– Вы его убили...

– А ты думал, только вам дозволено убивать? – нехорошим тоном спросил Спец. – Нет, если влез в эти игры, будь готов отправиться на тот свет, когда подойдет момент. Для тебя он уже подошел...

Он не шутил. Узкоголовый помертвел лицом.

Макс протестующе покачал головой.

– Давай без крови.

– Это против правил. Чему я тебя учил? Есть только одна гарантия...

– Сейчас не тот случай, – поддержал Макса Веретнев. – Спеленай их, как ты умеешь, и все.

Спец помолчал, размышляя.

– Ладно. Но если поднимут шум... Мы-то будем рядом, услышим!

В кармане у Савченко оказался целый моток лески. Он хитрым способом связал вначале узкоголового, а потом начавшего приходить в себя крепыша, у которого нос был расплющен в лепешку. Руки «охранников» оказались сзади, привязанными к ногам. Если дергаться, затягиваются петли на больших пальцах.

– Это китайцы придумали, – пояснил Спец. – Будете трепыхаться – останетесь без пальцев. Это не шутка и не угроза. Кровь перестанет поступать, гангрена, и все! А полежите тихо, я через часок позвоню вашим и скажу, где искать. Какой номер?

– Единица в памяти, – ответил узкоголовый.

Кивнув, Спец заклеил обоим рты лейкопластырем. Уходя, они заперли подвал.

Во дворе стоял стандартный черный джип. Теперь за руль сел Спец, Макс рядом, Веретнев залез на заднее сиденье.

– Уж больно вы лихие! – пробормотал он. – Я так не могу. Меня другому учили.

– Ничего, Леша, научиться никогда не поздно! – хмыкнул Спец. – Я из тебя такого террориста сделаю!

Он выехал на улицу и, не выключая двигатель, остановился напротив подъезда. Настывший салон быстро прогревался.

Томительно тянулись минуты. Внезапно зазвонил телефон, Веретнев вздрогнул.

– Что будем делать? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Макс.

– Дай сюда! И сидеть тихо!

Взяв трубку, Спец нажал клавишу ответа, но говорить ничего не стал, а провел микрофоном по рулевому колесу и отключился. Макс понял, что он имитирует неисправность аппарата. Звонок повторился. Спец не реагировал.

Телефон звонил долго, будто тупая ржавая пила водила по натянутым нервам.

В конце переулка показался точно такой же джип. Дважды мигнули фары.

Спец мигнул в ответ. Второй джип подкатил к подъезду. Тонированные стекла обеих машин не позволяли определить, сколько человек находится в каждой из них. Дверца открылась, на тротуар вылез грузный мужчина в дубленке и меховой шапке – пирожке". Издав короткий сигнал, привезший его автомобиль тронулся с места. Спец тоже дважды нажал на клаксон, прощаясь с «коллегами».

Мужчина не торопясь направился к двери.

– Он? – спокойно спросил Спец.

– Черт его знает... – напряженно отозвался Макс.

– Вроде был не такой жирный, – пробурчал Веретнев.

– Больше некому! – сделал вывод Макс. – Леша, приведи его!

Веретнев выскочил на улицу.

– Одну минуточку, доктор! – окликнул он, подбегая и берясь за рукав дубленки. Теперь он узнал Брониславского, и это узнавание оказалось обоюдным.

– Вы... Он снова прислал вас...

– Прошу в машину, доктор, там обо всем поговорим!

Через час у дома номер восемь по Гороховскому переулку собралось не меньше десятка машин «Консорциума». Из подвала извлекли двоих охранников. Крепыш говорить не мог, у него было сотрясение мозга, узкоголового опрашивали несколько раз, последним проводил допрос-беседу лично Куракин. Охранник рассказал почти всю правду, умолчав лишь о своей откровенности с нападавшими.

– Значит, трое! – Куракин зло ударил кулаком в ладонь. – Откуда же он взял себе подмогу?

– Очень серьезная подмога, – освобожденный показал изуродованный палец. – Профессионалы!

– Да-а-а... – Куракин задумался. Дело осложнялось. Раз у Макса нашлись друзья, значит, есть и жилье, и транспорт, и документы... Схему розыска надо менять.

Из квартиры профессора спустился Бачурин.

– Жена пришла десять минут назад, дома все в порядке, но пропал его чемоданчик с препаратами и оборудованием. Раньше он его брал, когда работал по вызовам, а последние годы вообще не трогал...

– Все понятно! – Куракин нервно переминался с ноги на ногу. Помощник никогда не видел шефа в таком возбуждении.

– Надо пройтись по связям Макса! Возьми личное дело и выжми из него все, что можно! Проверьте девчонку, ее окружение! Но скорей всего это те, из Школы... Слышал же, что говорит Вьюн, – профессионалы!

– Где сейчас столько людей взять?

– Где хочешь бери! Поднимай всех, отзывай с отдыха!

– А те, что дежурят у его дома?

– Снимай! Он туда сейчас все равно не сунется!

К скоплению автомобилей подъехала стоявшая в отдалении «Волга».

– Кто это там? – недоуменно поморщился Куракин.

Тимохин и Ходаков вышли из машины.

– Юмашевские... Как они здесь оказались? Ладно, неважно! Они тоже ищут Макса, вот тебе и дополнительные силы!

– Понял, – кивнул Бачурин.

Вся процедура деблокирования заняла немногим более часа. Перед ее началом Веретнев отозвал профессора в сторону и упер в толстый живот кургузый ствол «фроммера».

– В жизни бывают всякие накладки, ошибки, неблагоприятные совпадения, – внушительно проговорил он. – Но сейчас ничего подобного произойти не должно. Иначе... – Зачесанные через голову волосинки сбились, открывая желтую кожу. Доктор тяжело дышал и поджимал живот, чтобы не касаться ужасного предмета.

– Иначе я спущу тебя по кусочкам в унитаз! – рявкнул Спец. Он не шутил. Дело происходило в квартире Алексея Ивановича, и избавиться от трупа другим способом было бы затруднительно.

Желтая лысина покрылась крупными каплями пота. До сих пор Брониславский напрямую не соприкасался с неприятными вещами. Он имел отношение к «острым» операциям, но оно всегда носило опосредованный характер. Кабинет, тишина, привычная профессиональная работа: зомбирование, блокирование памяти, наложение искусственного уровня... Несколько раз пришлось вводить пациента в состояние откровенности для предстоящего допроса, но он сразу же ушел и не видел, что было дальше. А когда лично не воспринимаешь боль, смерть и кровь, то можно не задумываться, что все это вообще существует, а тем более в непосредственной связи с тобой. Действительно, какое отношение имеет распростертое на асфальте под балконом тело с давними сеансами психологического обследования? Ровно никакого!

Но сейчас перед ним стояли как раз те люди, которые занимались именно неприятными вещами, и в живот упирался инструмент, не предназначенный ни для каких благородных целей – только для того, чтобы переводить живые существа в мертвое состояние. И он – Сергей Федорович, профессор Брониславский, доктор медицинских наук, ведущий психиатр Москвы, председатель и член десятков ученых и специализированных советов, – в любой момент мог превратиться в холодный и бесчувственный труп. Доктор испытал прилив дурноты и с трудом удержался на ногах.

– Что вы, что вы, за кого вы меня принимаете? Разве я бандит с большой дороги? – залепетал он. – Я сделаю все так, как надо!

И, опасливо оглядываясь, прошел в комнату, где в полумраке, перед ритмично пощелкивающим метрономом лежал в кресле Карданов.

– Я расслаблен, я совершенно расслаблен и спокоен, – донесся до подполковников вкрадчивый шепот.

– Следи за этим гадом, а я схожу горючего возьму, – сказал Веретнев, надевая пальто и прихватывая объемистую сумку.

Вскоре он вернулся с добрым десятком бутылок, привычно, на скорую руку соорудил стол. Они со Спецом налили по полстакана, не чокаясь и без тостов выпили.

– Получается, Макс вроде как второй раз сейчас рождается, – задумчиво произнес Алексей Иванович. – У него ведь все отняли – детство, собственную жизнь, даже имя. А теперь вспомнит все, ну и что?

Он снова разлил водку, толстыми ломтями напластал копченой колбасы.

– Да и что, собственно, он вспомнит? Имя ведь у него так и не появится. У него вообще нет имени!