– Все пока идет неплохо, – тихо проговорил сидевший в инвалидном кресле седобородый мужчина. – Однако не забывай, Лео, нужно действие. Пусть будут трупы, но иначе генерал не узнает об интересе к глобусу. Ты понимаешь меня, Лео?

– Да, принц, – ответил бритоголовый смуглый молодой атлет и вздохнул. – Да простит принц мою глупость, если я неправильно понял поставленную задачу. Нужен глобус или попытка…

– Нужна видимость попытки. Устранение тех, кто знает, обязательно.

Рослая молодая женщина покатила кресло мимо двух темнокожих могучих воинов с короткими мечами на поясе. Согнувшийся в поклоне Лео замер. Двери открылись и, как только телохранительница вывезла кресло, так же бесшумно закрылись. Лео выпрямился. Посмотрев на двери, покачал головой.

– Должны умереть все, кто знает об интересе к глобусу, – послышался тихий голос. – Это твоя задача.

– Понятно, молодой господин! – Он поклонился появившемуся из-за занавеса стройному молодому мужчине.

– Мы сделали все, что можно, – произнес седобородый. – Завтра утром возвращаемся дамой.

– Извини, Ашуар, – сказала лежащая в шезлонге возле бассейна загорелая женщина, – но я считаю, что принц…

– Давай поговорим об этом не здесь, – тихо попросил ее молодой человек. – Принц завтра возвращается домой, и у нас будет время все обсудить.

– Понимаю, любимый! – Улыбнувшись, она подставила ему губы для поцелуя.

– Подожди, Суэла, он мой отец, хотя и не считает меня наследником. Для него гораздо важнее Амин и Лукэла. И все-таки он помогал мне.

– Перестань, Ашуар. Да, он дал тебе жизнь. Но ты пятнадцать лет жил в нищете, и твоя мама работала не покладая рук, чтобы ты мог выжить и получить образование. А теперь он после тяжелого ранения не может ходить, но по-прежнему повелевает, и его боится даже наше правительство. Он знал о твоем рождении и…

– Он узнал обо мне через двенадцать лет. И проверял, действительно ли я его сын. А когда все подтвердилось, он забрал нас с мамой к себе. Я не понимаю, почему ты так к нему относишься. Ты его племянница, принята в доме, как его дочь.

– Милый мой Ашуар, дело не во мне, а в тебе. Ты настоящий наследник своего отца, родственник короля.

– Родственник? – усмехнулся Ашуар. – Он лишь иногда вспоминает об этом. Ветви королевской семьи и рода Муташуар разошлись еще в конце девятнадцатого века, когда дед отца женился на простой крестьянке. И с тех пор ничто не связывает нас с королевским родом. Отец сам добился всего, я горжусь им и не посрамлю отцовскую фамилию. А вот ты…

– Перестань, милый. Что делает фамилия, если за ней нет власти? Знаешь, как о тебе отзываются знакомые твоего милого папочки? Волчонок, взятый с улицы во искупление грехов. Разве ты не заметил, что…

– Хватит! – Ашуар стремительно поднялся. – Не смей так говорить!

– Это говорю не я, а знакомые, которые просто преклоняются перед Фушахом Маташуаром и боятся Кровожадного Тигра, как зовут его уже почти в глаза.

– Я сказал, хватит! Не желаю слушать такое о моем отце. А тебе не следует забывать, что ты живешь здесь на правах его дочери.

– Дочери? – насмешливо переспросила девушка и засмеялась. – Разве ты забыл, как меня представляют на приемах? Дочь отдавшего жизнь за веру и государство Туяша Маташуара, дальнего родственника великого Фушаха Маташуара. А разве ты забыл, по чьему приказу был убит мой отец? И почему отравилась моя мама?! А я помню и буду помнить всю жизнь! – Суэла нырнула в бассейн. – Так и передай своему папочке! – крикнула она. – Пригретая на груди змея укусит не сразу.

– Дура, – прошептал он. – О ненависти нельзя говорить даже шепотом, когда живешь на территории тигра. Ненависть надо хранить в сердце, а когда настанет время, пусть она сделает твердой руку.

– Что у вас произошло? – раздался насмешливый женский голос. К бассейну шла черноволосая молодая женщина. – Снова разговор о ненависти к папе? – Она засмеялась.

– Суэла иногда вспоминает о гибели своего отца, – вздохнул Ашуар.

– Отец говорит, что когда громко заявляют о ненависти – это не более чем игра. Я опасаюсь тебя, взятый с улицы волчонок. Ты не говоришь ничего плохого ни о папе, ни о нас с братом, хотя понимаешь, что ты нам никто, всего лишь плод пьяной похоти. Я никогда не назову тебя братом, Аямин тоже не считает тебя родственником и заявляет, что ты украл нашу фамилию. Как только папа, да хранят его боги, умрет, ты станешь тем, кем родился. – Она нырнула в воду.

– Тварь! – послышался возглас Суэлы.

Ашуар улыбнулся и неторопливо направился к особняку. Раздался вой сирены.

– Снова палестинцы ракеты запустили, – усмехнулся он. – Ведь по городу ни одна еще не ударила. Постоянная война. Но Израиль сильное государство. А насчет того, что я стану нищим после смерти Кровожадного Тигра… – Он бросил взгляд на плавающую женщину. – А ты, Лукэла, будешь умолять не небо, а меня о милостыни. И я подарю тебе смерть, но не сразу.

– Скорей бы уехать, – потянувшись, зевнул бритоголовый молодой мужчина, – надоело здесь. Никаких развлечений. Не люблю Израиль! – Он пяткой ударил по боксерской груше и, оттолкнувшись от пола, ткнул в живот ребром стопы стоящего с подносом слугу. Тот согнулся. Бритоголовый, сев на шпагат, поймал падающий поднос и встал. Поставил поднос с бутылкой сока и вазой с фруктами на столик, сунул в открытый рот слуги сто долларов.

– Благодарю, господин, – прерывисто прошептал тот.

– Завтра утром улетаем, – входя, сообщил рослый мужчина в камуфляже.

– Небо услышало мои молитвы, – усмехнулся бритоголовый. – Надеюсь, взятый с улицы останется здесь?

– Господин оставляет его и Суэлу.

– Слава богам, я его видеть не могу, поэтому и не обедаю. Пора нарушать традицию семейных обедов. Где отец?

– Уехал к своему компаньону.

– Послушай, Сухан, а нельзя убрать этого взятого с улицы? Я заплачу любые деньги.

– Аямин, – Сухан усмехнулся, – я не думал, что вы настолько глупы. Ваша ненависть начала поедать не только сердце, но и разум. Неужели вы думаете, что господин простит вам это? Он отлучит вас от дома. Вы не забыли, что семья – это свято? Только боги могут отнять жизнь кого-то из членов семьи.

– Сухан, ты разочаровываешь меня. Неужели и ты стал считать этого взятого с улицы волчонка своим господином? Твой род служит нашему уже не один десяток лет, а ты…

– Я не могу противиться воле повелителя. Он, пусть не всегда и не при всех, называет Ашуара сыном и строго приказал, чтобы все, кто служит семье Маташуар, вели себя по отношению к Ашуару как к господину. И позволю себе заметить вот что – многие слуги говорят, что господин Ашуар лучше вас, в нем больше…

– Хватит! – рявкнул Аямин. Его кулак пролетел мимо подбородка успевшего отдернуть голову Сухана. Аямин снова ударил. Сухан вновь ушел от удара. – Пошел вон, пес! – заорал Аямин.

– Прошу прошения, господин, – Сухан поклонился, – что не доставил вам удовольствия ударить меня. Сухан опытный воин, и его реакция…

– Убирайся! – крикнул Аямин.

– Значит, ты думаешь, надо взять ее в дело? – спросил мужчина в инвалидном кресле.

– Уверен, – кивнул полный невысокий человек. – Хотя прежде надо оградить ее от любовника.

– Ты, Шаит, говоришь о полковнике Чанге?

– О нем. Впрочем, ты, Фушах, знаешь его лучше. Если не ошибаюсь, он работал на тебя.

– Было такое. Но, как говорится, все унесли воды быстрой реки. Знаешь, Шаит, убивать его не надо, он умеет воевать, а это очень ценное качество в людях, которые будут работать с нами. Нам очень понадобятся воины, а рисковать своими я не могу – их свяжут со мной. Чужих псов, погибших на охоте, не жаль, тогда как своих собак, особенно если они натасканы на определенное дело, теряешь с сожалением.

– Но чужие собаки служат своему хозяину, – улыбнулся Шаит, – и подчиняются его командам. А где гарантия, что они не вцепятся нам в горло после его команды «фас»?