Мег грустно улыбнулась.

– Нет. Он ведет себя так же активно, как и раньше. Думаю, роды уже не за горами. В последний месяц беременности Максимилиан вел себя точно так же – постоянно колотил меня под ребра. Я говорила Кейду, что он может не водить его в боксерский клуб: наш сынишка от рождения прекрасно владеет техникой удара.

Уголки губ Мэллори дрогнули. Она представила себе боксирующего племянника, двухлетнего очаровательного малыша с большими ясными зелеными глазами.

– Проходи, садись, – пригласила Мэллори невестку, жестом показав на диван. – Пенни будет с минуты на минуту.

– Ты уверена, что я не помешаю тебе? Может быть, ты собиралась снова лечь в постель? За окнами дождь, в такую погоду тянет поспать.

– Нет, я уже встала. И поскольку в связи с непогодой прогулка верхом отменяется, я решила позавтракать. Не составишь ли мне компанию?

Мег просияла.

– С удовольствием. В последнее время у меня зверский аппетит, я ем все подряд и никак не могу досыта наесться.

– Садись, будем пировать.

– О! Пировать?! – воскликнула Мег, опускаясь на диван. – Звучит заманчиво. Невилу тоже нравится эта идея.

– Невилу? – с недоумением переспросила Мэллори. – Кто это?

Мег улыбнулась.

– Так я с некоторых пор называю ребенка, которого вынашиваю.

Мэллори села на стул, придвинув его поближе к дивану, и запахнула шелковый халат персикового цвета.

– Значит, вы назовете его Невилом? – поинтересовалась она.

Мег засмеялась.

– Нет, но не говори об этом Кейду. Он ненавидит это имя и морщится каждый раз, когда я его произношу. Я понимаю, что веду себя нехорошо, издеваясь над мужем. До того как назвать ребенка Невилом, я называла его Орсоном и Филбертом. Кейд эти имена тоже терпеть не может.

– Мне они тоже не очень-то нравятся.

Мег снова засмеялась.

– Значит, тебе не хотелось бы, чтобы среди твоих родственников появился Орсон Байрон?

В этот момент в дверь тихо постучали, и в комнату вошла Пенни. Беседа прервалась. Мэллори распорядилась, чтобы горничная сходила на кухню и подала в спальню завтрак.

Не успела Пенни уйти, как в комнату заглянула белокурая Клер.

– Я услышала ваши голоса и пришла сказать вам «доброе утро», – сообщила она. – Почему вы поднялись так рано?

– А ты почему так рано встала? – в свою очередь, спросила Мег.

– Ты же знаешь, что я кормлю ребенка грудью, поэтому мне приходится рано вставать. Я только что отнесла малыша в детскую и возвращалась к себе, чтобы снова лечь спать, но тут услышала ваши голоса.

– Мне казалось, что мы очень тихо разговариваем, – промолвила Мег. – Но мы, конечно, рады видеть тебя! – Она порывисто встала, но тут же, охнув, схватилась за живот. – Снова дерется! Боюсь, что скоро на свет появится еще один боксер. Напрасно Кейд ждет дочку – ангела, похожего на твою Ханну. Его мечте не суждено сбыться.

Клер улыбнулась. Ее глаза светились добротой и любовью.

– Да, моя Ханна – просто прелесть, – согласилась она с выражением материнской гордости. – Ее можно сравнить разве что с Николой.

– Кто здесь говорит о Николе? – раздался с порога голос Грейс. – Меня, как мать, интересует все, что говорят о моей маленькой доченьке.

– Я говорила о том, что Ханна и Никола – восхитительные девочки, – промолвила Клер.

Лицо Грейс расплылось в улыбке.

– Это действительно так. Девочки из рода Байронов, по словам Джека, обладают особой прелестью.

– Джек прав, – согласилась Клер.

– Я думаю, что мы сможем продолжить эту милую беседу за столом, – предложила Мег. – Пенни уже отправилась на кухню за завтраком.

– О, именно туда я и шла, когда вдруг услышала ваши голоса из комнаты Мэллори, – сказала Грейс.

– Ты шла в столь ранний час на кухню? – изумилась Клер. – Неужели ты не могла дождаться, когда завтрак подадут в столовой?

– Да, мы с Джеком рано проснулись и… к этому времени сильно проголодались, – покраснев, промолвила Грейс.

– Признайся, это он разбудил тебя! – воскликнула Клер, лукаво ухмыляясь. Вряд ли герцогине пристало делать подобные намеки, однако это обстоятельство нисколько не смущало ее. – Эдвард тоже частенько будит меня на рассвете своими ласками. Правда, я ничего против не имею.

– Кейд делает то же самое, – призналась Мег. – Хотя в последнее время он присмирел. Я так утомляю его своими капризами, бессонницей, жалобами на самочувствие, метаниями и сетованиями, что он рад любой возможности спокойно поспать.

Дамы засмеялись. Однако Мэллори даже не улыбнулась. Она не знала, как реагировать на подобные фривольные разговоры о собственных братьях.

Грейс бросила на нее извиняющийся взгляд, как будто догадавшись о том, что сейчас творится на душе Мэллори.

– Прости, Мэллори. Мы больше не будем. Клянемся вести себя прилично.

– Ты права, Грейс, – согласилась Клер. – Мы возмутили Мэллори своей откровенностью.

В этот момент в комнату вошла Пенни с подносом.

– Мы будем завтракать вчетвером, – сказала ей Мэллори, – поэтому вам придется снова спуститься на кухню.

– Пожалуй, не вчетвером, а впятером, – поправила ее Грейс. – Судя по всему, я опять жду ребенка. Кстати, эта новость тоже была одной из причин моего раннего подъема.

Дамы с громкими возгласами радости и восторга принялись поздравлять ее. Мэллори поцеловала Грейс в щеку.

– Я очень рада за тебя!

– Может быть, на этот раз родится мальчик, – сияя от счастья, промолвила Грейс. – Хотя вторая доченька – это тоже замечательно.

У Мэллори комок подступил к горлу. Она кивнула горничной.

– Вы слышали, Пенни? Мы будем завтракать впятером. Хотя, если учесть Невила, то получится, что нас шестеро.

Мег засмеялась, поглаживая живот. Остальные дамы принялись расспрашивать, кто такой Невил. Ответ Мег позабавил их.

– Что это значит? – раздался с порога голос Индии.

Повернув головы, дамы увидели, как она, кутаясь в халат, входит в комнату. Ее длинные темные, завязанные в хвост волосы доходили сзади до талии.

– Вы тут что-то празднуете? – спросила Индия.

– Да, празднуем, – ответила Клер и сообщила ей новость о беременности Грейс.

Мэллори беспомощно всплеснула руками.

– Ступайте на кухню, Пенни, и велите повару приготовить много вкусной еды, – распорядилась она. – Советую вам поторопиться, иначе скоро здесь соберутся все обитатели дома.

Улыбнувшись, горничная сделала книксен и торопливо вышла из комнаты.

– А теперь скажи нам, Индия, – промолвила Клер, – что заставило тебя встать в такую рань? Тебя разбудил муж или ребенок?

Убедившись в том, что прогулка сегодня из-за грозы не состоится, Адам принял ванну, побрился, оделся и сел за полированный письменный стол орехового дерева, намереваясь написать письмо Мэллори. Однако, не закончив его, он встал и вышел в коридор.

Звук его шагов гасил пушистый обюссонский ковер, устилавший пол. Адам знал, что Мэллори до сих пор избегает общества, но ему она доверяла, и, несмотря на ранний час, он решил навестить ее. По дороге он миновал галерею, на стенах которой висели живописные полотна, в том числе шедевры Караваджо, Рембрандта и Тернера. В доме пахло деревом, восковыми свечами, оранжерейными розами и гортензиями. Свежие цветы стояли повсюду, на каждом шагу, в больших напольных вазах.

Напротив двери в комнату Мэллори Адам увидел розовые и белые циннии, стоявшие в вазе на маленьком столике. Подойдя к ним, он хотел взять один из цветков, чтобы подарить Мэллори, однако тут до его слуха донеслись оживленные женские голоса. Они раздавались из спальни Мэллори.

Адам подошел к полуотворенной двери и постучался.

– О, надеюсь, это горничная с новой корзинкой, – послышался голос Мег Байрон. – Одной корзинки с лакомствами нам явно не хватило.

Адам распахнул дверь и вошел в комнату.

– Простите, но вынужден разочаровать вас: я явился с пустыми руками, – промолвил он. – Но если бы я знал, что вы хотите полакомиться, я непременно захватил бы из кухни что-нибудь вкусненькое.