– Едем, – коротко произнес Вырин. И, выразительно подняв глаза к потолку, весомо добавил: – Ждут. Сегодня.

По настоянию Вырина Сергей Платонович, как и его спутник, накинул поверх мундира цивильный плащ. Фуражек не взяли вовсе. Получалось ни то ни се, но Вырин убедил, что так оно и нужно. Показаться им придется только во внутренних покоях. А светиться в форме Ключевскому пока незачем. К Государю Сергей Платонович ехал впервые…

В Гатчину прибыли вечерним поездом. До назначенного часа еще оставалась уйма времени. Вырин специально взял с большим запасом. Пошли бродить почти безлюдными улочками тихого спокойного города. В закатных лучах солнца между домами купались полоски света. Вдвоем не спеша спускались вниз по Соборной улице.

– Круг посвященных ограничен чрезвычайно, – негромко говорил Вырин. – Это буквально несколько человек. В их числе и мы, Сережа.

Ключевский слушал внимательно, но на собеседника не смотрел.

– В ближайшее время почти все окажутся очень далеко от столицы. Кроме меня и… – Вырин улыбнулся уголком рта. – Вот и хотят побеседовать с каждым. Лично. Не думаю, что это займет много времени. Что требуется от тебя, мы уже обсуждали. Ты свою задачу знаешь.

– Да, Афанасий Николаевич, – кивнул Ключевский.

Дошли до проспекта Павла I. Но свернули не налево, в сторону парка и дворца, а направо. Не торопясь зашагали в направлении Красных казарм.

– Я вот все думаю, Афанасий Николаевич, – заговорил Ключевский. – Как мое возвращение вовремя пришлось. Просто удивительно.

– Да, Сережа. Попал ты, прямо скажем, с корабля на бал.

– А мы ведь когда этот вариант считали, думали не понадобится он никогда. Это ведь рискованный вариант. – Сергей Платонович пристально поглядел на собеседника.

– Да и я тебе честно скажу, Сережа. Не ожидал, что эту затею выберут. Во всех… – Вырин сделал слабый винтообразный взмах рукой. – Во всех инстанциях.

– Это окончательно?

– Да, – твердо заявил Вырин. – Обратно не отыграют. Сто процентов.

– Значит, играем, – вздохнул Ключевский.

Помолчали.

– Но Афанасий Николаевич, с военной точки зрения имеются варианты более надежные.

Вырин долго не отвечал. Молча шел рядом. Наконец заговорил:

– Видишь ли, Сережа, тут надо учитывать вариант не только военный. Тебя долго не было. У нас уже вовсю в государственных людей бомбами швыряются. Мы, конечно, у Зиновия Петровича при отделе картографии числимся… – Вырин опять усмехнулся уголком рта. – Только по ряду сведений, к которым у меня служебный доступ имеется, бомбами швыряться в ближайшее время не перестанут. А как раз наоборот.

– При чем тут японцы и война на Дальнем Востоке?

– На первый взгляд ни при чем. Но сдается мне, Сережа, на карту поставлено много больше, чем военный конфликт на окраине империи.

По Ключевскому было не понять, любуется ли он закатом или обдумывает услышанное. Возможно, и то и другое вместе. Дошли до северных ворот. За ними открывался тракт на Павловск.

– Россия четверть века живет без войн, – продолжал Вырин. – Представляешь, какой созидательный потенциал мы накопили. Перед нами в наступившем столетии открываются блестящие перспективы. Я читал в одном иностранном журнале, что если мы проживем без потрясений еще столько же, то население нашей страны удвоится. А экономика наша настолько разовьется, что будет ставить в зависимость от себя экономику ведущих европейских держав.

– Действительно, блестящие перспективы, – просто отозвался Ключевский.

– Однако неудачная война нам очень сильно повредит.

– Отчего ж неудачная? – удивился Ключевский. – Легкой прогулки, конечно, не будет. Но Японию мы одолеем непременно. Только дайте срок.

– Вот срок-то нас, похоже, и подпирает, – тихо произнес Вырин.

Собеседники внимательно посмотрели друг на друга. Развернулись в обратную сторону. Снова пошли мимо Красных казарм. Теперь уже в сторону парка и дворца.

– Ты себе особо голову не забивай. Наше дело военное. Все не так просто и гладко, как кажется на первый взгляд, – говорил Вырин. – Запомни главное – нам надо обязательно выиграть войну. И чем быстрее, тем лучше…

Общение с Государем оставило у Сергея Платоновича очень приятное впечатление. Было далеко за полночь, когда Николай принял их с Выриным. На столе у императора лежали хорошо знакомые Ключевскому карты далеких морей. Обсуждали детали предстоящих морских операций. А потом пили чай. Как-то совсем запросто, по-домашнему. Офицеров оставили ночевать во дворце. Рано утром они уже ехали обратно в Петербург. В то утро Сергей Платонович как-то по-особому ощущал в себе желание защищать империю и все, что ему было дорого.

У управляющего морским министерством адмирала Федорова Карловича Авелана неожиданно в конце июля 1903 года резко прибавилось забот. Раза в два. Да что там в два! Раза в четыре, а то и в пять. Всю первую половину года Федор Карлович тщательно готовил отряд кораблей для усиления нашего флота на Тихом океане. К лету все отпущенные от казны на это благое дело средства были практически освоены. Надо признать, освоены педантично и добросовестно. Уж за это Федор Карлович мог ручаться со всей своей немецкой аккуратностью. В итоге к далекому плаванию был подготовлен отряд кораблей под командованием контр-адмирала Вирениуса. Флагман – высокобортный трехтрубный красавец – броненосец «Ослябя», вполне еще недавней постройки, полностью прошедший плановые профилактические работы. Крейсер 1-го ранга «Аврора», пожалуй, что бы там ни говорили, лучший среди своих сестер-богинь, «Паллады» и «Дианы», уже находившихся на Дальнем Востоке. Крейсера-ветераны «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах». Пусть им без малого по двадцать лет каждому. Пусть ход дать могут всего узлов четырнадцать-пятнадцать. Зато полностью прошли артиллерийское перевооружение. Нынче на Дальнем Востоке любая военно-морская единица в счет будет. К этому стоит добавить девять новейших миноносцев, отстроенных в кратчайшие сроки на отечественных верфях. Определенно, Федор Карлович заслуженно чувствовал удовлетворение от проделанной работы. Не гордость, он человек скромный и состоит на службе. Но глубокое удовлетворение.

Правда, из Порт-Артура пришли ремонтироваться на Балтику два эскадренных броненосца: «Сисой Великий» и «Наварин». Еще раньше покинул Дальний Восток по тем же соображениям броненосец «Николай I». Это, конечно, ослабило наш Тихоокеанский флот. Но ведь как же без ремонта? Без ремонта никак нельзя. А на окраине империи необходимых производственных мощностей не имеется…

И тут, когда Вирениус уже готов был отправиться в плавание, а Федор Карлович продолжить свои усердные труды на благо отечества, поступило распоряжение все остановить и переиграть. Распоряжение исходило лично от императора. От его имени в кабинет Авелана явились адмиралы Макаров, Рожественский и Фелькерзам. Федор Карлович господ этих, безусловно, уважал, а с Дмитрием Густавовичем Фелькерзамом был даже дружен. Но та энергия, которую развили в считаные дни Макаров с Рожественским, совершенно не вязалась со стилем работы Федора Карловича. Да и потом, было совершенно очевидно, что качественно выполнить весь заявленный адмиралами объем работ в установленные сроки вряд ли представляется возможным. Похоже, однако, что эти здравые аргументы Степана Осиповича интересовали мало. Он засел в своем кабинете в Морском министерстве, весь обложился схемами, таблицами, справочниками, ежечасно вызывал начальников всех служб флота, которые после разговора с Макаровым отправлялись выполнять данные адмиралом распоряжения чуть ли не бегом. А Зиновий Петрович и сам нередко носился по коридорам министерства. Его зычный и весьма раздраженный голос был слышен то тут, то там. Фелькерзам никуда не бегал. Успокаивал Федора Карловича, которому начинало казаться, что он вдруг перестал быть у себя в ведомстве хозяином:

– Это дело нужное, полезное. Вы не беспокойтесь.

А потом отбыл к Вирениусу на «Ослябю».