— Пора спускаться, — сказала Роза. — Ты готова?

Сьюзен постаралась улыбнуться.

— Думаю, да.

Роза сказала своему мужу Хуану, который ждал за дверью, что они готовы и женщины начали спускаться. Хуан был всего на дюйм выше своей супруги — худой мужчина с намечающимся животиком. Хуан заявлял, что обязан этим стряпне своей жены. Копна густых седеющих волос украшала его голову, а темные глаза, казалось, постоянно смеялись.

Хуан поднял коробку, доставленную от флориста, и Роза передала невесте букет желтых роз.

— О, как это мило с вашей стороны! — воскликнула Сьюзен, обняв обоих. — Они просто чудо, как хороши. Я очень люблю розы.

Вдруг она услышала первые аккорды свадебного марша. На мгновение сердце подскочило к горлу и Сьюзен показалось, что она не в состоянии сдвинуться с места.

Она подавила готовый вырваться всхлип и пожалела в очередной раз, что ее родители не могут сегодня быть с ней рядом. Наконец, двери широко распахнулись и примерно дюжина ковбоев встали при ее появлении. Все работники ранчо были одеты в лучшие воскресные костюмы и выжидательно смотрели на Сьюзен.

В парке рядами расставили стулья. Белая полоса ткани и плетеные корзины, полные свежих цветов, указывали путь для невесты. Сьюзен вдохнула упоительный аромат, подняла глаза и отыскала взглядом Люка.

Он стоял слева от священника, одетый в темно-синий костюм и белую сорочку. У Сьюзен моментально перехватило дыхание: до того он был хорош. Их глаза встретились, и его взгляд заставил ее, наконец, двинуться с места.

Она направилась к нему, приноравливая шаг к медленному темпу музыки. Сердце ее бешено колотилось.

Короткий проход был длиной всего несколько ярдов, но она шла по нему целую вечность. Когда же Сьюзен оказалась рядом с Люком, все внимание переключилось на священника. Когда музыка смолкла, он сделал мужчинам знак рукой, приглашая их сесть. Сьюзен глубоко вдохнула, стараясь успокоиться.

Сама служба была короткой. Ее голос поначалу немного дрожал, потом стал тверже. Голос Люка был сильным и решительным, как и всегда. Когда подошло время обменяться кольцами, Хуан подал Люку золотое кольцо, которое он и надел на ее чуть подрагивающий палец.

Роза подала второе кольцо. Сьюзен крепко сжала его, боясь, что может уронить и испортить всю церемонию. Люк вытянул руку, и она повторила слова: «Этим кольцом я обручаюсь с тобой».

Секундная неуверенность, промелькнувшая в его взгляде, неожиданно вернула Сьюзен спокойствие. Сознание того, что он тоже слегка волнуется, оказало на нее благотворное действие.

— Ты уверен? — одними губами задала она вопрос, который мог прочесть только он.

В ответ Люк поднес ее руку к губам и поцеловал кольцо, которое только что надел ей на палец. Именно в это мгновение Сьюзен осознала, как сильно она его любит. Годами она подавляла в себе это знание, но сейчас сердце кричало о своей любви так громко, что она была уверена: весь мир мог слышать этот вопль.

Когда пришло время скрепить произнесенные слова поцелуем, Люк обхватил рукой личико Сьюзен и поднял его к своему. Поцелуй его был быстрым и крепким. В нем таилось твердое, почти нетерпеливое обещание, заставившее ее колени задрожать.

Преподобный Томпсон представил их всем окружающим как мужа и жену, раздались громкие, приветственные крики. Несколько минут царил полный хаос. Кто-то осыпал молодую пару дождем конфетти.

Каждый пожал руку жениха, крепко хлопнул его по спине, каждый поцеловал невесту. Сьюзен обменялась объятиями и поцелуями с Джоном, Розой, Хуаном, всеми остальными членами семьи.

Она знала, что никогда не сумеет рассказать им, как много для нее значили их усилия. Платье, музыка, цветы — все это было, как неожиданно сбывшаяся мечта. Она почувствовала, что снова дома, и, молча, поклялась себе ценить и беречь то, что обрела.

Люк улыбался и принимал поздравления от своих помощников. Сьюзен рискнула кинуть на него быстрый взгляд. Она почувствовала себя неуверенно. Яркий румянец окрасил ее щеки.

Вспышки возвестили о начале торжественного фотографирования. Один из самых молодых ковбоев по имени Тоби, был настоящим кудесником с камерой. Ему и поручили сделать свадебные снимки.

— Мы разрежем торт в столовой, — возвестила Роза. — Там же всех ждут закуски и напитки.

Тоби поспешно сделал еще несколько снимков, и все направились в столовую. Следующие два часа прошли в уничтожении закусок и обильном поглощении шампанского.

Роза следила, чтобы ничьи бокалы не пустовали. Хуан ворчал, что утром они не в состоянии будут ничего делать, но никто не обращал на него внимания.

Сьюзен слишком нервничала, чтобы есть, но выпила свою долю шампанского. К девяти вечера его действие начало сказываться. Роза с помощью Хуана начала осторожно выпроваживать гуляк. Джон пожелал всем спокойной ночи и направился домой, а домоправительница велела Сьюзен не обращать внимания на беспорядок в столовой.

— Но ты уже столько всего сделала, — возразила Сьюзен, — да еще у тебя вечеринка завтра вечером.

— Ничего, — Роза отмела ее возражения и подтолкнула к двери. — Еще не поздно, Хуан мне поможет. А ты отправляйся в постель. Плохо уже то, что у вас не будет длинного, медового месяца. Так что пользуйтесь хотя бы тем, что есть.

Это предложение заставило Сьюзен покраснеть. Она весь вечер в глубине души не переставала волноваться из-за предстоящей брачной ночи, никакое вино не в состоянии было победить ее волнение.

Люк пошел проводить деда, и Сьюзен решила воспользоваться его отсутствием. Она еще раз обняла Розу, снова поблагодарила и направилась в спальню.

Она вошла и остолбенела. Шкафы и ящики были пусты. Все ее вещи исчезли. Записка, оставленная Розой, объясняла, что они были перенесены в хозяйскую спальню. Эта мысль обожгла ее кипятком.

На кровати стояла, обернутая в бумагу, подарочная коробка с поздравительной карточкой от Розы. Внутри оказалась тончайшая желтая, шелковая, ночная сорочка. Сьюзен с трепещущим сердцем достала ее из коробки. Вот, наконец, и пришло время брачной ночи и всего, что с этим связано.

Кроме сегодняшнего вечера, Люк за всю неделю ни разу не поцеловал ее и не прикоснулся к ней. Что, если он ждет от нее слишком многого, считая, что она должна разбираться в мужчинах? Он, возможно, рассчитывает, что у нее достаточно опыта в вопросах секса, а, на самом деле, это совсем не так.

У нее не было возможности сообщить ему о своем весьма ограниченном опыте в этом вопросе. Вполне возможно он все равно бы ей не поверил. Она прекрасно знала, что Шейн постоянно хвастался их постельными забавами, хотя таковые и отсутствовали.

Сьюзен выскользнула из своего подвенечного платья и осторожно повесила его на плечики, потом приняла душ и надела, подаренную Розой, ночную рубашку.

Шелк скользнул по коже с легким свистящим звуком, словно дразня ее чувства. Интересно, все ли новобрачные так волнуются? А может мысль о том, что муж не любит ее, заставляла Сьюзен чувствовать себя по-другому, отлично от обычной невесты? И еще это внезапное осознание, что сама она влюблена в него, добавляло напряженности.

Что же ей теперь делать? Идти в спальню к Люку и ждать его там? Остаться здесь и ждать, пока он придет за ней сюда?

Люк избавил ее от необходимости принимать решение. Он, небрежно постучав, толкнул дверь ее комнаты.

Она ощутила себя девственницей, приносимой в жертву, стоя перед ним в тончайшем, почти невидимом шелке, прилипшем к ее влажному телу. Сьюзен даже не успела расчесать волосы и они выбивались из прически, и падали ей на шею.

Люк давно сбросил пиджак и закатал рукава рубашки. Сейчас она была расстегнута до самого пояса, позволяя Сьюзен видеть его бронзовые мышцы, покрытые золотистыми волосками. Глаза его сияли.

Он продолжал настойчиво разглядывать ее, и Сьюзен почувствовала, как ее соски напряглись. Желудок болезненно сжался, и она вся задрожала.

Люк сделал несколько шагов в глубь комнаты и остановился совсем близко от Сьюзен. Потом взял ее груди, поглаживая большими пальцами затвердевшие соски, пока они не начали болеть от возбуждения.