Джейкоб задумчиво покачал головой:

— Кажется, ваш поэт Роберт Фрост сказал, что кое-кто верит, будто хорошие соседи живут только за надежными заборами. В нашей работе… В нашей бывшей работе залогом добрых отношений служит хорошая прослушка. Если твое управление, МИ-5 и все остальные что-то знают — или так думают, — то они этого не боятся. Поэтому я не возражаю против того, чтобы они слушали, что происходит в моем кабинете. Пусть спят спокойно. Мне больше нечего скрывать. Кроме того, если бы твои соотечественники меня не подслушивали…

— Тебя не было бы в живых, — закончил за него Лэнг.

Несколько лет назад контора Рейлли узнала из телефонной прослушки, что Джейкоб должен оказаться возле израильского посольства как раз в то время, когда террористы «Хамаса» намеревались взорвать там автомобиль, набитый соответствующей начинкой. Они не знали, что здание давно уже было перестроено и укреплено так, что ощутимый ущерб ему мог бы нанести разве что ядерный взрыв. От теракта пострадали бы в основном прилегающие жилые дома. Раньше времени арестовать фанатиков, рассчитывавших таким образом попасть в рай, значило сознаться, что в ряды террористов внедрено немало разведчиков. Лэнгу удалось убедить свое начальство в том, что если Джейкоба разнесет на атомы, то никому никакой пользы не будет, и его осторожно предупредили.

— По всей видимости, не было бы, — согласился Аннулевиц. — А это несколько хуже, чем дожить до старости. Теперь просвети меня: чем таким ты занимался последние десять лет, что боишься, как бы тебя не подслушали?

Лэнг рассказал ему все.

— Прими мои соболезнования. — Джейкоб покачал головой. — Твою сестру и племянника я не знал. А вот Дон… Поэтическое имя. Может быть, ты помнишь: когда вы несколько лет назад приезжали в Лондон, у меня хватило ума спросить, что она в тебе нашла. Очаровательная женщина. Так ты, значит, американский адвокат, и тебя ловят по всему миру за два убийства, которых ты не совершал. Чем же я могу тебе помочь?

Они прогуливались взад-вперед между зданием, отведенным под конторы адвокатов, и Темплом, старинным круглым сооружением. Подойдя к нему, Лэнг вдруг открыл тяжелую дверь и жестом предложил Джейкобу войти.

— Холодно, — признался он. — А там никого нет, и вряд ли кто-то напичкал это здание «жучками».

Темпл ничуть не изменился. Потолок центрального зала, построенного в XII веке тамплиерами — рыцарями ордена Храма Соломона, — опирался на изящные колонны. В середине внутреннего круга распростерлись на вытоптанном известняковом полу несколько рельефных человеческих фигур. Каждая прижимала меч к груди, облаченной в броню. Никаких надписей, позволявших догадаться, кто эти люди, не было. Лэнг всегда думал, что это тамплиеры.

Джейкоб и Рейлли двинулись по кругу вдоль стен, и Лэнг вскоре закончил свой рассказ.

— «Пегас», — задумчиво произнес он. — Единственный имеющийся ключ, который я в состоянии понять. Если эта фирма ведет операции в Европе, то «Эшелон» должен о ней знать.

— «Эшелон»? — Джейкоб остановился. — Ваше Агентство национальной безопасности не передает свою информацию ни в одну из тех организаций, в которые я мог бы обратиться.

Агентство национальной безопасности, иногда именуемое «Эшелоном», было окружено глубочайшей тайной. Вместо оперативников там трудились виртуозы-компьютерщики, их оружием были высокие технологии. Эта структура не занималась активным шпионажем в традиционном смысле этого слова, зато имела близ Лондона строжайше охраняемую станцию спутникового наблюдения, способную перехватывать в Европе любой телефонный разговор, телефакс или послание по электронной почте. Своими данными агентство делилось только с Англией, Канадой, Австралией и Новой Зеландией.

— Конечно, ты же пенсионер, — усмехнулся Лэнг. — К тому же «МОССАД» никогда не встревал в работу «Эшелона» и без веских оснований не станет этим заниматься. А я не буду злоупотреблять нашей дружбой и просить…

— Не мог бы ты получить эту информацию у твоего прежнего начальства или у друзей из МИ-6?

Лэнг покачал головой:

— Мое бывшее начальство не пойдет мне навстречу, тем более этого не сделают парни из лондонской станции. Это отстойник, набитый выпускниками Гарварда и Йеля, которые мечтают только о том, как бы встретиться с кем-нибудь из своих однокашников. — Он наморщил нос, пытаясь сымитировать великосветский британский акцент. — Что касается МИ-6, старина, это ведь того же поля ягоды. Простонародья никто и замечать не хочет, каждый говорит свысока в свой кембридж-оксфордский аристократический нос! А уж иметь дело с презренными янки вообще ниже их достоинства. Нет смысла. Ты же, старина, сам все понимаешь.

Джейкоб хохотнул, вскинул руки, будто сдаваясь.

— Ладно, убедил. Но почему ты считаешь, что этот «Пегас» удастся разыскать через «Эшелон»?

— Потому что они не пропускают ни одной электронной передачи. Благодаря чему, по-твоему, «Боинг» взял верх над «Аэробусом», когда они спорили за несколько ближневосточных стран?

— Лэнгфорд, ты же отлично знаешь, что американским разведслужбам такие вещи строго-настрого запрещены. Они постоянно говорят, что все свои технологические ресурсы используют только для того, чтобы следить за террористами, бен Ладеном, Северной Кореей и за теми, кто поставляет ракеты некоторым арабским странам.

Лэнг картинно закатил глаза.

— Им, конечно же, даже в голову не придет чуть-чуть отступить от этой политики ради того, чтобы вернуть несколько миллиардов долларов американским компаниям.

Джейкоб осмотрелся по сторонам, желая удостовериться, что за время их разговора в церковь никто не вошел.

— Допустим, ты прав. Но как можно выделить из потока единственное имя? Там ведь ежедневно проходят миллионы сообщений.

— Без особого труда. Достаточно указать компьютеру ключевые слова.

— Например, «взрыв»?

— Вот именно. Кстати, это несколько лет назад было. Один ирландский комик гастролировал в Сохо. Он очень волновался и перед первым выступлением позвонил своей подружке в Белфаст и сказал, что, наверное, сорвется. Но это слово, видимо, прозвучало невнятно. Тем, кто слушал, показалось: «взорвется». Не успел он добраться до театра, как тот оцепили, а заодно и еще два квартала. Саперы, собаки, экстренные службы. МИ-5 потом, как всегда, клялась, что это был анонимный звонок.

Джейкоб потер подбородок ладонью. Лэнг отчетливо слышал, как зашуршала густая щетина, отросшая за день.

— Значит, если бы кто-то смог присосаться к «Эшелону», то нужно было бы собирать информацию по ключевому слову «пегас»? Я бы сказал, что ты много хочешь от такой маленькой и нищей организации, как «МОССАД».

— Что маленькая, это верно. Да и нищая, пожалуй. — Лэнг усмехнулся. — Но при этом самая лучшая в мире.

Джейкоб уставился куда-то мимо Рейлли и спросил:

— Получается, что об этой банде, перебившей столько народу, тебе известно лишь то, что она имеет какое-то отношение к «Пегасу»?

— Мне это неизвестно, я лишь подозреваю. — Лэнг сунул руку в карман и показал Джейкобу медальон, снятый с погибшего водителя грузовика. — Доподлинно я знаю только одно. Оба человека, пытавшиеся убить меня, носили одинаковые кулоны — четыре треугольника, соединенных верхушками в центре круга. В такое совпадение я не поверю.

Джейкоб, прищурившись, некоторое время разглядывал медальон, а потом сказал:

— Нет, это не совпадение. Но здесь и не треугольники вовсе.

— Что? — Лэнг аж дернулся.

— Попробуй вписать в круг мальтийский крест.

— Как ты до этого додумался?

— Да вот же они, повсюду, — ткнул рукой Джейкоб.

Лэнг обернулся, подсознательно ожидая, что за спиной окажется очередной убийца, но увидел лишь геометрическую фигуру, вырезанную в камне. За минувшие века контуры рельефа изрядно стерлись, поэтому он не сразу заметил его.

— Мне такое в голову не пришло. — Рейлли почувствовал, что у него отвисла челюсть.

Джейкоб шагнул к стене, провел пальцем по одному из нескольких крестов, заключенных в кольца, и сказал: