Гаусс был человеком разносторонним. Он, например, раньше Морзе придумал телеграф и увлекался странным древним языком, который приобрел популярность в среде немецких романтиков. Этим языком был санскрит 312 — 278 . Он привлек внимание западных ученых благодаря стараниям валлийского судьи сэра Уильяма Джонса, работавшего в Индии. Джонс был полиглотом и выучил иврит, латынь, греческий, французский, итальянский, арабский, португальский и испанский. Еще до своей поездки в Индию он опубликовал грамматику фарси. Прибыв в 1783 году в Калькутту, он познал прелесть санскрита. Как глубоко религиозный человек, Джонс был уверен, что однажды будет найдено историческое подтверждение всех библейских легенд. Санскрит распалил его интерес, поскольку мог быть языком Эдема. В 1784 году Джонс уже активно изучал его.
В 1786 году он взбудоражил общественное мнение сообщением о том, что санскрит является тем самым языком, от которого произошли все европейские наречия. Он установил связи между санскритом и греческим, латынью, кельтским, армянским и албанским. Как только Джонс опубликовал грамматику санскрита, им тут же увлеклись интеллектуалы Европы. В какой-то момент им заинтересовались немецкие ученые, и в том числе Гаусс. Отчасти интерес германцев к древности объяснялся веяниями романтизма и революционных настроений (после событий во Франции и Америке), которые раздули в Европе огонь национализма.
Благодаря романтизму механистический порядок старой картины мира уступал место индивидуализму и миру чувств. Частью этой тенденции был интерес к Средневековью и поиску исторических корней родной культуры. Немецкий мыслитель Иоганн Гердер выдвинул мистическую концепцию о древнем германском народе (volk), который он рассматривал не как политическую или экономическую единицу, а как фундаментальный культурный архетип, который стал прародителем германской расы и уникального национального характера немцев. Угрозой национальной идентичности тевтонцев были, по мнению Гердера, «наднациональные» идеи французского Просвещения. В призывах Гердера чувствуется жутковатое предзнаменование евгеники и теорий о чистоте расы — он говорил о необходимости сбросить ярмо французского философствования и заняться изучением собственного культурного наследия, выраженного в фольклоре.
В 1806 году популярность этих воззрений резко возросла после победы Наполеона над прусской армией в битве при Йене 313 — 212 . Немецкие романтики стремились восстановить поруганную национальную гордость апелляциями к санскриту и древним индоевропейским корням великого германского народа. О воображаемом прошлом арийцев писал свои героические оперы Вагнер, под впечатлением которых безумный король Баварии Людвиг строил имитации средневековых замков, самым знаменитым из которых стал Нойшванштайн. Легенды о древних арийцах также импонировали филологу, «заразившему» Гаусса санскритом. Именно этот человек превратил лингвистику в настоящую науку.
Филолога звали Якоб Гримм, некоторое время он проработал вместе с Гауссом в университете Гёттингена. Свой основной вклад в лингвистику он внес в 1822–1837 годах, когда присоединился к веселой «индоевропейской» компании и издал четырехтомный труд о трансформации звуков в индоевропейских языках в процессе их эволюции от праязыка. Особенно его интересовали звуки, связывающие языки германской группы. К примеру, латинское p (в слове pater) сменилось на f в английском и немецком (father, fater); латинское d стало t (если сравнивать duo и two); сочетание dh в санскрите превратилось в греческое ph, латинское f и германское b и v.
У Якоба был брат Вильгельм, с которым он никогда не расставался и который разделял его страсть к древнему прошлому германцев. Оба верили, что родной язык и фольклор могут объединить немецкий народ. Якоб писал: «Все мои труды посвящены Отечеству, его почва питает их своими соками и силой». Примерно в 1807 году братья начали собирать фольклорный материал — старые сказки. Они приглашали домой цыган, крестьянок, пастухов, возничих, бродяг, старушек и детей. В 1852 году собрание было опубликовано. В нем было двести одиннадцать сказок, пришедших в том числе из Персии, Швеции и Индии.
«Сказки братьев Гримм» зачаровывали не одно поколение детей. На самом деле братья Гримм сделали не что иное, как реализовали призыв Гердера к изучению древнего германского фольклора для передачи его детям будущих поколений. Однако оригинальные сказки сильно отличаются от адаптированных текстов более поздних изданий и совсем уж не похожи на «прилизанные» сюжеты, взятые за основу Диснеем. В своем изначальном варианте сказки изобиловали сценами первобытного насилия: Рапунцель была беременна от Принца, сестрам Золушки выкололи глаза, старуха отрезала дочери голову, Гензель и Гретель запекли ведьму в духовке, злую волшебницу в «Белоснежке» заставили танцевать в раскаленных туфлях, а в «Спящей красавице» вообще говорится о некрофилии.
Книга братьев Гримм моментально вызвала интерес публики, поскольку сюжетные элементы разных историй удивительным образом пересекались в культурах разных народов — в сербских, английских или норвежских сказках встречались одни и те же эпизоды, отражавшие одинаковые ценностные установки. Добродетель вознаграждалась, насилие и страх прославлялись. На чужаков смотрели свысока. Порядок, дисциплина и жесткая власть всегда были в почете. Единство семьи осложняла бедность и споры из-за наследства. В повседневную жизнь врывались жестокость и насилие. Главной добродетелью считалась храбрость.
В 1865 году, когда сказку о Красной Шапочке уже изучали в школе, английский антрополог Эдвард Тайлор обнаружил параллели между историей о волке, проглотившем девочку (и бабушку), с древним норвежским мифом о Сколле — волке, пожирающем солнце. Тайлор установил, что сюжеты сказок еще древнее, чем думали братья Гримм. По Тайлору они представляли собой первобытную трактовку природных процессов — обновления природы весной, захода солнца, «пожирания» земли облаками и тому подобных. Собственно «Красная Шапочка» есть не что иное, как интерпретация древних мифов о восходе или Луне.
В 1865 году Тайлор сформулировал эти идеи в своей книге «Ранняя история человечества», первой научной работе по антропологии 314 — 154 . Название другой книги, опубликованной в 1871 году и имевшей еще больший успех, ввело в научный оборот важнейший антропологический термин «первобытная культура». Тайлор свел воедино данные своих экспедиций, результаты исследований в области археологии, лингвистики, истории, географии, палеонтологии и прежде всего фольклора и представил миру обобщенную теорию социального развития человека. Сказки, собранные братьями Гримм, служили подтверждением того, что человечество имеет общую схему развития. Все общества произошли от групп первобытных людей и прошли через одни и те же этапы становления социума, вплоть до современных его форм. В ходе этого поступательного исторического процесса они приобретали одни и те же знания и навыки — от отесанных камней до огня или лука. Они задавались одними и теми же вопросами о происхождении мира и создавали мифы, чтобы ответить на них. В подтверждение своих аргументов Тайлор приводил примеры так называемых «пережитков прошлого». Это древние обычаи и обряды, тысячелетиями существующие в культуре, даже когда их смысл и цель полностью утрачены и забыты, — например, бросание соли через плечо, обручальное кольцо, нежелание проходить под лестницей, религиозные одеяния, поцелуй под омелой и тому подобные. Наши суеверия, считал Тайлор, свидетельствуют о нашем общем прошлом.
Эта глава началась с описания попытки католической церкви удержать мир от распада после краха Древнего Рима посредством единообразия (через насаждение единого Символа веры). Заканчиваем мы ее сегодняшним днем. Не так много времени прошло с момента краха очередной модели миропорядка, и теперь новая наука, социальная антропология, уверяет нас, что хаос после окончания холодной войны мы сможем пережить, только чтя и уважая те различия, что существуют между нами.
