– Трещина, – подтвердил майор.

Артиллерист хмыкнул. Он уже представлял, как все будет. Сначала ядра войдут в трещину, запечатав ее, но потом давление усилится, камни сдвинутся, и стена рухнет.

– Лопнет, как нарыв, – довольно заметил сержант, отрываясь от подзорной трубы.

Вернувшись к орудию, он велел своим людям заняться делом, а сам налег на регулировочный винт, хотя габионы еще закрывали амбразуру. Через каждые несколько секунд сержант залезал на хобот лафета и, взглянув на крепость, отдавал распоряжения: сместить пушку на дюйм вправо или на палец влево. Потом он подбросил в воздух пучок сена, чтобы определить направление ветра, и еще чуть-чуть приподнял ствол.

– Первый выстрел, сэр, – объяснил канонир наблюдавшему за ним Стоксу. – Пушка еще не прогрелась, поэтому я ей нос малость и задрал. – Он подвернул винт и хлопнул ладонью по жерлу. – Вот теперь порядок.

У батареи появились первые водоносы-пуккали с кожаными мехами, содержимое которых выливалось в большие деревянные корыта. Вода требовалась не только для того, чтобы пушкари могли утолять жажду и смачивать ветошь, которой прочищали после каждого выстрела дуло, но и для охлаждения самого орудия. Солнце поднималось все выше, обещая жаркий день, и пушки, если их не охлаждать, могли перегреться, что приводило к преждевременному взрыву пороховых зарядов. Сержант тем временем выбирал первое ядро, прокатывая два восемнадцатифутовых шара по траве, чтобы определить, какое из них круглее.

– Вот это, – сказал он, сплевывая табачную жвачку на выбранный снаряд.

Легкая рота капитана Морриса, отслужив наряд, двинулась по дороге в лагерь – отсыпаться. Провожая пехотинцев взглядом, майор Стокс в не первый уже раз подумал о Шарпе. Бедняге, конечно, не повезло, но, по крайней мере, услышав артиллерийскую канонаду, он поймет, что осада началась, а значит, томиться в заключении осталось недолго. Вот только пройдут ли красномундирники в брешь? А если пройдут, то как преодолеют ров, разделяющий Внешний и Внутренний форты крепости? Стокс вздохнул и попытался отогнать мрачные мысли, убеждая себя в том, что он свое дело сделает, а добывать общую победу – забота других. Отобранное ядро закатили в жерло пушки. Мешочки с порохом уже лежали на месте. Сержант снял с ремня моток проволоки, вставил конец в запальное отверстие и подтолкнул, пробив один из мешочков. Потом взял пальник.

– Мы готовы, сэр! Ждем команды! – крикнул он командиру батареи, майору, который в свою очередь посмотрел на Стокса.

Стокс пожал плечами.

– Вам виднее, но, думаю, лучше подождать распоряжения полковника Стивенсона.

Пушкари второй осадной батареи, находившейся в пятидесяти ярдах к западу, уже вылезли на габионы, чтобы посмотреть, куда попадет их первое ядро. Оставленная им на стене выбоина должна была служить ориентиром. Две фланговые батареи открывать огонь тоже не спешили. Их главная работа начнется, только когда в стене будут проделаны бреши, а до того задача заключалась в том, чтобы бить по амбразурам и укреплениям.

– Полагаю, стена долго не простоит, – поделился своим мнением командир батареи, майор по имени Пламмер, изучавший неприятельские редуты через подзорную трубу Стокса.

– Хорошо бы разбить ее сегодня, – согласился Стокс.

– Слава богу, они не додумались соорудить гласис, – заметил Пламмер. – Вот тогда бы пришлось повозиться.

– Да, тут нам повезло, – отозвался Стокс.

Впрочем, чем больше он размышлял об особенностях оборонительной системы Гавилгура, тем больше сомневался в том, что отсутствие гласиса дает им решающее преимущество. Скорее всего, маратхи, зная слабые места крепости лучше британцев, уже решили сосредоточить главные усилия на защите не Внешнего, а Внутреннего форта, отделенного от соседнего глубоким рвом. Как преодолеть это препятствие? Мысль не давала майору покоя. Стокс боялся, что Уэлсли предложит ему найти инженерное решение проблемы, но что он может сделать? Заполнить ров землей? Такая работа займет месяцы.

Дурные предчувствия рассеял требовательный голос адъютанта, присланного полковником Стивенсоном, – тот желал знать, почему до сих пор молчат пушки.

– Вот вам, Пламмер, и долгожданный приказ, – сказал Стокс.

– Приготовиться! – крикнул майор.

Четыре пушкаря вскарабкались на бастион и убрали четыре наполовину заполненные корзины, прикрывавшие доселе орудие. Сержант в последний раз проверил прицел, кивнул сам себе и отступил в сторону. Остальные закрыли уши ладонями.

– Начинайте, Нед! – крикнул Пламмер.

Сержант неторопливо взял фитиль, перегнулся через колесо и поднес раскаленный конец к запальной трубке.

Грохнул выстрел. Орудие отскочило на все пять ярдов. Батарею заволокло густым едким дымом. Ядро со свистом пронеслось над каменистым перешейком и с треском ударилось о стену форта. Защитники крепости засуетились, между башенками замелькали фигуры. Стокс поднял подзорную трубу, направив ее на трещину в стене. Прошло не меньше минуты, прежде чем дым рассеялся, и майор увидел, что от стены отвалился кусок размером с суповую тарелку.

– Два дюйма вправо, сержант, – укоризненно заметил он.

– Ветер, сэр. Это из-за ветра, – отозвался Нед. – Не иначе, как из-за него, потому что моя-то дура – простите, сэр, – наведена как надо. Вот подождите, сами увидите.

– Все в порядке, сержант, – улыбнулся Стокс. – Вы молодчина. – Он сложил руки рупором и, повернувшись ко второй батарее, прокричал: – Попали, парни! Так и продолжайте!

Над крепостной стеной расцвело облачко дыма, потом бухнуло, и в следующую секунду над головами артиллеристов прошелестело ядро. Майор, придерживая треуголку, спрыгнул на землю.

– Похоже, мы их разбудили, – заметил он, и в подтверждение его правоты вслед за первым выстрелили еще с десяток маратхских пушек.

Посланные ими ядра либо попали в габионы, либо, срикошетив от каменистой почвы, разлетелись по сторонам. Им ответила вторая британская батарея. Эхо выстрелов, отскочив от скал, умчалось в нижний лагерь, чтобы сообщить тем, кто еще не знал, что осада Гавилгура началась по-настоящему.

* * *

Рядовой Том Гаррард из роты легкой пехоты 33-го полка отправился понаблюдать за обстрелом крепости к скалистому обрыву. Впрочем, смотреть было, в общем-то, не на что: форт скрывала пелена дыма, растянувшаяся над всем перешейком, от Гавилгура до бьющих по нему батарей. Пушки защитников крепости палили беспрерывно, но точности им явно недоставало. Ядра либо врезались в габионы, либо перелетали или перепрыгивали через артиллерийские позиции. Британцы отвечали реже, но в цель попадали с неизменным постоянством. Восемнадцатифунтовые кругляши упрямо били в одну точку, отщепляя от стены все новые и новые куски. Солнце поднималось все выше в безоблачном небе, орудия нагревались все больше, так что через каждые несколько секунд пушкари окатывали водой раскаленные жерла. Металл шипел, вода моментально вскипала, превращаясь в пар, и снующие вверх-вниз по каменистой дороге, обливающиеся потом водоносы едва поспевали наполнять деревянные корыта.

Некоторое время Гаррард сидел в полном одиночестве, но потом заметил, что за ним наблюдает пристроившийся неподалеку индиец в рваной, грязной одежде. Поначалу солдат игнорировал незнакомца, надеясь, что тот уберется сам, но чертов туземец не только не убирался, но и подкрадывался все ближе.

– Сахиб!

– Пошел к черту! – прорычал Гаррард.

– Сахиб! Пожалуйста!

– Украсть у меня нечего, покупать я ничего не хочу, и твоя сестра меня не интересует.

– А вот я, сахиб, твоей сестре бока бы помял, – сказал индиец, и красномундирник обернулся, схватив с земли увесистый камень. Камень, впрочем, так и остался у Тома в руке, потому что наглец убрал с лица край заменявшей тюрбан замызганной тряпки и широко улыбнулся. – Нельзя, Том, швырять камнями в офицеров. Хотя я тебя не виню – и сам бы с удовольствием.

– Адские силы! – Гаррард выронил камень и протянул руку. – Дик Шарп! – Он вдруг остановился. – Э-э, мне, наверно, надо называть тебя сэром?