Откусив порядочный кусок от большого «сникерса», Дориэл принялся за дело. Элементарного поиска в «Гугле» хватило, чтобы установить, что Томас Мерон вот уже восемь лет работает на компанию «Эзирайт софтвэр сервис» в Хэрроу. На следующем шаге хакеру нужно было взломать кадровую базу данных «Эзирайт». Дориэл предполагал, что придется попотеть, так как компания специализировалась на компьютерных технологиях, однако его догадка не подтвердилась. Защита их сервера изобиловала дырами, и всего через одиннадцать минут хакер уже просматривал досье объекта. Так стали известны имена родителей Мерона и его младшего брата. Затем Дориэл обратился к общедоступному списку избирателей и выяснил, что старики сейчас жили в Сидмуте, графство Девон, а брат Мерона перебрался на восток графства Кент.
С Кэтрин Мерон пришлось повозиться. Место ее работы он определил довольно быстро, однако университетская база данных оказалась на удивление хорошо защищена, и ему удалось взломать ее лишь спустя двадцать семь минут. У Кэтрин Мерон была старшая сестра, которой не нашлось ни в «Гугле», ни в избирательных списках, и тогда Дориэл вспомнил о более простом методе и зашел на «Френдз риюнайтид». Подобно миллионам других людей, эта женщина воспользовалась возможностью разыскать школьных друзей и зарегистрировалась на сайте, очень кстати указав, что ныне проживает в Сиднее, столице Австралии, с любимым мужем Джоном и двумя «крошками» — далматинцами по кличке Гарри и Спайк.
Таким образом, Дориэл выяснил все, что хотел, и спустя всего один час двадцать две минуты после получения инструкций от «Лимы-2» перезвонил клиенту. Его нисколько не волновало, зачем кому-то понадобились эти сведения. Дориэл был человеком малообщительным, а если уж совсем честно — его такие вещи просто не волновали. Отчасти поэтому клиенты ему и доверяли.
— Ты выяснил, что мне нужно? — спросил голос в телефоне.
— Да, — сказал Дориэл, устраиваясь поудобнее в кресле и одновременно вводя пароль к любимому порносайту. — Я проверил всех их родственников. Ближе прочих живет мать Кэтрин Мерон, некая Айрин Тайлер. Вы готовы записывать? Диктую адрес…
33
Инспектор Майк Болт жил в самом сердце Лондона. Район Кларкенуэлл, образованный тихими улочками, расположен едва ли не в геометрическом центре столицы. Когда-то Кларкенуэлл изобиловал пивоварнями и типографиями, однако в последние годы джентрификация [6]полностью изменила его облик: здесь стали селиться молодые обеспеченные люди, переделывая в современные квартиры товарные склады и чердачные помещения.
Квартира-студия Болта была устроена на третьем этаже одного из бывших складов, близ ювелирного района Хэттон-Гарден и станции «Фаррингдон». Инспектор уже около двух лет снимал ее у украинского бизнесмена по имени Иван Станевич. Большая и вместительная квартира с деревянными полированными полами и спальным полуэтажом свободной планировки соответствовала высочайшим стандартам. Из окон в восточной стене открывался вид на яркие огни ночного Лондона; высотки жилого комплекса «Барбикан» возвышались над прочими зданиями, как мясистые пальцы. Станевич, крупный жилищный инвестор, мог был легко получать за эту квартиру пятьсот фунтов в неделю, однако брал с Болта всего сто пятьдесят. А все потому, что однажды инспектор очень ему помог. Более чем помог.
Два с половиной года назад, вскоре после того как Болта перевели в Национальное управление по борьбе с преступностью, двенадцатилетнюю дочь Станевича похитили прямо перед школой в Челси. Это было дело рук его конкурентов, которые сразу дали понять бизнесмену, что дочь задушат, если он не согласится передать им право собственности на долю в гостиничном комплексе на юге Франции. По настоянию жены Станевич неохотно обратился в полицию, и дело поручили группе Национального управления под началом Болта.
Похитители назначили бизнесмену встречу в кафе в Тоттенхэме, во время которой тот подписал все требуемые бумаги. К несчастью, похитители решили взять в заложники и самого Станевича, чтобы им уже ничто не мешало перепродать полученную долю третьей стороне. За встречей вела наблюдение группа Болта. Инспектор предпочел не вмешиваться и позволить похитителям увезти Станевича, а потом, следуя за ними на безопасном расстоянии, выследить их.
Объекты прекрасно владели техникой ухода от слежки и во время сорокапятиминутного турне по центру города не раз давали задний ход, делали развороты в запрещенных местах, умудрялись разгоняться до семидесяти миль в час на тесных улочках Айлингтона (такое Болт видел в первый и единственный раз в своей жизни), даже ехали по улице с односторонним движением против потока — лишь бы уйти от хвоста. И это им чуть не удалось, однако Болт, задействовав все возможные ресурсы, при помощи камер видеонаблюдения проследил их путь до квартиры в цокольном этаже одного здания в Фулхэме.
Болт бросил в Фулхэм весь состав группы, а на случай если придется брать квартиру штурмом, вызвал вооруженный отряд элитного подразделения SO19.
И вот перед ним встала дилемма: избрать выжидательную тактику — или действовать жестко и быстро? Болт знал, что преступники могут расправиться с заложниками, даже если штурма не будет. Русская мафия не знает жалости.
В конечном итоге Болт выбрал третий путь, не похожий на два других. Он связался с «Бритиш телеком», узнал номер установленного в квартире стационарного телефона и, приказав отряду SO19 быть наготове, позвонил похитителям. Он предположил, что из любопытства кто-нибудь из них ответит на звонок, и не прогадал. Трубку поднял главарь банды, и Болт — в нарушение всех мыслимых должностных инструкций — сказал ему, что подписанные документы никогда не доберутся до злополучного отеля, что перепродать их будет невозможно, что банде теперь не уйти от ответа, потому что в Великобритании с похитителями никаких переговоров быть не может и что если хотя бы один из заложников умрет, то похитители навсегда засядут за решетку. Если же они отпустят отца с дочерью целыми и невредимыми, то не исключено, что судья отнесется к их делу снисходительно.
Он сильно рисковал. Всполошившиеся преступники могли решить, что, раз они окружены, терять им уже нечего, — и в результате расправиться с заложниками и вступить в перестрелку с полицией. Болт хотя и не считал себя азартным человеком, однако умел проявить решительность и не боялся ответственности за свои поступки. План сработал: преступники перепугались до смерти. После продолжительных телефонных переговоров, во время которых Болт не уставал повторять похитителям, что они окружены и надеяться им абсолютно не на что, они сдались и отпустили обоих заложников живыми и здоровыми.
Станевич считал, что именно Болту они с дочерью обязаны жизнью, никогда не забывал об этом и поддерживал с инспектором связь. Узнав, что тот подыскивает себе жилье, бизнесмен предложил ему в аренду одну из своих квартир — совершенно бесплатно и на сколь угодно долгий срок. По идее Болту полагалось отказаться, потому что подобные вещи противоречат уставу полиции и караются увольнением. Однако жизнь настолько ему осточертела, что какие-то там официальные правила теперь мало его волновали; кроме того, Болту было негде жить, и в итоге он предложение принял, с оговоркой: за квартиру он платить все-таки будет, пускай небольшую сумму. Станевича пришлось долго уговаривать, но Болт не любил чувствовать себя в долгу; в конце концов они сошлись на ста пятидесяти фунтах. Вскоре после этого Болт переехал.
Когда он, с пакетом тайской еды под мышкой, поднялся на третий этаж и наконец-то очутился дома, была уже полночь. Часто — особенно после бурного рабочего дня — тишина, которой встречала Болта темная квартира, вгоняла его в уныние. Сегодня выдалась как раз одна из таких ночей. Включив свет в прихожей, он подумал о Тине Бойд, об одиночестве в ее темных глазах. Может, то же чувство читалось и в его собственном взгляде?
Он положил пакет на металлический кухонный стол, достал из холодильника банку пива и сделал большой освежающий глоток. Пройдя на середину комнаты, застыл перед окном, с удовольствием глядя из полумрака на оранжевое зарево городской иллюминации и вслушиваясь в доносившийся с улицы шум. И тоска стала отступать. Болт жил в Лондоне без малого двадцать лет, но и по сей день при мысли, что он стоит в сердце одного из самых старых и кипучих городов мира, его охватывал благоговейный восторг. Многие не любили Лондон, и Болт был первым кто готов признать, что у города есть темные стороны, — к примеру, чудовищный уровень преступности. И все же инспектор не мыслил своей жизни ни в каком другом месте. Этот город давал ему чувство надежности и общности с людьми; город был его опорой.
