– Что вы хотели узнать? – непривычно вежливо для людей его профессии спросил охранник.

– К Лейтину. Я с ним созванивался, – ответил Юркин.

– Прошу, – охранник распахнул стеклянную дверь. – Третий этаж и налево. Там вас встретят.

Каймаков обратил внимание, что у входа две медные, как были когда-то в МИДе, вывески: "Агентство «Инсек» и "Академия «Инсек».

– Что это значит? – спросил он у Юркина, когда они поднимались по лестнице.

– Информэйшн и секьюрити: информация и безопасность, – пояснил тот. – А в Академии учатся на частного детектива и охранника.

На площадке третьего этажа их ждал крепкий, коротко стриженный молодой человек в белой рубашке, черном галстуке, тонких черных брюках и начищенных черных туфлях. К карману рубашки была пристегнута личная карточка с фамилией и цветной фотографией.

– Здравствуйте. Есть ли у вас с собой какиенибудь документы? – с любезной улыбкой осведомился он.

Юркин достал редакционное удостоверение, а Каймаков – паспорт. Молодой человек тщательно переписал данные в толстый журнал, лежащий здесь же, на небольшом столике, попросил их расписаться и, взглянув на часы, проставил время.

– Прошу. Третья дверь направо.

Они прошли по ковролину между рядов черных дверей с замысловатыми желтыми ручками и вошли в нужную. Небольшая приемная, заставленная черной офисной мебелью, высокая девушка в вертящемся кресле за дисплеем компьютера. Они поздоровались.

– Вы Юркин? – Девушка встала, и Каймаков увидел, что у нее длинные красивые ноги. – Аркадий Александрович вас ждет.

Кабинет генерального директора был просторен и шикарно обставлен. Черный кожаный гарнитур – диван, три кресла, между ними столик с тремя бокалами, шестью банками пива и кокаколы. Огромный черный стол с полукруглыми выступами в торцах: на правом стоял компьютер, на левом – сложная телефонная система, каких Каймаков никогда не видел.

Хозяин, радушно улыбаясь, обошел стол и пожал каждому руку. Худощавый, с интеллигентным лицом и густыми вьющимися волосами, в модных массивных очках, он выглядел лет на тридцать пять, не больше, но Каймаков знал, что впечатление обманчиво, ибо биография Лейтина включала службу в МВД до звания подполковника и выслуги, дающей право на пенсию.

– Вижу, дела идут неплохо? – подмигнул Юркин с фамильярностью старого знакомого.

– Пускаем пыль в глаза, – рассмеялся хозяин. – Мы же охраняем солидных людей, иностранцев... Значит, вид у конторы должен быть респектабельным. Присаживайтесь!

Каймакову показалось, что моложавый улыбчивый человек не похож на генерального директора столь солидной фирмы.

Они опустились на диван, Лейтин сел в кресло. Секретарша в ожидании стояла у двери.

– Чай, кофе? – спросил хозяин и кивнул девушке.

– Позвони, пусть принесут. И на пятнадцать минут меня ни для кого нет. Ну, кроме... Сама понимаешь.

Секретарша улыбнулась и вышла. Неизвестно почему, Каймаков подумал, что эту длинноногую девушку и удобный широкий диван объединяют не только официальные рабочие часы.

– Теперь рассказывайте, – сказал Лейтин, мгновенно став деловито-серьезным и внимательно рассматривая Каймакова.

Тот вздохнул и в очередной раз начал излагать свою запутанную историю. Директор по ходу задавал точные, острые вопросы, но, хватая смысл ответа на лету, взмахом руки обрывал дальнейшие объяснения и направлял Каймакова к продолжению рассказа. Тот понял, что обманчивость внешнего вида Лейтина касается не только возраста.

Когда Каймаков заканчивал, женщина в белом халате принесла поднос с чаем и бутербродами, он вспомнил, что с утра ничего не ел, и сглотнул.

Потом в тишине пили чай. Юркин предпочел пиво, предложил Лейтину, но тот отказался:

– Ты же знаешь... Иногда позволяю немного водочки – и все!

– У него половины желудка нет, – пояснил Юркин, открывая вторую банку. – Нарвался в молодости на пулю. За... Сколько тебе тогда платили?

– Сто восемьдесят.

– А сейчас?

Директор пожал плечами.

– Сейчас я сам хозяин. Сколько надо, столько и беру.

– Не жалеешь за боевой юностью в милицейских погонах?

– Страшно жалею, – усмехнулся Лейтин. И с нажимом повторил: – Жалею страшно!

Он допил чай и официальным тоном обратился к Каймакову:

– Что бы вы хотели от нашего агентства?

– Ну... Чтобы меня оставили в покое. И выяснить: что происходит, кто за этим стоит...

– Иными словами, вы хотите от нас информации и защиты. – Лейтин понимающе кивнул. – И мы можем вам их предоставить, ибо это девиз агентства.

Он снял очки и тщательно протер стекла кусочком мягкой замши.

– Но услуги наших специалистов стоят от пятидесяти до ста долларов за час. А в особых ситуациях эта сумма возрастает.

– В каких «особых»? – спросил Каймаков.

– При условии опасности для жизни и здоровья сотрудника. Каждая такая ситуация оценивается самим исполнителем в пределах пятисот-тысячи долларов.

– А расчеты в натуре допустимы? – поинтересовался Юркин. – У него прекрасный радиомикрофон в пальто и, я уверен, еще парочка есть дома и на работе.

Лейтин несколько минут подумал.

– Вообще-то мы такого не практиковали. Хотя почему бы и не начать? Техника агентству нужна, и все равно мы тратим на нее валюту. Правда, наш друг не является собственником микрофона и вряд ли может им распоряжаться... Лейтин улыбнулся и вновь стал похожим на мальчишку.

– Но, с другой стороны, собственники таких штучек никогда не объявляются... А присвоение находки – не слишком большой грех, тем более когда находка тебе вредит!

Лейтин улыбнулся еще шире.

– Конечно, мы не собираемся никого подслушивать, да и не имеем на это никакого права. Эта штучка пригодится для обучения курсантов. И только.

– Ясно, ясно! – Юркин успокаивающе поднял руки. – Другое нам бы и в голову не пришло!

– Значит, договорились. – Генеральный директор агентства «Инсек» взглянул на часы и встал. – Извините, у меня через две минуты связь с Лос-Анджелесом. Пройдите в комнату двадцать три, это этажом ниже, секретарь вас проводит. Там сотрудники, которые подойдут для этого дела лучше всего...

Майор Межуев, как и многие его коллеги, а также большинство людей других специальностей, был недоволен своей карьерой и считал, что заслуживает больше того, что имеет. Недавно ему стукнуло тридцать девять, а комитетская выслуга составила восемнадцать лет. Если исключить время учебы, то уже четырнадцать лет он занимается оперативной работой контрразведывательной направленности.

И все время ему не везло. В загранку угодил не в Штаты, Бельгию или Швейцарию, а в Гвинею. Вдобавок подцепил там желтуху и еле вычухался. Ценных вербовок у него не было, в операции по разоблачению крупных шпионов не попадал. В представления на поощрения его фамилию обычно включать забывали, в аттестациях Дронов постоянно указывал на «недостаточную глубину аналитического мышления и неумение прогнозировать многоходовые комбинации».

Почти два срока он ходил в капитанах и только благодаря вербовке Асмодея и успешной операции с Робертом Смитом получил очередное звание.

Изменения к лучшему наметились в последнее время. Когда искали фигуранта для «Расшифровки», он через Мальвину вышел на Кислого. Вообще-то толку от Мальвины было немного, но на этот раз результат превзошел ожидания. У Кислого не было близких родственников, практически не имелось друзей, он вел замкнутый образ жизни, страдал комплексом неполноценности и отсутствием способности к решительным действиям, поддавался чужому влиянию.

Кроме того, он имел высшее образование и незащищенную диссертацию, умел работать со статистикой и делать обобщающие выводы, писал для газеты, обладал хорошей репутацией, являлся абсолютно аполитичным, не принадлежал к какимлибо группировкам и кланам.

Воздействуя на Кислого через Мальвину, можно было добиться выполнения им действий, о подлинных целях которых он сам не подозревал. На профессиональном языке это называлось использованием «слепого» агента.