— Мы очень хорошо поговорили с вашим сыном. Не могли бы вы немного рассказать о себе, миссис Воглер?

— Вы хотите?..

— Я хочу сказать, не могли бы вы мне рассказать о себе и изложить ваши условия?

— Я вам уже говорила, у меня большой опыт и на меня можно положиться. После смерти мистера Воглера восемь лет назад я стала бедной вдовой с ребенком, которого нужно растить. С тех пор я почти все время работала экономкой, но могу быть и кухаркой, если не нужно готовить что-то особенное. Пока сын был совсем маленьким, я жила с ним у хозяев, но, когда он подрос, а я ушла с последней постоянной работы, я решила, что у него должен быть собственный дом. Я перешла на повременную работу, но она мне не нравится. Мне нужна такая работа, чтобы я знала, что нужно приходить три-четыре дня в неделю, или даже лучше всю неделю с девяти до пяти, и получать деньги, на которые можно прожить. Я экономлю как могу.

— Вам нужны деньги?

— У меня есть небольшой счет в банке, но он слишком мал, чтобы обеспечить безбедное будущее. В следующем году или через год я хочу накопить достаточно денег, чтобы вернуться в свой родной городок. У меня там друзья и родственники, и я хочу навсегда поселиться там с сыном. Я родилась в Топике, штат Канзас. Мне понадобятся деньги на одежду и дорогу, если я хочу, чтобы все было, как положено. Поэтому мне нужна постоянная работа, мистер Барретт.

— Я как раз хочу заплатить вам приличную сумму, — заявил Барретт. — Вы говорили о своей последней постоянной работе, когда жили у хозяев. Когда это было?

— Года полтора назад.

— И у кого вы тогда работали?

Она опустила голову, и ее лицо утонуло в двойном подбородке.

— У мистера Гриффита, мистера Фрэнка Гриффита.

— Знакомое имя, — заметил Барретт.

— Это известный человек. Он владеет рекламными агентствами и…

— Да, точно, «Рекламное агентство Фрэнка Гриффита». Сколько вы проработали у него, миссис Воглер?

— Около двух лет.

— Это хорошая рекомендация. У вас есть от него отзыв или, может, он даст его вам сейчас?

Миссис Воглер погрустнела и сложила полные руки.

— Нет, у меня нет отзыва от мистера Гриффита, и я не смогу его получить сейчас. В этом моя беда, и это несправедливо. Когда я рассказываю людям о мистере Гриффите… они смотрят на меня так, будто я вру. Все считают, что обычной домашней прислуге нельзя верить, когда она обвиняет такого известного человека, как мистер Гриффит. Но поверьте мне, клянусь головой своего единственного ребенка, я не вру, мистер Барретт.

— В чем не врете?

— В том, что мистер Гриффит несправедливо уволил меня и не дал положительного отзыва. Он поступил со мной очень несправедливо. И мне с тех пор было трудно найти работу.

Барретт вновь закурил. Развязка приближалась.

— Уверяю вас, миссис Воглер, то, что вас уволили без отзыва, никак не повлияет на мое решение. Мне просто любопытно узнать, что произошло. Расскажите вашу историю. — Он сделал паузу и добавил: — Послушайте, я только сейчас вспомнил. Фрэнк Гриффит… Это не о его сыне постоянно говорят по телевизору и пишут в газетах?

Поросячья физиономия миссис Воглер задрожала, как желе.

— Тот самый. А парень — Джерри Гриффит. И через сто лет мне не понять этого, потому что я знаю этого мальчика, как своего собственного сына. Вернее, тогда знала, но это было не так уж и давно. Никогда не поверю, что человек может так сильно измениться за полтора года. Он был славным мальчиком, самым приятным человеком в доме. Джерри весь в свою мать, хотя она и странная женщина. С ними можно было бы мириться, кабы не их старик. Он невыносимый человек, но об этом никто не знает. Если бы люди только знали…

— Что знали, миссис Воглер?

— Мистер Барретт, только не подумайте, что я отношусь к людям, которые распускают сплетни и говорят плохое о своих хозяевах, но этот мистер Гриффит… Я с трудом выносила его. Вы бы только видели, как он командовал в доме… Слава богу, он часто ездил по делам. Но если бы вы видели, как он обращался со своей женой, вам бы захотелось спрятаться под обои. А как он вел себя с сыном и со мной! Со мной он обращался будто с какой-то бродячей кошкой. Больше всего меня злило даже не то, как он обращался со мной. За мальчика обидно. Все время во мне росла злость, но я помнила, что я всего лишь прислуга, и ни во что не вмешивалась до тех пор, пока в один прекрасный день мое терпение не лопнуло и я не выложила ему все начистоту, как сделал бы любой нормальный человек. Я вам скажу точно, мистер Гриффит не привык, когда ему перечат. Через час после нашего разговора я была уволена без всяких рекомендаций, будто никогда там не работала. Сами понимаете, что я не могла попросить у него отзыв.

— А у миссис Гриффит?

— Она бы никогда не посмела. Она во всем соглашается с мужем, нравится это ей или нет.

Несколько секунд Барретт молча попыхивал трубкой. Наступила решающая минута, и сейчас с миссис Воглер необходимо разговаривать осторожно.

— Миссис Воглер, я готов поверить, что с вами поступили несправедливо. И все же, если откровенно, у Фрэнка Гриффита такая высокая репутация, как ни у кого. Совершенно безупречная. Ваши обвинения могут оказаться беспочвенными. Поймите меня правильно. Я готов поставить ваше слово против его, но, боюсь, того, что вы рассказали, слишком мало, чтобы судить… — Он сделал паузу и многозначительно добавил: — С одной стороны — знаменитый олимпийский чемпион, известный на всю страну специалист по рекламе, видный член общества. С другой — ваши утверждения, будто этот человек совсем не такой, каким кажется.

— Он не такой, каким кажется! — горячо воскликнула миссис Воглер, едва не опрокинув при этом стул. — Мистер Барретт, если хотите по-настоящему узнать человека, нужно подольше поработать у него в доме. Только там можно увидеть то, что никогда не увидишь на людях. Этот Фрэнк Гриффит совсем не такой, как вы думаете. Он много пьет по вечерам и пьяный становится совсем противным. Редко обращает внимание на своего сына, а однажды при мне ударил его. Представляете, ударил взрослого парня. И я не раз видела, как грубо он обращается с женой. Она у него не ходит из-за ревматического артрита. Он не только грубо с ней обращается, но и старается всячески унизить. Если хотите знать, он не спал с ней даже тогда, когда она еще не была калекой. Для этого у него была секретарша. Я могла бы вам такое рассказать, но вы подумаете, что я все сочиняю, хотя я могу доказать, если понадобится. — Учащенно дыша, она откинулась на спинку стула и поправила шляпку на голове. — Я не сплетница, мистер Барретт, но вы сами захотели узнать побольше, чтобы сравнить мое слово и его, и это вывело меня из себя. Обычно я держу себя в руках, но этот человек принес мне столько неприятностей, что я имею право на защиту. Надеюсь, вы меня не осуждаете за это? Моя вспышка не отразится на вашем решении?

Барретт не сводил с миссис Воглер внимательного взгляда. Она была чистым золотом, именно в такой свидетельнице отчаянно нуждалась голодная защита. Присяжные всегда готовы стать на сторону простой женщины, с которой обошлись несправедливо. С ней только нужно быть очень осторожным. Он не мог позволить себе потерять ее.

— Теперь насчет работы, миссис Воглер, — начал он. — Я не могу предложить вам работу, какую вы ждете, но я могу предложить деньги. — Барретт встал. — Знаю, вы растеряны. Сейчас объясню, как мы можем помочь друг другу. Во-первых, я защищаю в суде так называемую грязную книгу, которая, по словам Гриффитов, послужила причиной всех неприятностей Джерри. Дальше…

Пять минут Майк Барретт стоял перед изумленной и очарованной миссис Воглер и рассказывал о процессе, в ходе которого окружной прокурор хотел с помощью Джерри запретить «Семь минут». Он старался говорить как можно проще, чтобы миссис Воглер поняла его. Барретт попытался объяснить, как могла повлиять на Джерри жизнь в доме Гриффитов и, вкупе с другими внешними факторами, заставить его совершить преступление, и что причиной было вовсе не чтение. Барретт старался изо всех сил, потому что, если миссис Воглер не поймет основную идею, она не будет знать, что от нее требуется, и не принесет никакой пользы в суде.