не можем позволить вам бегать тут голыми, верно? А не то еще подумают, будто у нас в доме открылся клуб нудистов.