Рэй полагал, что для правильной классификации необходимо изучить организм в целом, он изучал семя и то, как оно прорастает, и сделал первую попытку понять, из каких признаков складывается облик того или иного вида. Сначала он составил списки различных размеров, запахов и вкусов. Затем появились такие параметры, как цвет и форма корня, количество ветвей на стебле, сложность и форма листа, цвет и развитие цветка, размер и вкус плода, а также цвет и форма семени. Рэй отмечал, что различия могут быть вызваны множеством факторов: климатом, составом почвы или сезонностью. Именно он ввел деление растений на однодольные и двудольные — по числу долей в семени.
В «Истории растений» представлено шесть тысяч видов, приведены детальные описания и заметки об ареалах обитания и родственных растениях. Некоторые заметки расширены до размеров очерка, а там, где речь идет о видах винограда, Рэй приводит даже «винную карту». Когда с описаниями было покончено, он перешел к наблюдению за ростом собственноручно посаженных семян или тех растений, что присылали ему коллекционеры-энтузиасты.
Когда Рэй только начинал, единых правил номенклатуры растений и их классификации не было. Многих из «описанных» растений вообще не существовало в природе, те, что существовали, часто имели по нескольку названий, а сами описания были неполными и неточными. Когда работа была закончена, Рэй оставил потомкам готовый справочник современных растений. Это он «подготовил площадку» для шведского натуралиста Карла Линнея, которому в конечном итоге достались все лавры за биноминальную классификацию, используемую по сей день. В конце жизни Рэй писал труды по зоологии и истории рыб, собирал английские пословицы и коллекционировал бабочек.
Коньком Рэя были списки и перечни. Вообще говоря, привычка составления разного рода списков в Новое время была вызвана опасениями, что знания множатся слишком быстро и люди не успевают справляться с ними. Причиной такого положения дел послужило событие, пошатнувшее основы самой теории познания, — открытие Америки. В двух главных источниках истины той эпохи — библейских текстах и трудах античных классиков — не было ни слова о существовании такого континента. Едва нога первооткрывателей ступила на землю Нового Света, в Европе стали появляться образцы невиданной флоры и фауны. В добавок ко всему в начале XVII века голландские 157 — 11 , португальские и испанские путешественники стали привозить диковинную живность с Востока.
Европейцы увидели растения и плоды, которые не упоминались в классических текстах: какао, сахарное яблоко, орехи кешью, гуаву, папайю, перец чили, ананас и табак. В Америке водились животные, которых не было на Ноевом ковчеге, — спрашивается, откуда они взялись? Тропические джунгли Нового Света опровергали учение Аристотеля о погоде, в котором утверждалось, что чем южнее местность, тем климат суше. За этими удивительными открытиями последовали новости от астрономов. Галилей 158 — 130 , 247 и другие ученые доказали, что Земля не является центром мироздания, а Солнце, Луна и другие планеты — далеко не идеальные небесные сферы, как считалось ранее. На Солнце были пятна, а на Луне — горы.
Стало очевидно, что необходима новая методология поиска знаний. Классические и библейские источники не могли больше считаться достоверными, и требовалась новая гносеологическая система, которая давала бы убедительные объяснения. В 1624 году английский юрист Фрэнсис Бэкон предложил способ спасти положение. Исследование мира нужно было начинать фактически с нуля, и Бэкон указал направление в работе «Новый Органон» (названной так вслед за утратившим актуальность «Органоном» Аристотеля). Единственный метод обуздать лавину свежих знаний, по Бэкону, состоял в накоплении как можно большего количества информации на основе опыта. Там же, где собственного опыта не хватало, следовало обращаться к заслуживающим доверия источникам. Во избежание путаницы в исследовании полученных сведений их надлежало тщательно документировать.
Бэкон также уделял большое внимание числам и их использованию для анализа эмпирических данных. Эта идея не могла оставить равнодушными правительственных чиновников. В условиях роста промышленного производства и добычи полезных ископаемых, развития быстроходного транспорта, покорения колоний и ведения войн правительствам и налоговым органам было необходимо знать точную численность населения. В 1661 году в Англии уже существовал механизм для этого, хотя никто не догадывался о нем, пока родоначальник статистики Джон Граунт 159 — 273 не упомянул в своей работе о бюллетенях смертности, которые регулярно публиковались последние семьдесят лет. Бюллетени представляли собой списки крещений, венчаний и смертей в церковных приходах. В своей работе Граунт продемонстрировал, насколько это полезный материал для подсчета численности населения, и таким образом повлиял на возникновение записей актов гражданского состояния в Европе. Работа Граунта также помогла страховому бизнесу стать очень прибыльным. В 1693 году выдающийся математик и астроном Эдмунд Галлей составил статистическую таблицу на основе аналогичных бюллетеней из немецкого города Бреслау [8]и установил важность ожидаемой продолжительности жизни человека для статистических исследований. Следующий шаг был сделан либерально настроенным пресвитерианским священником из Уэльса Ричардом Прайсом, который проживал в Лондоне и увлекался математикой (в числе его прихожан была Мэри Уолстонкрафт, мать знаменитой писательницы Мэри Шелли 160 — 255 ).
Начиная с 60-х годов XVIII века стали активно развиваться страховые компании, предлагавшие помощь вдовам и престарелым. Ричард Прайс предупреждал прихожан, что затеи этих страховщиков «столь же неправедны, сколь необоснованны» и они просто вытягивают из людей честно заработанные деньги. В 1771 году Прайс исправляет положение и публикует работу «Заметки о страховых выплатах», в которой приводит таблицу смертности, основанную на данных образцового прихода Всех святых в Нортгемптоне. «Нортгемптонскую таблицу», как и ее автора, сразу же привлекли к работе в недавно основанную страховую компанию «Эквитебл сосайети».
В таблице Прайса приводилась ожидаемая продолжительность жизни новорожденного из Нортгемтона — 26,41 года. С учетом общего количества появившихся на свет детей легко было высчитать соотношение рождаемости и смертности. Это позволило страховым компаниям более точно с математических позиций рассчитывать страховые премии и платежи, основываясь на возрасте застрахованного, и привлекать тем самым больше клиентов. Бизнес «Эквитебл сосайети» пошел еще лучше, когда они прислушались к совету Прайса и начали проводить медицинское обследование потенциальных клиентов, «подверженных порокам и скрытым недугам».
Либеральные политические взгляды Прайса сделали его своим человеком в клубах, где собирались другие свободомыслящие граждане, и одним из них был Онест Виг, который дружил с Бенджамином Франклином и Джозефом Пристли. В преддверии Войны за независимость Прайс был целиком на стороне американцев и выступал за самые решительные меры. После победы конгресс США даже приглашал его в качестве советника по финансовым вопросам, но Прайс скромно отклонил предложение. Позже Йельский университет присвоил ему (и Джорджу Вашингтону) степень почетного доктора.
Его друг Пристли был менее удачлив. Как Прайс и многие другие личности того времени с научным складом ума, Джозеф Пристли 161 — 5 , 282 , 306 принадлежал к Свободной церкви. Из-за проблем с речью проповедника из Пристли не получилось, но зато он стал преподавателем в одной из школ для детей своих единоверцев. (Свободная церковь была в напряженных отношениях с государственной Церковью Англии, и ее прихожанам не разрешалось учиться в университетах 162 — 308 .) Однажды, будучи на лечении в Лондоне, Пристли познакомился с Прайсом и Франклином, а через них и с другими мыслителями своего времени.
